Ратники с болью в сердце наблюдали с высоты бугра, как на противоположном берегу медленно исчезали в тучах пыли многочисленные тёмные точки.
- Возвращаемся, - развернул коня кмет, - Надо князю доложить.
* * * * *
Посоветовавшись с воеводами, князь Бурислав, не решился преследовать, так и не принявших открытого боя, врагов дальше Альтмы. Идти за ними далеко в глубь Степи было рискованно. Места там гибельные. В жарких безводных степях можно было и вовсе потерять всё войско. Опасались и чёрной магии.
Выставив у бродов крепкие заставы, разбили лагерь. Что делать дальше было не понятно. Поставленная задача была выполнена лишь на половину. Врагов изгнали из пределов родной земли, но разгромить их и освободить пленников и захваченное добро не удалось. Князь решил отправить самых быстрых гонцов с докладом к отцу в Святоград, а сам с войском остался дожидаться ответа на границе.
Длинные летние дни потянулись бесконечно и однообразно. Казалось им не будет конца. Днём одолевала сильная жара. Люди и лошади буквально изнывали от зноя и с нетерпением ожидали вечерней прохлады. Но она приносила с собой не только отдых от летнего пекла, но и тучи комаров и мошкары, роившихся на тёплом, заросшем камышами мелководье. И эта напасть была ничуть не лучше дневного зноя. Спать было невозможно. Да и запасы провианта в походном обозе быстро истощались. Прокормить многотысячное войско было не просто.
- Так мы совсем отощаем, скоро лошадей своих, да окрестных собак жрать будем, - тихо, чтоб не слышали командиры, роптали вои из племенных ополчений. Их созывали набатом только в случае большой беды. И, в отличии от княжеских дружин, они не привыкли к долгой ратной службе и тяготам длительных походов.
Опасаясь возвращения степняков с подмогой, а тем паче - неведомого кудесника, весть о котором быстро разлетелась, бдительности не теряли.
- Надо бы нам из Святограда своих ведунов в подмогу позвать, - говорили ратники, сидя вечером у костра, - А ну как появится этот поганый кудесник? Их говорят ни сталь, ни огонь не берёт. Что тогда делать будем?
Между тем, лагерь обнесли небольшим валом, по верх которого поставили высокий бревенчатый тын из остроконечных тёсанных брёвен, а перед ним врыли под наклоном крепкие заострённые колья. Выставили круглосуточные караулы.
В центе лагеря поставили большой княжеский шатёр, искусно расшитый и увенчанный, как было принято, чёлкой становой, обозначавшей присутствие князя и главного воеводы. Она представляла собой треугольный стяг, большое и хорошо заметное издали полотнище багряного цвета, расшитого по краям золотом. Его навершие было сделано в виде копья с изображением Светлого Духа, как символ принятой недавно новой веры, вместо старых Богов.
Все, от воевод, до простых воев из племенного ополчения, уважали князя Бурислава и оказывали ему почести, какие было положено только Великому Кагану. Не для кого не было секретом, что умирающий склавинский повелитель уже назначил его своим приемником и отдал под его команду своё войско, чтобы привыкали к новому господину.
Сам Велимир слабеющей рукой подписал завещательную грамоту, которая официально провозглашала молодого князя наследником святоградского престола. Дело считалось почти решённым, однако самого Бурислава терзали сомнения. Честный и порядочный, воспитанный в строгих канонах почитания законности и традиций старшинства, молодой княжич не сильно стремился к власти через головы старших в роду братьев, почитая это вопиющие нарушение вековых обычаев за бесчестие.
Вопрос же о преемнике склавинского государя стоял очень остро. Это было понятно. «Сильные» люди уже делились на партии, каждый вокруг своего ставленника и готовились к нешуточной борьбе. Развязки в деле престолонаследия долго ждать не приходилось. В походном лагере на Альтме все с нетерпением ждали вестей из Святограда. И они пришли.
Когда за оградой вместо нескольких гонцов появилось целое посольство во главе со знатным стольным боярином Путшой, стало ясно – новости будут важные. Миновав ворота, послы спешились и, не отвечая на приветствия, прямо как были – в пропылённой дорожной одежде, степенно прошествовали напрямик к княжескому шатру.
Навстречу им вышел сам Бурислав в окружении нескольких воевод. Одетый в ратные доспехи, но без шлема, с коротким мечом на боку и накинутым на плечи лёгким суконным плащом, расшитым золотыми нитями, князь выглядел весьма впечатляюще.
Стройная фигура, длинные тёмные волосы до плеч, красивое лицо с правильными четами, обрамлённое небольшой бородкой, сразу выделяли его в толпе. Рядом со своими воеводами он больше походил на какого-то западного принца в окружении толпы варваров, чем на традиционного склавинского князя. Прямой взгляд глубоко посаженных карих глаз, наследие матери-южанки, заканчивали его портрет. Двадцати с небольшим лет от роду, князь вступил в пору мужской зрелости и был в расцвете сил.
Скрестив руки на груди, он молча ждал, когда послы во главе с Путшой подойдут ближе. Князь недолюбливал этого немолодого спесивого боярина, ужасно кичившегося тем, что является родственником, хоть и дальним, самого Великого Кагана. Непомерная гордыня боярина, мнившего себя на равных с княжичами, раздражала Бурислава. Но вида он не подавал.
- Здрав буде, светлый княже, - поклонился ему Путша, - С вестями мы к тебе будем от самого стольного Святограда.
- И тебе здравствовать, боярин, - сухо ответил Бурислав, - Мы ужо давно здесь вестей ждём. Ну, сказывай каково стало в стольном граде. Каков будет приказ отца моего? Привёз ли ты грамоты от него?
- Всё привёз, княже, как есть, - вновь поклонился боярин, - Дозволь в шатёр твой войти. Там сподручнее будет нам с тобой обо всём потолковать. Новости зело важные будут.
- Милости просим, - Бурислав сделал приглашающий жест рукой.
Князь и его свита расступились, освобождая проход послам и вслед за ними всё вошли в просторный шатёр. На пороге князь обернулся к своему доверенному стольнику, молодому чернобровому отроку:
- Георгий, проследи, друже, чтоб нас попусту не беспокоили. И распорядись подать гостям с дороги вина иноземного, да снеди какой.
- Будет исполнено, княже, - ответил тот, опуская полог шатра.
Княжеский шатёр оказался довольно просторным. Он был разделён на две неравные половины. Большая его часть была приспособлена для трапезы и военных советов, а в малой половине, за плотным занавесом находилась спальня.
Обстановка основного помещения была чисто походной, без излишеств. Большой стол, лавки, пара сундуков. На перекрытиях развешано оружие и воинское снаряжение, а на опорном столбе - небольшая икона Светлого Духа, заменявшая в походных условиях домашнюю схинию.
Князь был набожен. В отличии от некоторых своих старших братьев, родившихся ещё во времена идолопоклонства, и принявших новую веру скорее из политических побуждений, да по приказу отца, Бурислав и Григор были воспитаны своей матерью, ролланской принцессой, в строгих канонах своего культа. Может ещё и поэтому вели они довольно скромный и тихий образ жизни. Если бы не большой ролланский ковёр на полу и несколько серебряных кубков на столе, то можно было бы подумать, что послы находятся в палатке какого-нибудь сотника, а не в шатре главнокомандующего.
Окинув слегка пренебрежительным взглядом непритязательную обстановку шатра, боярин Путша молча подошёл к столу и водрузил на него свою дорожную суму. Взглянул мельком на икону, но кланяться не стал. Как и многие бояре, в душе он не очень одобрял принятие новой ролланской веры, взамен старым Богам, не очень понимая какая в том может быть им выгода. Но виду старался не подавать и в угоду Велимиру принял новый культ без лишних колебаний, за что избежал опалы, как некоторые строптивцы и продвинулся наверх, став доверенным лицом грозного Кагана.Повернувшись к Буриславу, он бросил ему, как равному:
