Так глупо попасться! Она решила, что всё позади, явилась домой! Теперь ей опять надо срочно в больницу. А что, если этот тип с пистолетом в руках позвонит в её двери? Родные решат, что это вернулась она — у неё же нет ключей! — и откроют! Гелька в панике и отчаянии ринулась на злодея и закрутила его, заставляя преобразиться. Они сплелись, стискивая друг друга энергетическими путами, стремясь сломать информационную структуру противника, смять, уничтожить. Гудящим смерчем, круша на своём пути балки и обрушивая кровлю, пронеслись они по чердаку.

Ангелина была не на пике своих сил. Её бросил на отчаянную борьбу страх за своих близких. Отвращение, которое она испытывала к Белому, мешало, а не помогало ей драться. Это было похоже на омерзение при виде паука, которого противно задавить. Ненависть Сэма была сильнее. Он готов был умереть, лишь бы уничтожить Ангелину. Она лишила его всего — его сущности, его цели, его положения. Эта соплячка переиграла его, пока он строил планы, как умнее её использовать. Он теперь энергетический кастрат, жалкий комар с оторванным хоботком, не умеющий удовлетворить свою жажду, безвредный уже, как фидер, но смертельно опасный в своей бешеной злости.

Напуганные выстрелами и грохотом, на чердак стали выглядывать жильцы подъезда. С улицы донеслась сирена подъехавшего полицейского патруля.

С минуты на минуту её близкие, догадавшись о происходящем, попытаются вмешаться и окажутся в ужасной опасности! Ангелина выпихнула врага в чердачное окно. Он тут же исхитрился отцепиться от неё и долбанул убивающим заклятием. Таким импульсом легче было убить человека, попав в жизненно важный орган, чем инвертора в полевом виде, у которого функции информационной структуры распределены равномерно по всему энергетическому телу. Для уничтожения нужен был мощный удар, способный разрушить его матричную структуру.

Гелька планировала вниз, петляя, чтобы избежать очередного удара. Она торопилась восстановить повреждение, чтобы не потерять сознание и не разбиться, упав в своём теле с высоты нескольких этажей. В то же время ей нужно было оставаться на виду, чтобы у Сэма был соблазн преследовать её, чтобы добить. Она обязана была увести его подальше от дома!

Кажется, у неё не осталось выбора — кто-то из них должен умереть. В следующий раз Белый догадается взять заложника, чтобы выманить её на смерть. И этим заложником, вероятнее всего, окажется Петя, который станет отныне по распоряжению Редика шпионить для Организации в логове врага. Тогда они погибнут оба.

Ангелина закончила рекомбинацию у самого тротуара. Сэм накапливал силы, видя её беспомощность, желая одним ударом добить её. На чердаке мелькали лучи света. Из-за угла, пригибаясь, выбегали бойцы спецназа, готовые стрелять по непонятному явлению (что ещё они могли с ним сделать?).

Первый же выстрел послужил сигналом к бою. Ангелина знала, что Сэм ударит, была готова к этому и ждала. Приняв его удар, она отразила его, усилив и снабдив собственным убивающим заклятием. Ей казалось, что время странно замедлилось: словно во сне, под вспышки беззвучных очередей, она перехватила красную молнию, посланную в неё, и швырнула обратно в противника сокрушительным тараном. Вечность длилось мгновение.

Голубой столб света над ней ослепительно вспыхнул, разрываясь. Казалось, он сейчас рассеется над улицей, но светящиеся частицы втянулись в водоворот, сначала медленно, потом быстрее. Ещё миг, и в воздухе, раскинув руки, закувыркалось обмякшее тело Сэма. Набирая скорость, оно шмякнулось об асфальт и осталось лежать в ужасной неподвижности. Потрясённая Гелька сделала круг над поверженным врагом, с трепетом пытаясь коснуться его сознания. Отклика не было. Сэм был мёртв.

И тут словно включился звук. Оцепеневшая Ангелина слышала топот ног набегающих людей. "Не стрелять!" — кричал кто-то. Над телом Белого склонился, опасливо оглядываясь на неё и угрожая дулом автомата, омоновец. Проверив пульс на шее у Сэма, он что-то пробормотал в рацию и, пригибаясь, отошёл в сторону от убивающего явления.

"Там моя дочь!" — услышала Ангелина крик за оцеплением и, очнувшись, ринулась на него, вызвав нервное вздёргивание автоматов полицией. Она увидела рвущегося за ограждение брата, отца, обнимающего плачущую маму, и рванула к ним. Просвистев над оцеплением, Гелька вырвала Гошу из рук полицейских и закрутила в объятиях, передавая мысленно: "Я в порядке. Лечу к Борису Витальевичу. Пусть не волнуются — сегодня я не вернусь. Найди Петю, пусть переночует в моей комнате. Хочу, чтобы он был с вами, когда позвонят… когда станет известно… словом, ждите новостей".

Родители подошли к ним, но не решались тронуть Гошу, с беспокойством наблюдая за происходящим. Несколько человек из полиции, оттеснив любопытных и нагрянувших телевизионщиков, мрачно взирали на голубое кружащееся облако, окутавшее молодого человека. Ангелина рванула вверх так быстро, как только смогла, чтобы разом исчезнуть с глаз толпы.

— Зачем к Борису, если ты в порядке? — крикнул ей вслед Гоша.

Дурачок, как бы его теперь для допроса не забрали! Кураж боя, державший Ангелину до сих пор, спал. Она ещё не до конца осознала, что сделала, но понимала, что сильно засветилась, и её ждут неприятности. А ещё она чувствовала, что сильно пострадала. Заклятия Сэма наделали в ней дыр, часть проток была порвана, и где-то в ней, раскиданная на атомы, сидела пуля. Главным теперь было — добраться до больницы, до Бориса: он столько раз выволакивал её с того света, неужто, на этот раз оплошает? Гелька старалась не думать о том, что будет потом. Пока — долететь, найти врача, а после — всё в его руках и Божьих.

Ангелина слёту разнесла больничную форточку — сейчас не до церемоний, и, если бы могла, застонала бы от отчаяния — в кабинете было пусто. Солара тоже не было. Возможно, Полетаев с прибором в этот момент в какой-нибудь палате? А что, если он вообще заседает до сих пор в супермаркете? Или отправился поужинать домой? Что делать? Надо было попросить Гошу связаться с ним!

Когда Гелька решала, отправиться ли ей обратно в "Экос" или лететь к Егору, и хватит ли её на ещё один полёт, в разбитое окно ворвались два сверкающих вихря и без церемоний накинулись на неё с вопросами.

Редик: Ангелина! Твоя самодеятельность подведёт нас всех под монастырь! Ты представляешь, как ты засветилась?

Борис: Ваш брат позвонил и сказал, что вы летите сюда. Что случилось?

(Молодец Гоша!)

Редик: Полиция! Телевидение! Осталось только мэра города с губернатором пригласить на представление!

Борис: Я вижу повреждения. Спускайтесь. Я принесу Солар.

Гелька: Нет! Подождите!

Редик: Да! Пусть она ответит, что натворила? Немая она мне ни к чему.

Гелька: Я убила Сэма.

Начальство, как по команде, разлетелось от неё и материализовалось.

Борис мрачно вглядывался в неё от своего стола. Учитель с диким видом ерошил волосы.

— Деточка! Как тебе это удалось? — вскричал он. Ангелина опустилась к нему. Времени на разговоры у неё не оставалось.

— Он напал на меня, обернувшись Петей, и… ну… послушайте, я чувствую, что вот-вот отключусь, но мне нельзя материализовываться. Давайте я сначала поговорю с Борисом Витальевичем!

Гелька перекинулась к врачу, а Редик остался в нетерпении покусывать ус.

— Почему вы не преображаетесь? — сразу спросил Борис.

— Белый стрелял в меня.

— Куда попала пуля?

— В грудь… чуть выше… где-то слева.

— Она прошла навылет?

— Нет. Я начала преображаться, когда он выстрелил.

Борис сжал кулаки. Сергей Петрович пытался что-то сказать, но Полетаев резко прервал его:

— Не сейчас, Сергей!

Врач инвертировал и взвился к Гельке.

— Вам нельзя преображаться! Ни в коем случае! Послушайте меня внимательно: я восстановлю вашу структуру в поле. Работа будет кропотливая, но в результате ваши силы будут успевать восстанавливаться за счёт приближающегося максимума, компенсируя вытекающие. Сейчас пуля размазана по всему вашему полю, но стоит вам материализоваться, инерция и сохранившийся момент сил двинут её вглубь вашего тела. Есть опасность, что окажется задето сердце. Я не хочу рисковать!