«Послушным долгу сыновьям» необходима адресная специальная поддержка. Поскольку матери в первую очередь берут на себя заботу о детях, отцы могут оказаться в положении, когда осуществляемый ими уход — еще более изнурительный, чем у женщин, — требуется беззащитным, разочарованным и иногда даже неблагодарным существам. Вряд ли кто-то посочувствует им на работе, если они будут приходить поздно, уходить рано, а то и вообще не появляться на рабочем месте, чтобы ухаживать за матерью или отцом.

Возможно, их родители, особенно отцы, жестче относятся к сыновьям, чем относились бы к дочерям. В особенности это касается геев, у них могут возникнуть проблемы по уходу за родителями, если те до сих пор полностью не приняли своих сыновей.

Но поддержка идет. В конце 2006 года конгресс принял закон о временном уходе за больными и инвалидами на протяжении их жизни, выделив 300 миллионов долларов в конкурсных грантах муниципальным организациям для предоставления помощи людям, долговременно ухаживающим за тяжелобольными членами семьи.

Но конечно, предстоит сделать гораздо больше. 300 миллионов долларов — хорошее начало, но уход, который оказывают семейные сиделки, оценивается ближе к 300 миллиардам. Мы только начинаем осознавать проблему, которая быстро разрастается, и приступаем к определению, где нам взять средства на домашних сиделок.

По мере того как Америка стареет, а специалистов по геронтологии становится меньше, нам требуется более широкое признание того, что все больше 50-летних американцев ухаживает за 70- и 80-летними родителями, и этим американцам нужно создать соответствующие условия на работе. У «послушных долгу сыновей» есть желание и возможности превратить вопрос ухода за больными, считавшийся «женским», в проблему всего общества, которое сможет наконец выработать политическое решение, равноценное медицинской и страховой программе.

Этот вопрос определенно требует внимания. В 1997 году компании потеряли от 11 до 29 миллиардов долларов из-за увольняющихся, отсутствующих и уходящих с работы сотрудников, ухаживающих за немощными родственниками. Те, кто делает политику государства, должны оценить «бесплатные» 300 миллиардов долларов, в которые обходится труд семейных сиделок. Если эту работу не будут выполнять сыновья и дочери, то кто же тогда поможет пожилым американцам? Система социального страхования, которая уже прогибается под тяжестью бума рождаемости?

Говорят, что кандидат в президенты от демократической партии Джо Либерман каждый день звонил своей матери, пока она не умерла в 2005 году в возрасте 90 лет. Теодор Рузвельт находился у постели матери, когда она скончалась. По мере того как все больше «послушных долгу сыновей» берут на себя уход за своими матерями и отцами, они добавляют еще одно моральное измерение в жизнь Америки — то, которое почти исчезало.

Каждый день во время предвыборной кампании 2008 года я слышу два типа комментариев. Первый: «Если бы кандидат X или Y был теплее и дружелюбнее, я голосовал бы за него (за нее)».

Второй: «Мне нравится кандидат, который ставит острые вопросы. Это серьезные выборы, и нам нужен президент, который искренне заинтересован в решении наших проблем».

Как по-вашему, какое из этих высказываний принадлежит доктору философии? То, которое ориентируется наличность, или то, что связано с решением проблем?

Верите или нет, но доктор философии говорил о личности. Потому что с американским электоратом происходит странное: он перевернулся с ног на голову. Американская элита, самая богатая и самая образованная часть общества, стала больше интересоваться личностью кандидата, чем стратегическими и экономическими проблемами страны. Побывайте на вечеринке высшего общества и послушайте,-что оно считает самым важным в президентских выборах. Гарантирую — наша элита начнет с критического разбора личных особенностей каждого кандидата. Для этого есть веская причина: сегодняшняя элита слишком отдалилась от тех вопросов, которые в первую очередь беспокоят большинство американцев, а это проблема здравоохранения, доступность высшего образования, массовые увольнения и забота о детях. Возможно, элиту всегда волновали другие вопросы, нежели те, с которыми сталкиваются массы, но в американской меритократии[10] XX столетия элита была особой породой, она поднималась вверх по социальной лестнице и по-настоящему ценила тех, кто также пробивался наверх. Короче говоря, это была серьезная публика, прошедшая Вторую мировую войну и уважительно относившаяся к жизни и политике. Сегодняшняя элита более избалована, поэтому плохо представляет себе борьбу, выпавшую на долю отцов и дедов.

Хотя сегодняшняя элита читает «Плоский мир» Тома Фридмана, остальная Америка живет в этом мире. Она переживает небывалый экономический успех, а те, что находятся внизу, стараясь изо всех сил пробиться наверх, не могут ничего добиться. Данные о доходах, опубликованные в марте 2007 года, показывают, что заработная плата 10 процентов самой состоятельной части населения росла каждый год, причем самый большой рост (около 14 процентов) наблюдался у верхнего процента. У остальных 90 процентов американцев доходы сокращались. Выходит, экономический прилив поднимает не все лодки.

Парадоксально то, что, когда спрашиваешь представителя элиты, почему он ориентируется наличность кандидата, он ответит, что это не так и что на основе личностных характеристик кандидатов голосуют «избиратели», то есть менее образованные американцы с более низкими доходами. Но это совсем не соответствует истине. Так называемое стадо в Америке лучше образовано, чем когда-либо, и сфокусировано на решении злободневных проблем. Придите на встречу с обыкновенными американскими избирателями — и увидите, что они никогда не поднимают вопрос о личности кандидата. Избиратели фокусируются на здравоохранении, образовании и друзьях, которые служат в Ираке. Они столько знают о медицинских и страховых программах, нашей школьной системе и глобальной экономике, что посрамили бы многих докторов философии. Когда Хиллари Клинтон в начале 2007 года проводила встречу с избирателями в Интернете, она получила 11 тысяч вопросов. Из них 10 — о ее любимых блюдах и кинофильмах. Остальные 10 990 вопросов касались насущных людских проблем и способов их решения. Сегодня элиты смотрят сверху вниз на широкую публику, но я обратил внимание, что именно элиту легко увлекают поверхностные впечатления, в то время как более широкие группы основывают свою точку зрения на фактах, ценностях и жизненном опыте. Даже выпускники колледжа меняют взгляды, закончив учебу и набравшись опыта, однако нынешние элиты напоминают вечных студентов, не имеющих представления о каждодневных испытаниях и трудностях, составляющих жизнь каждого американца. Получается, что гораздо легче «промыть мозги» элитам, чем избирателям.

Недавно я разговаривал по телефону с репортером элитной газеты, и тот постоянно твердил о важном значении личности президента. Он сказал: «Я только что получил электронное письмо от одного профессора». Я ответил: «Неужели вы считаете профессора типичным американцем?» В настоящий момент точка зрения американских профессоров вызывает сожаление, а видение избирателей, не получивших высшего образования, достойна профессорского. А когда я оспорил некоторые другие мнения репортера, он заявил, что проверял их и что другие журналисты думают точно так же. Одни элиты ищут подтверждения своих взглядов в точке зрения других элит, они убеждают себя, что их суждения о жизни совпадают с мнением остальных 90 процентов американцев, которые живут этой жизнью.

Это не голословное утверждение. Давайте посмотрим на данные.

Стандартный вопрос, который я задаю вовремя выборных кампаний: что люди считают самым важным при голосовании за того или иного кандидата: 1) принципы кандидата, 2) его характер, 3) его жизненный опыт. Я спрашиваю это, поскольку уверен, что все 3 фактора одинаково важны для лидера и что их трудно расположить по значимости.