Репортёр, выдернутый Константином Михайловичем с насиженного места, вдруг спохватился и начал забрасывать компанию вопросами. Ангелине пришлось отсиживаться в ванной, а Гоше — принимать огонь на себя, отфутболивая наседающего журналиста.

Фотографии участковый держал цепко и не давал Костику пустить их в ход. Что только Нюся ему такое сказала, что он фотографии придержал? Гелька надеялась, что подруга найдёт время заскочить к ней в ванную и разъяснить ситуацию, но та предпочла опекать в коридоре Янку, оберегая от каверзных вопросов журналюги.

— Как вы думаете, что послужило основанием для многочисленных заявлений очевидцев, утверждающих, что они наблюдали НЛО в районе вашего дома?

— Наши бабульки не тех грибов летом насобирали, — пробурчал Гоша, невежливо тыча Костика в грудь его же ботинками.

— А на фото?

— Я тебе сделаю фото вампира за работой…

— То есть вы утверждаете, что это фальсификация?

— А то! Ты обувайся…

— Гоша!

Сергей посмеивался, Лариса пьяно льнула к нему, а Янка растерянно хлопала глазами.

— Спасибо за угощение! — попытался быть вежливым участковый.

— Ангелина, попрощайся с гостями!

— Вы замечали в вашей дочери изменения в последнее время? — не унимался Костик.

— Ну… — неуверенно начал папа, — как раз сегодня…

— Мать! У нас остались солёные огурцы? Заткни ему!..

— Гоша!

Гелька решилась выйти из ванной, когда страсти в прихожей поутихли. Большинство гостей уже вышло на лестничную площадку. Гоша с восторгом, отгородившись от остальных, разглядывал фотографии, неизвестно как выцыганенные у участкового.

Папа над его плечом невразумительно пояснял, что с точки зрения физики "такой переход противоречит закону сохранения энергии и приходится предполагать, что в процессе участвует неизвестная нам энергия, что по его подсчётам, пси и кси-функция ведут себя в разрез теории, что, если бы он не видел собственными глазами…"

Благо, его никто не слушал: мама в уголке нашёптывала лихорадочно строчащему репортёру рецепт форшмака.

Ангелине, измотанной событиями последних дней, громоздящимися друг на друга, казалось, что она оказалась на арене театра абсурда. Хотелось ущипнуть себя посильнее и проснуться или же… лечь спать. Незаметно для окружающих она проскользнула в свою комнату и опустилась на кровать, схватившись за голову, словно это могло унять поднявшуюся вокруг неё круговерть.

Когда гости разошлись, Нина Михайловна заглянула к дочке в комнату с припрятанным

для неё кусочком торта. Присев на кровать, она поцеловала Ангелину в лоб.

— Устала?

— Угу, ну и застолье!

— Да, не удачно получилось, — вздохнула мама.

— А мне ещё… — начала Ангелина, но вовремя прикусила язык, едва не сболтнув, что «ей ещё к Пете сегодня лететь», — …в школу учебники с тетрадями собирать.

— Давай, ты завтра останешься дома, — предложила Нина Михайловна. — Ты же только вчера вышла из больницы. Никто не ждёт, что ты сразу появишься на уроках.

— К чему тянуть? — зевнула Гелька. — Я здорова, заявлюсь вместе с Янкой — меньше внимания мне одной.

Почему-то это слово — «вместе» — неприятно кольнуло. Ах, да, она же убила Янкиного парня… Быть «вместе» с подругой казалось Ангелине теперь немыслимым, нестерпимым и чудовищным. Словно наблюдать бесстрастно за проявлением зловещих симптомов у человека, которому ты собственноручно подсунул порцию яда.

— Мам, если меня иногда вдруг не будет в комнате, ты не пугайся — я могу по делам улетать.

— Гешечка, но ведь тебе нужно быть осторожной, ты видела те фотографии?

— Ты же не смотрела!

— Но заметила достаточно! Мне кажется, тебе вообще нужно прекратить всё это и начать нормальную жизнь, как все.

— Мама, ты слышишь, как это ужасно звучит — быть как все?

— Это звучит отлично, особенно для матери, дочь которой допрашивает полиция! Кроме того…

— Это была дуэль!

— Хоть морским боем назови, легче не станет.

Они немного помолчали.

— Может, тебе уехать ненадолго, пока всё не уляжется, к бабушке или к тётке в Архангельск? Мне ужасно не хочется отпускать тебя от себя, но так ты будешь вдалеке от опасностей…

Гелька нарисовала в уме картину пребывания в деревне и содрогнулась. Что она там будет делать? Хорошо приехать в деревню летом на месяц: побегать к речке, беззаботно поваляться на травке, погулять в лесу. Но что делать там зимой? Сидеть у окошка, читать романы, спать? Решительно, устрашающие своей неизвестностью Редиковские «верха» показались ей не такими уж страшными.

— Возможно, мне действительно придётся уехать. Учитель подготовил такое… место для меня на всякий случай.

— Какое место? Где это? У нас будет связь? — всполошилась Нина Михайловна.

— Не знаю. Пока я никуда не еду, и постараюсь этого избежать.

— Спи, — поцеловала её мама и поднялась. — Если ты завтра собираешься в школу, тебе нужно хорошенько выспаться. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Ангелина полежала ещё немного, собираясь вставать и, чтобы никакое важное дело не мешало ей отдаваться любви, настроилась на Егора — полная темнота, без малейшего всполоха сознания. Вздохнув, она поднялась, слабо понукаемая предвкушением Петиных объятий, переоделась в чёрные леггинсы и свитер, прихватила сапоги — не бежать же в общежитский туалет в Петькиных туфлях, завернула кусок торта в тетрадный листик и выскользнула в приоткрытое окно.

Если у моей книги есть читатели, откликнитесь, пожалуйста, в комментариях, чтобы я знала, стоит ли мне продолжать.

Сегодня на улице был не слабый мороз — минус двадцать пять градусов, и Гелька решила, что даже если самые морозоустойчивые паранормальщики остались на ночь в сквере, то их аппаратуре такого мороза не выдержать, так что путь «условно свободен». К тому же, после увиденного сегодня, одной фотографией больше, одной меньше…

Общежитие в преддверии экзаменационной сессии сияло, как круизный лайнер на рейде, всеми своими окнами. Единственная приоткрытая форточка в плоскости одинаково отблескивающих стёкол, вела её, как маяк. Там, в комнате, Петя сидел за столом и, сжав голову, вчитывался в записи в конспекте. Он вскочил, захлопнув тетрадь, едва Ангелина сияющим вихрем влетела в окно.

— Я боялся, что тебе не удастся выбраться из дома, — он обнял её за талию, притягивая к себе. Гелька не могла его обнять — в одной руке она держала кусок торта, в другой — сапоги.

— Ерунда! Я вылетела в форточку. Гляди, что я тебе принесла! Мне было обидно, что ты не попробуешь…

— Что? Спасибо… но тебя же наверняка заметили из сквера, и камеры…

— Их уже нет! А все засады перемёрзли! Мне было лень искать выход. Кстати, сегодня утром я уже нарвалась на неприятности, выдумывая безопасные пути. Теперь буду пользоваться собственной форточкой, и точка!

— Редик тебя убьёт, — покачал головой Петя.

— Он столько раз грозился это сделать!.. — рассмеялась Ангелина. Любуясь ею, парень наклонился и поцеловал её, потом ещё… долго и нежно. Ангелина выпустила сапоги. Вынув у неё из рук пропитавший бумагу кусочек торта, Петя повлёк её на кровать.

В этот раз всё было бурно и страстно. Словно они боялись не успеть впитать ласки друг друга до капли. Словно их могли разлучить в любую минуту. Словно они пытались кому-то доказать, что нельзя запретить любовь…

Скоро влюблённые уже лежали мокрые, расслабленные и счастливые. Они скормили друг другу торт, запивая каждую крошку сладким поцелуем, перешёптываясь и смеясь. Откинув одеяло, Петя гладил её тело, впитывая его изгибы кончиками пальцев. А потом они любили друг друга долго и нежно, вырывая у дрёмы минуты блаженства.

***

Ангелина проснулась от того, что резко скрипнула кровать — Петя лихорадочно натягивал штаны.

— У меня зачёт уже начался! Я опаздываю! — одной рукой выискивая под подушкой свои очки, другой нашаривая под кроватью ботинки, пробормотал парень, увидев, что Ангелина открыла глаза.