— Нашёл сравнение, — решила обидеться окончательно Ангелина.

— А как ты хотела? Садовник и розочка? Наседка и яйцо? Пчёлка и медок?..

— Скорее, Синяя Борода и запертый чулан.

— Раз ты так реагируешь, значит, скоро пойдёшь на поправку.

— Ну, вот! А я всего лишь хотела узнать, насколько серьёзно я пострадала и в каком состоянии нахожусь. Что, я не могу поинтересоваться своим здоровьем? — Гельке внезапно пришло в голову, что являться на разборки с фидершей «в дровах» было бы глупо даже по её меркам.

Денис смотрел с подозрением, и Ангелина ответила ему ангельски-невинным взглядом. Парень хмыкнул и почесал нос.

— Ну, энергия твоя функционирует нормально, все разрывы устранены, чернота ушла. Резервуар пустоват, но Брюс считает, что как только придёт максимум, энергия придёт в норму. Что ещё? По человеческим меркам ты можешь испытывать слабость, головокружение, потемнение в глазах. Не забывай, что ты ещё несколько истощена, поэтому питательный раствор ты получаешь постоянно. Вводить полноценное питание будем постепенно…

— Погоди, а когда наступит мой максимум?

— Сегодня должен был начаться подъём.

— Отлично! — не удержалась Ангелина — силы ей ой как были нужны!

— Можно я попробую встать?

— Рано ещё.

— Почему рано? Кто сказал — рано? Может, поздно уже? Может, у меня вот-вот эти… залежни начнутся?

— Пролежни, — поправил её Денис, индифферентно перенося её наскоки.

— Вот именно!

— Поспи, и всё пройдёт.

— А поесть? Принесёшь мне что-нибудь?

Гелька молола чушь, пытаясь нащупать слабое местов обороне помощника Бориса, в то время, как её мысль работала трезво и расчётливо — она должна уйти и «разобраться» с фидершей.

— Прямо сейчас? Ладно, позвоню Борису и спрошу, можно ли тебя кормить? На мой взгляд, рановато.

Вот засада!

— Зачем по любому поводу беспокоить Бориса Витальевича? Принеси, как в прошлый раз, что найдётся, и мы ему не скажем.

— Как в прошлый раз?.. — машинально повторил, зевнув, Денис. — И не мечтай.

— Ладно. Тогда дай телефон.

— Зачем это?

— Догадайся с одного раза. Позвонить, конечно!

— На счёт телефона мне распоряжений не давали, — упирался парень.

— Значит, можно! Мои родители не знают, что я в больнице — им сказали, что я дома у Бориса Витальевича. Может, мне тоже что-то о них не рассказали? Хочу убедиться, что с ними всё в порядке. Иначе отказываюсь лечиться!

— Да всё в порядке с твоими родаками!

— Поговорю, тогда поверю. Не беспокойся, я скажу, что звоню от Бориса Витальевича. Мне же разрешат теперь с ними связываться, по любому. Ну, Дени-и-ис!..

— Ну-у… — Денис колебался.

— Это для моего спокойствия. Поговорю немного и лягу спать. Ты же хочешь, чтобы я выздоравливала?

Парень хмыкнул.

— Ещё бы! Чем реже ты здесь прохлаждаешься, тем меньше я парюсь. Уже голова от тебя квадратная!

— Вот и договорились! — Ангелина протянула руку, и парень с сомнением вложил в неё свой телефон.

Гелька пролистнула телефонную книгу, но Петиного номера не нашла, тогда она сделала вид, что набирает домашний.

— Алло, Гоша? Это я. Скажи папе, что я сегодня буду дома, а если нет — пусть требует у Полетаева встречи со мной. Я…

Денис выхватил у неё из рук аппарат, и махинаторша последним движением послала импульс, уничтоживший его электронную начинку.

— Ну, ты зараза! — воплощённым укором нависал над ней лекарь. Физиономия его на глазах багровела.

— Прости, у меня свои планы, — криво улыбнулась девчонка. Гельку вовсе не радовало, что опять приходится обижать хорошего парня, но другого способа выбраться она не придумала.

Денис отвернулся и, не сумев включить телефон, рассерженно обернулся к Ангелине.

— Чё ты сделала? Ух! — он сунул бесполезный аппарат в карман и зло повернулся на месте. — Чтоб я ещё когда-нибудь имел с тобой дело! Лучше старушкам клистиры ставить!

— Прости. У меня были причины на это. Если хочешь, я всё тебе объясню… и вообще, ты же рад от меня избавиться! Так что к лучшему всё.

— Как бы не так! Позову Бориса, пусть он с тобой разбирается. А я больше сюда ни ногой!

Денис, пыхтя, как рассерженный слон, ещё раз обернулся вокруг своей оси и вышел из операционной, хлопнув дверью.

Ангелина облегчённо выдохнула — она до последнего боялась, что Денис не побежит за Борисом, а сохранит присутствие духа и останется того дожидаться, приглядывая за ней. Ну, ничего. Зато теперь надо было действовать быстро.

Ангелина выдернула катетер, откинула рамку Солара и села, спустив ноги. Когда темнота перед глазами рассеялась, Гелька оценила своё состояние. Ничего, жить можно — долгое лежание никому не идёт на пользу.

Пришлось собраться с духом, чтобы спрыгнуть на пол — её ноги на полметра не доставали до поверхности. Не кровать, а постамент какой-то! Она сползла с неё на пол, придерживаясь руками и, пошатываясь, обошла кругом, тратя драгоценное время, чтобы выключить Солар, который нестерпимо выл. Потом, по стеночке — в соседнее помещение, одновременно соображая, тратить ли время на надевание одежды, если та найдётся, или тащить вещи с собой, не зная, будет ли возможность переодеться.

Вещи нашлись в небольшом шкафчике вместе с двумя парами сапог — её собственных и заимствованных у Левковских. Ангелина чуть не дала маху, решая, что делать с этой второй парой, и, в результате, не решилась одеваться — ей уже чудились в коридоре шаги разгневанного Бориса Витальевича. И опасность его появления заметно притупляла укоры совести, нашёптывающей, как не красиво она собиралась с ним поступить.

Поэтому Гелька схватила вещи в охапку и… чёрт! Здесь же нет окон! Беглянка завертелась на месте, выискивая малейшую щель. В глаза бросилась решётка вентиляции, и Ангелина без лишних раздумий ринулась туда — она и так слишком задержалась.

Несколько пыльных переходов, и Гелька вырвалась вместе с липким паром над замёрзшей крышей.

Солнце садилось. Его косые лучи окрашивали стволы деревьев парка в «задумчивый» сиреневый цвет и растворялись в отблесках и тенях снежных сугробов. За оградой на улице, во всём городе, с заходом солнца готовом засверкать праздничными огнями, царила предновогодняя суета.

Ангелина неспешно скользила над застывшим в пробке потоком машин, решая, куда ей податься. Домой? Вряд ли. Там её будут искать и свои, и фидеры. К Егору? Увы, уже любая собака знает, что чуть, что не так, она летит к Егору. Наведаться к Нюсе, значит — поставить её в неудобное положение. К Борису? Хм, остроумно. Он её ищет по всему городу, а она отсиживается у него дома. Заманчиво в тишине, покое и уюте полежать под Соларом, набраться сил… но Борис Витальевич, конечно, проверит. Заявись она туда хоть на минуту — он учует и от её наглости разозлится ещё больше. Да и выход через измельчитель должен быть закрыт — было бы не разумно со стороны врача держать «дверь нараспашку», когда Ангелина лежит без памяти.

Что остаётся? Чья-то пустая квартира или… Чёрт! Перебирая варианты, Ангелина изо всех сил гнала от себя эту мысль, как безрассудную, но она возвращалась снова и снова и захватила её целиком — Гельке нестерпимо хотелось увидеть Петю. Весь полёт она, незаметно для себя, сворачивала в переулки, приближающие её к общежитию Политеха.

Устав бороться с собой, но выругав себя последними словами, Ангелина направилась прямиком к цели. «Будь дома, будь дома…» — твердила она про себя. Неизвестность, «скрашенная» воображаемыми картинками Петино-Майиной идиллии, стала бы для неё невыносимой.

Вот и знакомые окна. Сейчас всё решится! Ангелина нетерпеливо ткнулась в запертую форточку, пытаясь разглядеть что-то за морозным узором. Вон, кажется, чьи-то ноги в носках в «ёлочку» виднеются за пологом двух-ярусной кровати. Ангелина ударилась в окно раз, другой, третий… Если Петя дома, он догадается услать куда-то товарища и впустить её.

В окно неожиданно выглянула чужая физиономия, и Гелька отпрянула к стене. Чёрт! Степан! Значит, Пети нет дома… Что дальше? Искать пустую квартиру? Но теперь Ангелине уже позарез нужно было узнать, где сейчас её парень, увидеться с ним и поговорить. Поэтому ей было не трудно себя убедить, что в данный момент для неё сгодится и пустая общежитская комната.