— Что ещё за дело? — вмешался брат.

— А это не твоё дело! — язвительно откликнулась сестрица.

— Перестаньте! — одёрнула их мама. — Ангелина, мы стараемся тебе доверять, учитывая… обстоятельства. Это означает, что на тебя ложиться полная ответственность за собственную жизнь.

— Да, конечно, — пробормотала Ангелина, не слишком вникая в то, что мама пыталась ей втолковать.

— Ты не должна забывать, что кроме «твоих дел» у тебя ещё есть дом, учёба, друзья… семья, наконец!

— Я ничего не забываю, — нервно отозвалась Ангелина, чувствую, что время уходит.

Нина Михайловна всплеснула руками.

— Что с тобой делать?

— Лучше всего подошла бы, — задумчиво почесал подбородок Гоша, — смирительная рубашка.

Гелька кинула на него испепеляющий взгляд.

— Знаешь, Гешечка, мы с папой подумали, может, действительно стоит позволить тебя обследовать в его лаборатории? Ведь врачи не могут ничего сказать… Понимаешь, необходимо знать, как твои… способности влияют на твой организм, не отразятся ли они в дальнейшем на твоём здоровье.

— Мать боится, что внуков от тебя не дождётся, — ухмыльнулся Гоша.

Гелька вспыхнула.

— От тебя, стандартного, дождётся!

— Гоша, марш отсюда! Ангелина — мыть руки! За ужином поговорим, — рассердилась мама.

Гелька смущённо переступила с ноги на ногу.

— Э-э-э…

Взявшийся за ручку двери Гоша с подозрением оглянулся.

— Что? Сюрпризы не кончились? Мама, держись!

— Шёл бы ты!.. На кухню!

— Ангелина!

— Борис Витальевич хочет меня обследовать. Я должна лететь.

— Ну-ну… — язвительно промычал себе под нос Гоша.

— Не «ну-ну»! Он только что звонил! Можешь проверить, — Гелька нервничала всё больше.

— Мать, я бы проверил, а ещё лучше — перезвонил, — продолжал подтрунивать брат, и Ангелина взорвалась.

— Да пошёл ты!.. Недоумок!

Она едва не швырнула в него телефон, но лишь сжала кулаки и сердито уселась на кровать.

— Геша! Извинись немедленно!

— Извини, — пробурчала Ангелина.

— Идёмте ужинать, — вздохнула Нина Михайловна.

— Меня Борис Витальевич и на ужин пригласил. Не волнуйтесь, если я задержусь — он хотел ещё со мной позаниматься…

— Чем это? — невинно поинтересовался Гоша.

— Теорией медицины! — ехидно отозвалась Ангелина.

— А как же уроки? — всполошилась Нина Михайловна.

— Нам ничего не задавали, — соврала Гелька.

— Янка к тебе забегала…

— Ага, и ухажёр целый день названивал, умолял тебя перезвонить.

— Скажи ему, что я занята с Борисом, — Ангелина поднялась на ноги.

— Так и сказать? — саркастично взглянул на неё брат.

— А что? — Гелька невозмутимо выдержала его взгляд.

— И на Петруху бывает проруха, — сокрушённо покачал головой Гоша, тщетно пряча улыбку.

— Всё! — Гелька, не обращая внимания на ужимки братца, чмокнула маму в щёку. — Я пошла! Не волнуйся, ты же знаешь, что дома у Бориса Витальевича — самое безопасное место на свете. Я тебе позвоню, как доберусь, если хочешь.

— Ладно, — вздохнула мама, — не задерживайся всё-таки.

— ОК! Ну, что? Всем пока… целуйте папу, — Гелька медлила, не желая инвертировать при маме. — Нервных, просьба удалиться.

Она сделала брату страшные глаза, указывая на маму. Гоша скривился и, обняв за плечи, развернул мать к двери.

Четверть часа спустя Ангелина обернулась на кухне у Полетаева и застыла, не зная, как его приветствовать. Своих знакомых она обычно при встрече расцеловывала, но кидаться на шею к мужчине, не терпящему нежностей, ей было неловко. Поэтому она пробормотала неловко: «Здравствуйте…»

— Добрый вечер, — улыбнулся Борис и, указав ей на стул, скрылся за дверцей холодильника.

— Вы очень голодны?

— Честно говоря, да. Я не успела сегодня пообедать.

— Отлично. Здесь у меня Королевский салат и десерт. А отбивные ещё тёплые. К сожалению, всё из ресторана — не чета тому, что готовит ваша мама.

— А мне всегда нравилось у вас обедать, — искренне заметила Ангелина. — И знаете, мои родители были бы очень рады видеть вас в гостях.

— В самом деле?

— Конечно! Если вы не побоитесь попасться на глаза журналистам, милости просим.

— Я непременно воспользуюсь приглашением. — Борис поставил на стол салат и снял фольгу с отбивных. Восхитительный запах разнёсся по кухне, и Гелька развернулась к столу, готовая впиться зубами во всё, что окажется у неё на тарелке. Борис сел напротив и налил ей сока.

— Как поживает мой Злыднюся?

— Простите, я совершенно умыкнул вашего кота. Каюсь. Если вы захотите его забрать, я пойму. Но, если честно, он скрашивает моё одиночество. Подождите, кис-кис!..

Одинаково понукаемый распространившимся по квартире ароматом свиных отбивных и зовом хозяина, Злыдень с надеждой явился в кухню, но при виде Ангелины фыркнул, распушив хвост, и умчался обратно в спальню.

— Не понимаю, что с ним. Должно быть, он у меня одичал.

Гелька предпочла не вдаваться в подробности, а уткнуться в тарелку и начать ужин.

— Я рад вас видеть, — с улыбкой заметил Полетаев, наблюдая, как она ест.

— Я вас тоже! — с чувством откликнулась Гелька, вытирая рот салфеткой. — Я так привыкла видеть вас каждый день, что сегодня в школе с ностальгией вспоминала, как хорошо мне было в больнице.

Лицо Бориса на мгновение омрачилось — воспоминания о Гелькиных травмах были для него не из лёгких. Однако он иронично воскликнул:

— Вы же разгромили мою палату, чтобы сбежать!

— Самой не верится, — отозвалась сокрушённо Ангелина, подкладывая себе салата.

— Наверное, в школе не обошлось без проблем? — проницательно заметил Борис.

— Ещё как! — Гелька хихикнула — минувший день, заканчиваясь на приятной ноте, уже виделся ей в юмористических тонах. — В меня все тыкали пальцем, класс устроил овацию, завуч потребовала, чтобы родители судились со всеми СМИ, а малявки устроили на меня охоту, чтобы подзаработать, но я оказалась им не по зубам. Боюсь, завтра они вооружатся получше!

Ангелина глянула на помрачневшего Бориса Витальевича и вздохнула.

— А я-то надеялась, что смогу вернуться в школу, как ни в чём не бывало, и учиться, как прежде, — криво улыбнулась она. Они с Борисом некоторое время молча смотрели друг на друга, а потом занялись едой.

Гелька вдруг вскинулась — она вспомнила, о чём хотела спросить врача.

— А как Егор?

— Без изменений, — не поднимая глаз, ответил Полетаев, но так как Ангелина ждала разъяснений, даже перестав жевать, он вынужден был оторваться от тарелки и взглянуть на неё.

— Он не приходит в сознание.

— До сих пор? Он под Соларом? Вы брали его в «поле»? А что показывает интроспекция? — забрасывала Ангелина врача вопросами.

— Не удаётся убрать черноту, — неохотно ответил мужчина.

— Почему вы не позвали меня? — воскликнула Гелька и осеклась. Борис Витальевич усмехнулся и помрачнел.

— Мы делаем всё возможное, но складывается впечатление, что парень просто не хочет возвращаться. Никто не исследовал этот феномен, но, вероятно, это общая черта инверторов — «там» им лучше. Вас я тоже всегда с трудом возвращал к жизни… — продолжил Борис, но Ангелина уже отвлеклась — у неё появилась своя собственная теория по поводу нежелания Егора жить, и она теперь всесторонне обдумывала, чем помочь горю.

— Сергей уже свёл вас со своими покровителями? — сменил тему Борис.

— Он сказал, что со мной свяжутся, — вздохнула Гелька.

— Он не может вас заставить: вы несовершеннолетняя, ходите в школу и нужны Организации.

— Он меня попёр оттуда, — девочка скривилась. — Сама виновата, ляпнула, что хочу отдохнуть. Он за это ухватился и теперь ждёт, что я взвою от скуки и соглашусь на что угодно.

— Борис встревожился.

— Ангелина, мне кажется, вы относитесь к ситуации не серьёзно. Вам нужно посоветоваться с родителями, всё всесторонне обдумать, наметить стратегию поведения со всеми, кто вас окружает: с Сергеевыми «контактёрами», с журналистами, с властями, любопытными обывателями, одноклассниками… Нужно быть твёрдой и держатся определённой линии поведения, а вы катитесь, как шар в лузу! Вам безразлично, как дальше сложится ваша жизнь?