Дверь в кабинет скрипнула, заставив Ангелину вздрогнуть.

— Ангелина, вы здесь?.. Я собираюсь уходить. Скоро появится мой сменщик. Если хотите, я вас познакомлю.

Гелька замотала головой. Она не решалась поднять глаза, боясь увидеть в глазах Бориса то, что ей там видеть вовсе не хотелось.

— Я пойду домой, — она поднялась и направилась по коридору к выходу из поликлиники.

— Куда же вы? — окликнул её врач. Прижав ладонь ко лбу, Ангелина круто повернулась, прошла мимо него в кабинет и рассеянно осмотрелась.

— А где моя одежда? — на ней была длинная мужская футболка, её собственные рейтузы и больничные тапочки на босу ногу: она отправилась спасать Егора в носках, и они мокрым грязным комом валялись под кушеткой. Она подобрала носки и заметила на подоконнике свою окровавленную майку.

— Ваша майка и бельё уже никуда не годятся, на вас моя футболка.

— Я выкину, — Ангелина взяла в руки окровавленную майку, бюстгальтер и смутилась, представив, как Борис её переодевал.

— Не надо, я сам, оставьте.

— Хорошо. Спасибо за футболку, я вам верну.

— Это не обязательно. Вы, кажется, хотели справку?

Гелька тряхнула головой.

— Потом.

— Хорошо. Ангелина…

— Что?

Он молчал, и Гельке пришлось взглянуть на него и выдержать ещё один пронизывающий взгляд, которому, как на ладони, казалось, открывались её самые сокровенные мысли.

— Почему вы не смотрите на меня? Вы боитесь? Боитесь того, что я с вами вчера сделал?

Искренне удивлённая Гелька качнула головой.

— Что же вас смущает?

— Вы меня переодевали?

— Я врач.

— Мой брат…

— Я всё сделаю.

— Можно мне проведать Егора?

— Завтра, если он придёт в сознание.

— Я хочу работать с вами.

Он шагнул ближе и ещё пристальнее впился ей в глаза. На какой-то миг перед ней снова распахнулась чёрная бездна.

— Пусть всё идёт своим чередом. Я подожду. Я буду приручать вас постепенно. Я буду растить вас, покуда меняются ваши мальчики. И когда-нибудь вы поймёте, что именно я — ваша судьба.

Она очнулась с ощущением, что у неё на мгновение помутилось в голове.

— Вы что-то сказали?

Ангелина не помнила, как очутилась дома.

У себя в комнате Ангелина свалилась на кровать, чтобы немного подумать, но мысли путаной вереницей суетились в голове, не желая выстраиваться стройными рядами. В комнате брата глухо бренчала музыка. Гелька совсем уж было решила, что пора показаться маме, как та сама заглянула к ней в комнату.

— Гешечка, я не слышала, как ты вернулась. Я провела ужасную ночь! Как ты могла подумать, что я разрешу тебе ночевать неизвестно где? — Нина Михайловна присела к ней на кровать. — Господи, что это на тебе надето? Мужская футболка? Ангелина, умоляю, скажи, ты не наделала глупостей?

— Мамочка, я ужасно благоразумна. Верь мне хоть немножко!

— Хорошо, но ты должна рассказать, где ты была и с кем.

Гелька набрала в грудь побольше воздуха, но сил и желания выдумывать какую-то историю у неё не было, и она выдохнула.

— А что, Гоша тебе ничего не сказал?

— Сказал, что вы были на вечеринке у какого-то приятеля и решили остаться там на ночь. Это совершенно неприемлемо! Я ещё могу тебе позволить заночевать у Ларисы или Нюси, но у совершенно незнакомых людей!.. Как вы спали?

— Я, и ещё пара девчонок, спали на кровати в спальне, а мальчики — в гостиной. Мы танцевали, играли в шарады, вечеринка затянулась — глупо было тащиться через весь город по снегу с Маяковского.

— Гоша сказал, вы были на Кирова.

— Ну, может быть, я уже не помню.

— Ты не говоришь мне всего, я чувствую. У меня ощущение, что я тебя теряю. Ты где-то не здесь, ускользаешь, как дым сквозь пальцы. Я просто не знаю, что делать.

— Мама, я хорошая девочка и очень вас с папой люблю, и я дома! Кстати, где папа?

— В лаборатории, — вздохнула мама, — это уже не дым, а настоящий сквозняк — дома совершенно не бывает.

— Вот видишь!

— А ты, — мама ткнула пальцем, вставая, — абсолютно перестала мне помогать. А ну, марш чистить рыбу!

— Иду, — вздохнула, поднимаясь, Гелька, — только переоденусь.

Её мысли приняли более стройное направление. Интересно, как Борис Витальевич «займётся» Гошей? Она не сомневалась, что он это сделает — поставит ему "защиту". Но как он будет действовать? Её брат просто непробиваем!

Ангелина стянула с себя чужую майку и раскрыла шкаф. Таким макаром она скоро останется без одежды. Свитер, лосины, тёплые носки… нет, в этих лосинах нет кармана для телефона. Телефон! Она ощупала штаны. Господи! Где же он? Когда она вообще последний раз его видела? Вчера она разговаривала из парадной с Сергеем Петровичем, потом оказалась в больнице, потом… потом понеслась спасать Егора. Неужели она потеряла телефон в драке с фидерами? Стоп. Что-то промелькнуло в памяти: она протягивает телефон и просит позвонить… Мальчишки!

Она кинулась в комнату брата.

— Гоша! Где мой телефон?

— Здоровеньки булы! — откликнулся братец, не оборачиваясь от компьютера. — Я его давно Егору отдал.

— Как это, "давно"? Да не тот, другой! Вчера, когда я вернулась с Егором, я просила вас позвонить, помнишь?

— "Не тот, другой…" — передразнил её Гоша. — И не "вас", а Петьку. Его и спрашивай, предателя!

— Телефон у него?

— А я почём знаю?

— Хорошо, а где он живёт?

Гоша обернулся от компьютера.

— В гости собралась? Ещё не хватало, чтобы ты по общагам шлялась!

— Я иду к твоему другу за телефоном, кретин! Он мне очень нужен!

— Если он не отдаст его мне, то он мне больше не друг, усекла?

Гелька в возмущении захлопнула дверь. Ну и не надо! Она сама найдёт и Петю, и телефон.

Она ещё не успела запомнить сменившиеся номера. Хотя это было не трудно — все они отличались лишь последней цифрой, соответствующей кнопке вызова на быстром наборе. Значит, номер Учителя заканчивается "двойкой", а начинается, как будто 78914623, дальше 326, а может, 632, и заканчивается 8852. Она переписала все варианты и отправилась звонить. Конечно, за звонок на межгород ей не поздоровится, но "на войне, как на войне".

— Алло, Сергей Петрович?

— Вы ошиблись номером…

Ещё попытка.

— "Неверно набранный номер".

Чёрт! Если следующий номер окажется не тем, то придётся перебирать и другие комбинации. Но это невозможно!

— Ангелина! Чем ты занимаешься? Я просила тебя…

— Иду-иду… Мне позвонить надо. — Ангелина нервно переступала, набирая последний номер.

— Алло! Сергей Петрович?

— Что случилось, Ангелина?

— Это вы? — радостно воскликнула она, как будто её конечной целью было услышать голос Учителя в трубке. Но тут она вспомнила, зачем звонит.

— Простите, мой телефон остался у Пети, и я не знаю, когда смогу его вернуть. Наши планы не изменились?

— Нет-нет, в четыре у Егора. А он здесь.

— Что? Мой телефон?

— Нет, Петя. Телефон, надеюсь, при нём. Да, он говорит, что он у него с собой, так что…

— Сергей Петрович! Вы же обещали не втягивать его в это!

— Во-первых, не обещал… потом, Гелечка, поверь, так будет спокойнее и мне, и тебе, и ему. Поду…

Гошина лапа накрыла рычаг телефона.

— Что ты наделал? Нельзя же так! Это невежливо! Что обо мне подумают?

— Своим "шизикам" звонишь? На мобильный? Мама!

— В чём дело? Что вы опять не поделили? — выглянула из кухни Нина Михайловна.

— Да ничего… только, когда придёт счёт за телефон, имей в виду… — он многозначительно ткнул в Гельку пальцем и направился в свою комнату.

— Сумасшедший дом! — прокомментировала мама.

Гелька бросилась на "штрафные работы". Ей нужно было очень постараться, чтобы мама смягчилась, отменила "комендантский час" и разрешила ей уйти из дома пораньше, не волоча при этом "на хвосте" брата.