Время пролетело быстро и весело: они пожарили и съели картошку, Гелька, с позволения Егора, изучила все Надировы специи; потом, за чаем, в красках описала свою эпопею, вспоминая вчерашний кошмар с юмором и подтрунивая над своими страхами. Егор смеялся вместе с ней, но к концу рассказа заметно погрустнел, и Ангелине пришлось добавить историю о своём появлении перед вахтёршей в виде Егора, завёрнутого в драное одеяло. (О промашке в туалете она не решалась вспоминать даже наедине с собой).
Их идиллию нарушил телефонный звонок. Сергей Петрович в приказном порядке потребовал явиться в поликлинику. Кошмар! А как быть с одеждой? Гелька решительно отказывалась разгуливать по городу в кроссовках сорок первого размера, одолженных Егором. Пришлось ей отправляться в больницу в одиночестве под видом Егора, который лишился половины своего гардероба. Правда, ему было обещано, что одежда вернётся сразу, как только Ангелине родные принесут её собственную.
Парень очень болезненно переносил каждое её перевоплощение в себя, поэтому, чтобы не терять зря время, уселся за компьютер — его учёба сильно страдала из-за вечной занятости в Организации. Егор только краем глаза глянул, как уходила Ангелина, и поднял руку, прощаясь.
Гелька беззаботно вышла за дверь и сразу поплатилась: в коридорах было полно возвращающихся с занятий аспирантов. Многие из них здоровались с Егором, некоторые хотели поговорить, а одна отвратительно симпатичная вьетнамка схватила её под руку и явственно заигрывала. Ангелина одарила её неприязненным взглядом: Егор весь, до самых потрохов, казался ей уже личной собственностью. Какой-то долговязый очкарик перехватил её у вьетнамки, но та лишь интересовалась Егоровыми делами и ближайшими планами (с намёком на свидание), а этот, с радостным предвкушением потирая руки, заговорщически спросил:
— Ну, что? Когда?
— М-м, — Гелька понятия не имела, о чём могла идти речь.
— Сегодня?
— Не знаю, — осторожно ответила Ангелина, нервно теребя край ветровки.
— Забыл! — проницательно воскликнул очкарик и шлёпнул себя по коленке. — Как ты мог! Только не говори, что вместо этого ты свою красавицу в кино потащишь!
— Какую красавицу? — ревниво выпалила Ангелина.
— Да, ладно!.. Ну, смотри! Сегодня в семь! Никакие отговорки не принимаются!
Он погрозил ей пальцем, пожал руку и убежал, на ходу оборачиваясь:
— Мы их разобьём, вот увидишь!
Только Ангелина успела перевести дух, как сзади донёсся окрик:
— Егор, эй, подожди!
Какой-то здоровенный парень, запыхавшись, нагонял её.
Гелька мысленно простонала, а незнакомец протянул ей руку.
— Привет! Говорят, ты последний, кто брал в библиотеке Рассела? Позарез надо, хоть до вечера! Всё равно ты куда-то уходишь…
Медленно, будто приближаясь к гильотине, Ангелина двинулась обратно к Егоровой комнате. Если дверь заперта, а она постучит, и вдруг откроет Егор… Что ж, не избежать рассказа о братьях-близнецах. Но время! Егор, наверное, думает, что она уже едет в троллейбусе!
Замешкавшись на пороге, она толкнула дверь. Закрыто. Бестолково шаря по карманам, Ангелина тянула время. Парень терпеливо сопел у неё над ухом.
— Ключ забыл? — тревожно спросил он.
— Да! — радостно воскликнула Гелька. Теперь она скажет, что соседа нет дома, и сможет уйти! Но дверь неожиданно распахнулась. Ангелина испуганно закрыла глаза, как будто ей предстояло увидеть нечто ужасное, но парень подтолкнул её ко входу.
— Ты что, спишь? Заходи. Говорю, позарез надо!
Пришлось приоткрыть один глаз и шагнуть через порог. Вид куховарящего Надира чрезвычайно её воодушевил. Оставив гостя топтаться у входа, Ангелина проскользнула в комнату. Егор изумлённо дёрнулся, когда она, схватив его за плечи, зашептала на ухо:
— Какой-то тип попросил одолжить ему какого-то Рассела — заставил вернуться. Давай скорее, а то он и войти может!
— Рассела? — Егор лихорадочно тёр лоб, когда за дверью послышались тяжёлые шаги. Гелька испуганно пискнула, прикрыв ладонью рот. Егор застыл с рукой, протянутой к полке, не отрывая от двери глаз.
— Ну, всё, я пошла, — прошептала Гелька, открывая форточку и закручиваясь…
— Лучше бы меня научили становиться невидимой! — раздражённо думала Ангелина, выискивая не заметные пути над улицами. В конце концов, наплевав на секретность, она рванула к больнице по прямой. Но прямой путь оказался, как это часто бывает, не самым коротким: она не точно выбрала направление и кружила потом в районе незнакомых улиц. Зато в дождливых сумерках больничного парка ей не трудно было обратиться опять в Егора, не выискивая потайного места.
Ангелина бегом ворвалась в холл поликлиники, пытаясь сообразить, где её могут ожидать, и, заворачивая к лестнице, налетела на родного брата.
— Гоша! — обрадовалась она.
— Егор Сафарович! — воскликнул тот, напомнив Гельке, как она выглядит. — Хорошо, что я вас встретил. Там мать уже в прединфарктном состоянии: не может ни от кого добиться ответа, почему её не пускают к дочери! Её зачем-то попросили принести одежду…
"Бедная мама", — у Ангелины болезненно сжалось сердце.
— Успокой её, — она торопливо хлопнула брата по плечу и уже на бегу добавила. — С Гелькой всё в порядке. Я точно знаю!
— Меня Борис Витальевич ждёт, — сообщила она в окошечко знакомой по своему первому побегу грузной санитарке. Та вперила в Ангелину недоверчивый взгляд, но, по-видимому, убеждённая открытым лицом Егора в честности его намерений, пожевав губами, ответила:
— Борис Витальевич с главврачом разговаривает.
— Где это? — Гельку грызло нетерпение: казалось, весь свет ополчился против того, чтобы она добралась сегодня до цели. Больше всего ей сейчас хотелось найти в собственном обличьи маму, просто вернуться домой и забыть весь пережитый накануне кошмар. Но разве такое возможно?
Санитарка опять подозрительно уставилась на Гелю. Похоже, ответ на последний вопрос уже являлся военной больничной тайной, и ей оставалось только ждать, пока Борис Витальевич сам её найдёт. При мысли об этом у Ангелины трусливо ёкнуло в желудке. Предстоящей встречи она ой как боялась, хотя, не понятно почему, стремилась изо всех сил к ней.
"Может, всё-таки разыскать маму, чтобы она увидела меня и успокоилась?" Гелька сделала движение к лестнице, но тут услышала из окошечка голос санитарки: "О, вот он идёт". По коридору отделения торопливо шагал Полетаев. Даже издали было видно, что он крайне зол. Похоже, это поняла и толстуха, потому что при виде начальника она сползла со стула и, мелко колыхаясь, затрусила к нему с докладом.
— Меня никто не спрашивал? — послышался его раздражённый голос. Баба ткнула пальцем в сторону двери. Врач, подойдя, резко распахнул её. Окинув Гельку недоумённым взором, он спросил: "А где?..", глаза его сощурились, и он понимающе воскликнул: "Ах, вот что! Идёмте!" Полетаев повернулся и быстро зашагал по коридору. Гельке пришлось поспешить за ним.
Сзади донеслось лязганье задвижки — санитарка запирала дверь. Этот звук отозвался в душе Ангелины скрежетом тюремных запоров. Какая дурь заставила её добровольно снова явиться сюда, в это ненавистное место, откуда ей уже приходилось сбегать, где она пережила самые неприятные моменты своей жизни (тёмный лес — ни в счёт)? Надо было сопротивляться, отказываться, устроить истерику — и её бы оставили в покое! А теперь она покорно идёт по коридору за этим жутким и, по спине заметно, страшно разъярённым человеком.
Внезапно, за поворотом на какую-то безлюдную внутреннюю лестницу, Борис Витальевич круто развернувшись, схватил её за отвороты куртки и припёр к стене. От неожиданности у Гельки перехватило дыхание, она испуганно уставилась в его свирепое лицо, приблизившееся к самому её носу.
— Когда вы в таком виде, мне гораздо легче сказать всё, что я о вас думаю! — прошипел Борис, притискивая её к стене ещё сильнее. Ангелина испуганно пискнула.
— Я не зря считал вас малолетней соплячкой, не достойной управлять той великой силой, что вам досталась случайно. Но я надеялся, что к пятнадцати годам в вашей пустой голове забрезжит хоть отсвет разума. Я надеялся, что указания старших для вас что-то значат. Но вы сами себе указ! Куда вы помчались, позвольте узнать, уничтожив мимоходом больничное имущество: на дискотеку, к подружкам, к мамочке?! Вы осознаёте, что если бы не это, можно было объяснить ваше исчезновение переводом в другое отделение или больницу, что всё было бы гораздо проще для людей, которые вынуждены отвечать за вас? Или это вам "до фонаря"? — он яростно тряхнул её. — Что заставило вас громить попутно палату — ваша беспредельная наглость, а может, сознание собственной безнаказанности? Самое невинное из возможных объяснений — то, что вы бездарно не смогли управиться с перевоплощением при побеге!
