— Георгий! — возмутилась Нина Михайловна. — Что за лексикон?

Ангелина удивилась про себя, что Нюся пытается её выгородить. Она же должна знать, что у Гельки имеется придуманная Учителем легенда: в неё попала шальная пуля одного из бойцов ОМОНа. Для этого пулю достали из ствола дерева, дырку старательно заделали, а пулей подменили ту, что вынули из Ангелины в больнице.

По этой версии, Ангелина распахнула окно (среди зимы? всякое бывает), чтобы узнать, что за шум на улице (дуракам закон не писан), и получила пулю в грудь от расстреливающей привидения полиции.

Редик не рискнул изображать, что её ранили на улице, потому что истекающую кровью девушку должен был увидеть хоть кто-то из многочисленной толпы зевак, полиции и журналистов. Поэтому решили, что Ангелину должны были "найти" вернувшиеся домой родители.

Слабыми моментами в истории были траектория полёта пули и показания медперсонала. Вызов скорой помощи Борис Витальевич оформил задним числом, но если бы следствие успело опросить людей, то вся Редиковская конструкция рухнула бы. Нечто, убившее на глазах у всей улицы человека, час спустя обратилось в операционной в несовершеннолетнюю Леонову Ангелину.

Гельке пришлось очнуться от раздумий, потому что "Костик" залез во внутренний карман и достал ещё одну пачку фотографий.

"Какой запасливый", — с досадой подумала Ангелина, как вдруг Нюся выхватила всю стопку у журналиста и, подняв повыше, чтобы никто не дотянулся, потребовала у участкового:

— Я должна вам кое-что сообщить. Срочно.

— У вас есть какая-то информация? — напрягся полицейский.

— Да, — Нюся отдёрнула руку с фотографиями от тянущегося к ним Костика, и протиснулась мимо него к выходу.

— Дай посмотреть, — недовольно протянул Гоша.

— Где мы можем поговорить? — неуверенно поднялся участковый.

— В нашей комнате, пожалуйста, — ответила расстроенная всем происходящим Нина Михайловна.

— Зачем она фотографии утащила? Что там?

Журналист обеспокоенно проводил глазами удалившуюся парочку, а Ангелина не могла прийти в себя, глядя в пространство с ужасом. Она поняла, что только что сделала Нюся.

Недаром, на верхней фотографии ей почудились синие джинсы и белые кроссовки лежащего на земле человека. Это был Сэм! Что, если Янка ещё не знает, что Сэм убит? А судя по действиям Нюси, она этого действительно не знает. Ей не стали бы сообщать о таком в клинике. Как отреагировала бы подруга на фото своего мёртвого возлюбленного и сопутствующую историю? Гельке страшно было себе это представить, но без истерики и изобличительных обвинений раненая любовью подруга не обошлась бы.

— Геша, ты себя хорошо чувствуешь? — негромко спросила мама. — Может, тебе прилечь?

Гелька недоумевающе на неё взглянула и внезапно согласилась.

— Да, мне нужно прилечь. Янка, пойдёшь со мной?

Ангелине хотелось на всякий случай держать подругу при себе.

Ложиться она, конечно, не стала — шагала от окна к двери, прислушиваясь к голосам в родительской спальне, и лихорадочно размышляла.

Как Янка сможет узнать о том, что случилось? Из газет? Там не называлось имя погибшего, и не было его фотографии. Его фото с просьбой опознать наверняка носили по дворам в начале расследования.

Кто знает, что погибший — Сэм? Янкиным родителям он на глаза старался не попадаться. Лариса с Сергеем знают его в лицо, но не знают, что убитый именно он. Члены ОПФ и её родители ничего Янке не сболтнут. Откуда она может узнать о смерти Сэма? Только случайно, как сегодня.

Ангелина избегала смотреть на подругу. Янка прихватила с собой тарелочку с тортом и теперь лопала, беспокойно поглядывая на Гельку, как на мечущегося в клетке хищника, не решаясь заговорить. И очень раздражала Гельку этим сочетанием удовольствия и отчаяния.

"Как обезвредить журналиста?" — продолжала размышлять Ангелина. Этот тип, без сомнения, возьмётся за Янку, как за ближайшую Гелькину подругу, вынюхивая, где она пропадала, и что ей известно об Ангелине. Если он покажет фотографии!..

Гелька несколько раз резко разворачивалась к подруге с мыслью, что нужно признаться ей во всём, но натыкалась на затравленный Янкин взгляд и шла дальше, понимая, что это было бы очень рискованно. С подругой должен был поговорить кто-то опытный, кто сумеет убедить, объяснить и утешить. Борис! Если он взялся вправить мозги даже Гоше!..

Ангелина схватилась за телефон, но сообразила, что в присутствии Янки не сможет ничего объяснить. Та уже доела торт и, обхватив колени, грустно смотрела в пол.

Внезапно Ангелина поняла, почему беспричинно злилась на Янку — это её собственная нечистая совесть искала способ оправдать себя в причинённом подруге зле, пытаясь найти за Янкой хоть какую-то вину, позволяющую облегчить собственную.

— Янка… — голос Гельки дрогнул. Ангелина взяла подругу за руку, усаживаясь перед ней на колени. — Я должна кое-что тебе рассказать…

Янкины глаза-вишни встревожено расширились в предчувствии беды.

В этот момент в дверь постучали. Ещё секунду Ангелина сжимала руки подруги, вглядываясь ей в лицо, но потом с облегчением выдохнула и пошла открывать. Не так просто было выложить старинной подруге: я убила твоего любимого, я могла его пощадить ради тебя, но не пощадила.

У этой её боли было и другое дно, гораздо более глубокое, глубину которого её совесть пока ещё не измерила в полной мере. Она убила человека, отобрала чужую жизнь, хладнокровно и безжалостно расправилась с врагом, победила и теперь начинала пожинать горькие плоды своей победы, в равной степени досаждаемая преследованием желающих изобличить преступницу и муками совести, терзающей её и во сне, и наяву.

За дверью стояла бледная, но совершенно спокойная Нюся. Нарочито подчёркивая голосом, что нужно помалкивать, она кивнула на дверь большой комнаты:

— Константин Михайлович хотел бы задать тебе пару вопросов.

— Ну, что ещё? — недовольно пробурчала Гелька, ощущая всё-таки удовлетворение от того, что с Янкой останется Нюся, которая их уединение несомненно использует, чтобы выяснить Янкины настроения.

Тоскливо перебирая под присмотром участкового красочные фотографии "чердачного побоища", Ангелина размышляла о том, что должно быть именно благодаря своей пронырливости "Костик" смог набиться на визит в компании участкового. Её счастье, что мама так вкусно готовит! От первой встречи с журналистом у Гельки сложилось впечатление, что он способен выстреливать вопросы со скоростью автоматной очереди.

И как ему так отчётливо всё удалось запечатлеть, паршивцу?

Вот до боли узнаваемая фигура Сэма, распластанная на асфальте, снятая издалека, но приближенная благодаря возможностям аппаратуры. Вот она сама — плазменное кольцо, свернувшееся вокруг убитого. Отчётливо проступает выражение отчаянной решимости на лице настороженно пригнувшегося омоновца. Хоть в фотогаллерею посылай!

А вот художественно-увековеченный разгром чердака: поломанные, ощетинившиеся рыжими щепками балки, белёсое небо с радужным разводом от фонаря, сияющего в дыре, обрамлённой зубастыми краями крыши.

Вот Гоша в коконе мерцающего света — встревоженный, но не испуганный, сосредоточенный на общении с "эфиром". Кажется, вопрос вот-вот сорвётся с его губ…

Документальное изложение событий — всё, как на ладони. У Ангелины даже возник соблазн выпросить эту стопку фотографий себе на память. Но это даже по её меркам был бы глупейший поступок.

Поэтому она вздохнула и рассказала, что ничего из этого не помнит. Что в это время, скорее всего, она уже лежала раненая в соседней комнате. Что этого человека она не узнаёт. Она не будет клясться, что никогда в жизни его не видела — мало ли вокруг парней в синих джинсах?..

Участковый вздохнул в свою очередь и заявил, что благодарит её за помощь (заставив Ангелину обеспокоенно прикидывать, чем таким она умудрилась "помочь" следствию), и больше не задерживает, что если появятся новые вопросы или её показания надо будет оформить официально, он её вызовет в отделение.