Девочка выскользнула за дверь и прикрыла её, оставив узкую щель. Она видела все кошачьи протоки — короткие и яркие, и клубки узлов, огромные для такого маленького тела. Кот упёрся в щель двери тяжёлым не мигающим взглядом. Гелька не удержалась — произнеся мысленно формулу, она отпечатала матрицу любимца в своей памяти. Удалось! Но стоило ей приоткрыть дверь и позвать 'кис-кис…', как любимец молниеносно юркнул под кровать, и как Гелька ни старалась его дозваться, не пожелал покинуть надёжное убежище.

Ангелина махнула на него рукой, улыбнулась шустрому сомику и поспешила домой. Она так задержалась!

Ей показалось, что план её сработал. По крайней мере, во дворе не слышалось воплей, означающих, что её заметили. На лестнице ей никто не повстречался. Оставалось только уболтать как-то маму и надеяться, что её свиданию ничто не помешает.

Открыл ей взъерошенный Гоша.

— О! Наконец-то! — встретил он её яростным шёпотом, кинув взгляд в сторону кухни, где, судя по разносившимся ароматам, хозяйничала мама. — Где ты шлялась? Мать из меня чуть форшмак не сделала: 'Где Гешечка? Как ты мог её оставить?' Ты должна была ещё вчера вечером вернуться! Я испугался, что тебя там вчера напоили и… Уже хотел идти искать.

'А что, Петя не передавал тебе мою одежду?' — чуть не брякнула Гелька, но вовремя прикусила язык.

— Всё было гораздо интереснее, — прервала Ангелина брата, затаскивая его в свою комнату. — В меня гранатой шарахнули!

Глядя на изумлённо-недоверчивое лицо брата, она быстро закивала головой. — Я тебе расскажу о своих ощущениях, а ты за это перестанешь меня пилить и поможешь уговорить маму меня отпустить, — Ангелина переодела грязные носки и теперь, в целях конспирации, замазывала тональным кремом пятнышки на лице.

— А ты часом не оборзела? Куда ещё отпустить? Ты только что пришла!

— Дело есть.

Гоша сердито фыркнул, но всё-таки сдался.

— Ладно, рассказывай.

— Привет, мамуля! — впрыгнула Гелька на кухню и, обняв маму сзади, заглянула ей через плечо. — О! В самом деле форшмак! Объедение!

— Боже мой! Геша! Когда ты появилась?

— Ты и печёшь что-то! — Ангелина принюхалась к сдобным ароматам и, присев перед духовкой, включила подсветку. — Пирог?

— Ну, конечно! Я же обещала, что мы сегодня отмечаем.

— Ах, а во сколько?

— В пять.

— Здорово, — без энтузиазма откликнулась Гелька. — К пяти я вернусь.

— Как так? — Нина Михайловна прекратила утрамбовывать форшмак в фольгу и повернулась к дочери.

— Извини. Я совсем забыла о торжестве и договорилась о встрече.

— Господи, что у тебя с лицом?

В это время на кухне с неизменным чтивом в руках объявился папа.

— Наша пропажа нашлась?

Гелька повисла у него на шее, а он отстранился и критически осмотрел её.

— Ты какая-то не такая стала.

— Какая-то не такая!.. — сердито откликнулась мама. — Похудела, побледнела… не мудрено — всё время по больницам…

— А кто будет сегодня? — поинтересовалась Ангелина, беря с полочки баночку кофе и заглядывая в чайник.

— Девочек твоих я пригласила — Нюсю с Лорой, Петю, конечно, Гоша обещал передать приглашение и ему, и Сергею со Степаном. А больше у нас и не поместится.

— Ха! — вырвалось у Ангелины, которая прикидывала, кто из этой компании у неё появится. Нюся с Петей не придут, чтобы не подставлять Организацию, Лариса — из-за вчерашнего афронта, Стёпа до сих пор дуется, что выбрали не его, а Сергей… Сергей и впрямь может прийти, чтобы узнать что-нибудь интересное.

— Что? — переспросила мама.

— Да нет, ничего, — с усмешкой ответила Ангелина.

— Я очень хотела бы пригласить Бориса Витальевича — он теперь не чужой человек, он тебя лечил, но не решилась, ждала тебя, чтобы узнать, удобно ли это?

— Удобно. Только он не придёт.

— Да? Почему же?

— Потому что ему нельзя светиться в нашей квартире. Наше жилище теперь для причастных к ОПФ — табу. Наверное, только ленивый не пялится на наши окна и не вынюхивает, кто и зачем пришёл.

Ангелина встала и осторожно выглянула в окно. В сквере маячило несколько фигур. Нина Михайловна расстроено переглянулась с мужем.

— А я так надеялась, что тебя это всё не коснётся…

— Здрасьте! Я в центре скандала, и меня не коснётся? Вы вчерашнюю «Вечёрку» читали?

Сколько ещё раз сегодня ей придётся задавать этот вопрос? Отличная тема для застольной беседы! Как раз для торжественного обеда.

Папа взглянул на маму и спрятал газету за спину.

— Что ещё? — схватилась за сердце Нина Михайловна.

— Ерунда! — резко бросила Гелька и встала. — Ну, я пошла. К пяти буду. Прости, что не помогаю тебе с готовкой. Постараюсь вернуться пораньше, чтобы накрыть на стол. Но ты большого количества гостей не жди, сама понимаешь…

Она подавила вздох.

Быстро натянув дублёнку, тёплые сапоги, прихватив телефон, Ангелина сбежала вниз по лестнице и на площадке второго этажа притормозила перед разбитым окном. Рискнуть? Нет сил — тащиться в общественном транспорте! Тем более, что деньгами она не разжилась. Возвращаться домой? И Гелька решилась: крутанулась и рванула через окно вверх, держась поближе к стволу тополя, потом по водосточному жёлобу вдоль крыши к соседнему двору и оттуда — ввысь. Сработало? Может, заодно завернуть к скверу и распугать засевших там уфологов?

Ангелина легко поборола искушение, представив, что с ней сделает Редик.

В туалете общежития всё прошло не так гладко: на выходе она столкнулась с парнем, который не преминул заметить ей, что это мужской туалет. Гелька извинилась и рванула на пятый этаж к Петиной комнате. Перед дверью она притормозила и постаралась унять взволнованное дыхание. Дрожащей рукой она вытащила телефон — одиннадцать! Прилично приходить на свидание на час раньше назначенного времени или битый час торчать под дверью, если парень ещё не вернулся?

Гелька с досадой кусала губы. Вдруг дверь распахнулась, и просиявший при её виде Петя, втянул её внутрь.

— Я слышу, как будто кто-то подошёл и не заходит, — помогая ей раздеться, говорил Петя, — я решил: не может быть, чтобы это была ты!

Дублёнкой он не ограничился, скоро вся её одежда оказалась на столике, а она сама — на кровати.

— Как твой зачёт? — успела спросить она до того, как всё закружилось.

— Я боялся, что ты не придёшь, — ответил он.

Позже, когда они просто лежали рядом, и Петя нежно кончиками пальцев водил по её спине, он, наконец, обратил внимание на её кожу, наверное, почувствовав под пальцами неровности.

— Что это? — он приподнялся и нашарил в ворохе одежды у кровати свои очки. Гелька протестующе застонала и натянула простынь повыше, но Петя откинул её и стал осторожно ощупывать её тело.

— Как это случилось?

— Совсем как Борис, — расслабленно пробормотала Ангелина и прикусила язык. Петя выпрямился и нервно поправил очки.

— Что?

— Что? — виновато переспросила Ангелина.

Петя слез с кровати и начал сердито одеваться. Гелька села в постели, натянув на себя простынь.

— В чём дело?

Парень молчал.

— Борис Витальевич — мой врач. Я должна была показаться ему и попасть под Солар, должна была получить обезболивающее, потому что терпеть было невозможно, и всё это — быстро, чтобы после успеть навестить домашних и сбежать к тебе!

Петя, уже натянувший джинсы, оставил свитер и присел к ней на кровать.

— Тебе больно?

— Да, — неохотно созналась Ангелина. — Действие укола уже закончилось, но я сегодня два часа провела под Соларом и чувствую себя терпимо. Всё рассосётся. Кстати, та рубашка была твоя?

— Нет, Степана. Он про неё уже спрашивал.

— Чёрт! Куплю ему новую. Ту не удастся отстирать…

— Во что ты встряла сегодня ночью? Я же просил тебя не улетать! Ты же сказала… ты говорила, что уходишь из Организации?