Скрываясь ото всех и всего, Ангелине всё-таки хотелось, чтобы родные знали, что с ней всё в порядке и не переживали. Необходимо было найти способ связываться с ними, не подвергая себя риску быть обнаруженной Редиком, фидерами или журналистско-ментовской братией. Оставив решение этой проблемы, как не самой актуальной, на потом, Ангелина сосредоточилась на главном.

С Майей ей придётся действовать по обстоятельствам: планировать что-то заранее было сложно, но Гелька не сомневалась, что сумеет заразу «достать». А вот, что бы она стала делать на месте Учителя, Бориса и, как ни отвратительно помещать его по другую сторону баррикады, Пети?

Борис Витальевич сообщил бы, что она сбежала, чтобы проверить, всё ли в порядке с парнем после его обработки. Чёрт! Поэтому она чуть не попалась! Если Петька не выдаст, что они виделись, начальство решит, что не застав парня в первый раз, она снова наведается в общагу, и устроят там засаду. Вот как полезно подумать логически!

Путь в общежитие ей теперь заказан, но у неё есть телефон… странно, что он ещё не разрывается от звонков. Гелька пошарила в кармане куртки. Дисплей аппарата безжизненно чернел. Придётся теперь где-то раздобыть зарядное устройство или другой мобильник… Чёрт! Редик наверняка сменит номера. Интересно, во сколько Организации выливается эта операция? Частенько ему приходится к ней прибегать. Теперь ещё эти пароли… Стоп! Что молол Петя? Бабушка?.. Чулки?.. Нет-нет, надо припомнить. Какие-то отсчёты…

Так не пойдёт. Зайдём с другой стороны. «Что могли ему сказать «наши»?» — рассуждала Ангелина, — «Они сказали, что я сбежала и наверняка появлюсь у него. Что он должен меня задержать и вызвать кого-то или уговорить меня сдаться. А чтобы убедить его действовать, предупредили, что я собираюсь напасть на Майю. (Всё-то они знают!) И вот тогда Петя сказал про чулки и про то, что всё отложится на неопределённый срок. Ну, это понятно. Они предложили ему отменить свидание, а он, стервец, отказался. Сказал, что, в крайнем случае, переменит отсчёты. Ха! Всё ясно. Кажется, для такой ситуации у них паролей не хватило, и Петя предложил сменить время встречи с Майей.

Фух… придётся проявить терпение: в восемь утра заступить на пост у торгового центра и ждать появления сладкой парочки. А если он предложит пойти в другое место? Нет, магазин выбирала Майя, ей и решать. Но, на всякий случай, стоит дожидаться её возле отеля».

В попытке её изловить, Редик церемониться не будет — она может сорвать ему крупную операцию. Решится ли он «пасти» парочку своими силами, чтобы не дать действовать ей? Вполне возможно. На совет Бориса отозвать Петю или, тем более, уничтожить Майю, он, конечно, не отреагирует. Зато вполне в его духе предложить Полетаеву самому контролировать свидания фидерши, чтобы изловить «партизанку».

Станет ли Борис это делать, Ангелина так и не смогла решить. Но на месте начальства, она не стала бы совещаться о своих действиях в присутствии Егора, зато использовала бы Егора, чтобы передать что-то ей лично. Интересно…

Ангелина расслабилась и закрыла глаза. Егор, Егор… она потянулась мысленно через пространство, настраиваясь на контакт. Постепенно из тьмы выплыл экран ноутбука и смуглые руки, бегающие по клавиатуре. Понятно, Егор сидит в постели в своей комнате и пытается работать.

Прямо над ухом прозвучал настойчиво голос Редика, заставив Ангелину вздрогнуть:

— Попробуй ещё!

Учитель сидел на стуле, вплотную к кровати, и мешал, судя по раздражённому состоянию Егора, тому работать.

— Ангелина, — пробубнил нехотя парень, — Сергей Петрович просит тебя незамедлительно связаться с ним, во избежание неприятностей. Он обещает, что тебе ничего не будет, и готов обсудить любые твои предложения. Всё?

— Нет, не всё! Скажи ещё…

— Если она меня сейчас слышит, то услышит и вас. Скажите сами.

— Отлично! Ангелина! — воззвал Учитель, и Гелька поняла, что он крайне зол и не менее того обеспокоен. — Радость моя, вернись к папочке, и я всё прощу. Я тебя всегда прощал, — голос его опустился до шёпота, — но если ты посмеешь влезть в мои дела, клянусь, тебе будет очень-очень плохо.

— Не угрожайте, — бросил мельком Егор взгляд на Учителя. Ангелина ещё не видела Редика таким. Исчезли напускное добродушие и даже весёлая злость. Глаза его мрачно горели на подёргивающемся, как от тика, лице. Кажется, она его, действительно, «достала». Какого же тогда Борису?

— Нет-нет, — зло усмехнулся Учитель, а перед глазами Ангелины снова всплыл дисплей, — я Гелечке не угрожаю, вернее, угрожаю, но, может быть, не только ей… Я её заклинаю ничего не предпринимать, не высовываться, сидеть тихо! Не могу позволить ей всё испортить — на кону наше дело!

Ангелина пропустила мимо ушей его воззвание. Она всегда так делала, когда была уверена, что права. Ей ужасно хотелось узнать, всё ли в порядке у Бориса Витальевича, но односторонняя связь не давала возможности задавать вопросы. Гелька утн\ешилась тем, что, случись что плохое с Борисом из-за её побега, Редик не преминул бы ей попенять и попытался бы спровоцировать её на встречу ч врачом, чтобы там её и взять.

Краем Егорова зрения она увидела, что Учитель задумчиво прошёл в угол и сел в кресло. Интересно, как долго он будет пытаться с ней связаться и что предпримет потом? У него вся ночь впереди.

— Если она собирается напасть на Майю, то она сейчас в Интуристе, — произнёс Редик, ни к кому не обращаясь, и у Гельки ёкнуло сердце. Они не сумеют, не должны суметь её здесь найти! Но вот когда она будет вылетать…

У Егора зазвонил телефон, и Гелька услышала в трубке знакомый низкий голос:

— Она появилась? — спросил Борис без всякой интонации.

— Ещё нет, — ответил Егор, и врач сразу отключился. Совесть заставила Гелькино сердце сжаться ещё сильнее. Если бы её телефон сейчас работал, она тут же позвонила бы Борису…

Но в номере есть телефон! Ангелина сбросила с себя видение. Рядом с аппаратом имелась табличка, услужливо поясняющая, что звонить нужно через девятку.

— Борис Витальевич, простите меня, — скороговоркой проговорила Ангелина в трубку и малодушно бросила её, услышав:

— Ангелина! Где вы? Немедленно…

Некоторое время она сидела, боязливо уставившись на аппарат. Словно он мог взорваться голосом Бориса. Её била нервная дрожь. Зря она это затеяла! Или не зря? Гелька опасливо сняла трубку и позвонила — на этот раз домой.

— Алло! Ангелина? — раздался в трубке взволнованный мамин голос, не успела Гелька ещё ничего сказать.

— Мама, со мной всё в порядке…

— Где ты? Что происходит?

— Мама, со мной всё в порядке, — терпеливо повторила Ангелина, — я в безопасности. Я не могу пока появиться дома, но я тебе ещё позвоню.

— Где ты? Ты здорова? Ты хорошо ешь? Тебя исключили из школы, ты знаешь? Где ты сейчас?

— Не волнуйся. Я не могу пока сказать, где я, иначе об этом узнаешь не только ты. Обещаю, хорошо есть и не болеть. Ну, всё! Целую вас всех!

— Ангелина!.. — успела услышать Гелька, прерывая звонок и кладя трубку рядом с аппаратом. После этого разговора она расплакалась и долго не могла успокоиться, кляня себя за то, сколько горя доставляет родителям. Её знобило. Она куталась в шикарный Борисов подарок, чувствуя себя жалкой и потерянной.

Ещё всхлипывая, Гелька поплелась к бару за минералкой, чтобы прийти в себя и запить вкус солёных орешков. И едва она скрылась из прямой видимости от входа в номер, послышался звук открываемой двери.

Ангелина заметалась у себя за углом, как в ловушке, слыша голоса и приближающиеся шаги. Решётка вентиляции осталась на противоположной стене комнаты, проглядываемой из коридора.

— Здесь свет горит. Может, номер занят?

— Сейчас я разберусь.

Дело решали доли секунды. Если сейчас её обнаружат, то или задержат, как Ангелину Л., незаконно вломившуюся в номер Интуриста, или многочисленные, судя по голосам, свидетели опишут завтра репортёрам непонятное терроризирующее город светящееся нечто. В любом случае, Гелька сорвёт планы Редика, не выполнив при этом своих. По её звонкам из номера легко установят, кто здесь находился, если заподозрят, что в номере кто-то был тайком.