Преимущество независимых избирателей над сторонниками партий не ограничивается только Соединенными Штатами. В Великобритании наблюдаются такие же изменения, влияюшие на исход выборов в пользу лейбористов или консерваторов. Здесь избиратели, не принадлежащие ни к одной из партий, колеблются то в одну, то в другую сторону, останавливая свой выбор наличности лидера, а не на политической платформе партии. Работая на двадцати четырех успешных выборах во всем мире, я становился свидетелем того, как избиратели побеждали, пользуясь ресурсами телевидения, СМИ и Интернета, и это происходило везде — от Колумбии, где президент не был готов начать войну с наркобаронами, до Греции и Таиланда. Я предлагал свои методы в любой из этих культур, хотя методы были похожими, а культуры чрезвычайно разными. Карл Роув, которого в 2000 и 2004 годах восхваляли как великого стратега, был недавно наказан провалом на промежуточных выборах, потому что отказался менять стратегию. Переход всего 2 процентов избирателей в другой лагерь оказался решающим для результата выборов.

Часто кажется, будто микротенденции разрывают общество, поскольку одновременно ведут его в двух разных направлениях. Однако эта тенденция — необходимость для партий понять, что их будущее зависит от того, сумеют ли они выиграть голоса колеблющихся — совершенно другая. Она ограничивает крайности, до которых может дойти большинство демократий.

Эта тенденция оказывает необычайно сильное воздействие. Она означает победу прагматического, свободного мышления, независимого от правой или левой идеологии. Ее поддерживают СМИ и средства коммуникации, они дают избирателям возможность оценивать компетенцию своих лидеров и их политику. Хотя Интернет породил массу фрагментарных движений, решающей силой остается прослойка независимых избирателей. Она будет удерживать многие страны от необду-манныхдействий и радикального перераспределения доходов, создаст прочные союзы, свободные рынки и ценности, которые помогут преодолеть проблемы сегодняшнего дня.

Если какая-то социальная группа в Соединенных Штатах стремится держаться в тени, то это 12 миллионов нелегальных иммигрантов, и на это у них есть веская причина. Как сказал Эдвард Р. Мурроу в своем знаменитом документальном фильме 1960 года «Урожай стыда», «мигранты… могут убирать урожай ваших фруктов и овошей, но не могут повлиять на законотворчество». Они молчали и оставались в тени. В результате в Америке о них забыли.

Теперь перенесемся в весну 2006 года. Законопроект, предложенный республиканцем Джеймсом Сенсенбреннером от штата Висконсин и принятый конгрессом США, слишком сильно затронул интересы незаконных мигрантов и их семей. Законопроект рассматривал как преступление нелегальное пребывание в стране, а также любое содействие — например, предоставление еды или медицинской помощи — незарегистрированным иммигрантам. Глубоко обиженные американские нелегальные иммигранты вышли на улицы.

Среди бела дня. В одинаковых белых футболках в 140 городах, по крайней мере в тридцати шести штатах. От Феникса до Филадельфии, от Бойсе до Бирмингема сотни тысяч нелегальных иммигрантов маршировали в организованных колоннах перед телекамерами, чтобы протестовать против принятия конгрессом закона и призвать к либерализации закона об иммиграции, который не сузил бы, а расширил дорогу к американскому гражданству. В Атланте, где зародилось американское движение за гражданские права, манифестанты держали транспаранты со словами «У нас тоже есть мечта»[11]. В Миссисипи они пели «Мы преодолеем»[12] на испанском. В Лос-Анджелесе утверждали, что манифестация в марте 2006 года была самой большой за всю историю города и, возможно, на всем Западе США. Комик Карлос Менсия, говоря о заграждении на американо-мексиканской границе, которое поддерживали многие законодатели, спрашивал: «Если вы нас депортируете, кто будет строить стену на границе?»

В тот момент нелегальные иностранцы использовали — в лучшем смысле этого слова — демократическую политическую систему для достижения своих целей. Они не имели права голоса, их могли в любой момент выслать из страны, но люди шли по улицам, борясь за свои права и заставляя законодателей прислушиваться к ним.

Это явный признак того, что в сегодняшней Америке сотни тысяч нелегальных иммигрантов могут не только свободно выходить на манифестации, но и обладать определенной политической силой. Впервые в американской истории потребности и желания неграждан могут стать критическим элементом, который повлияет на исход президентских выборов.

Дело не в том, что главной заботой американцев стала сама иммиграция. Хотя большинство американцев следили за новостями о ходе манифестаций, а иммиграция заняла одно из первых мест в списке проблем, которые американцы считают самыми важными, она все еще уступает Ираку, экономике и терроризму. И на момент написания этой книги конгресс все еще не преодолел разногласия по поводу нового иммиграционного закона.

Но самое главное то, что пассионарность нелегальных иммигрантов задела чувствительные струны иммигрантов легальных, которые поняли, что законопроект Сенсенбреннера направлен и против них тоже. Она коснулась также людей, родившихся в Америке и по закону считающихся американцами, которые тесно связаны с нелегальными иммигрантами. Когда я спросил эксперта по иммиграции, у скольких рожденных здесь латиноамериканцев родители нелегально проникли в Америку, тот ответил: «Практически у всех». В 2006 году правительство оскорбило большую группу американцев, и некоторые утверждают, что оскорбило глубоко. Свое негодование эта группа обратила в веру, что она может и должна влиять на курс иммиграционной политики, и не только на нее.

Количество людей, разделяющих эти взгляды, может стать достаточно большим, чтобы повлиять на президентские выборы. Давайте посмотрим на цифры.

В президентских выборах 2004 года право голоса имели более 16 миллионов выходцев из Латинской Америки, но проголосовали лишь 8 миллионов. Таким образом, на выборах 2008 года могут появиться 8 миллионов новых избирателей, если что-то побудит их к действиям.

Смогут ли 8 миллионов человек повлиять на исход выборов? Несомненно. За последние 50 лет кандидат в президенты на первый срок в среднем выигрывал выборы с преимуществом в 4 миллиона голосов. (Даже баллотируясь на второй срок, Джордж Буш победил Джона Керри с разрывом всего лишь в 3 миллиона голосов.) Если в 2008 году на избирательных участках появятся от 2 до 3 миллионов латиноамериканцев, имеющих право голоса, они могут существенно повлиять на результат. А латиноамериканцы — самый быстрорастущий сегмент американского электората. В 1992 году они составили 4 процента от всех избирателей, а в 2004-м, по данным опроса избирателей на выходе, их было уже 8 процентов. Налицо двойное увеличение их политической силы всего за 3 выборных периода.

Однако исход президентских выборов определяют не голоса избирателей, а голоса коллегии выборщиков. Это означает, что избирателям-латиноамериканцам не нужно добиваться перевеса в общей численности электората, они должны лишь склонить на свою сторону чашу весов в ключевых неопределившихся штатах, где высока плотность их проживания. Если испаноговорящие избиратели выступят с полной силой во Флориде, Неваде, Аризоне, Нью-Мексико и Колорадо, а вместе они составят 56 голосов выборщиков, их кандидат (если такой имеется) непременно победит. Их избирательная сила не в количестве, а в способности влиять на конечный результат в штатах, где избиратели не имеют устоявшихся предпочтений.

На самом деле если посмотрим на увеличение числа ис-паноговорящих избирателей в так называемых неопределившихся штатах между выборами 1992 и 2004 года, то заметим значительный рост.

Собираются ли голосовать испаноговорящие американцы? И кто будет их кандидатом?