В группу входили мэры двух больших городов Восточного побережья, трое видных конгрессменов, один известный сенатор, один президент похожей на спрута компьютерной корпорации и очень модно одетая женщина, главный представитель организации «Христиане за нравственное Правительство». Они сидели выпрямившись на стульях, скептически глядя на человека во главе стола, большого, грузного, со смуглой кожей, в белом пиджаке сафари, застегнутом лишь наполовину, и в больших темных очках, скрывавших глаза. При крещении ему дали имя Марио Маркетти; в досье ЦРУ этот человек числился под прозвищем Дон Понткартрен. Он держал речь.
– Я хочу, чтоб мы поняли друг друга. – Голос его звучал тихо и размеренно. – У нас с вами то, что историки могли бы назвать конкордатом, договоренностью между группировками, которые не обязательно согласны во всем, но у которых есть общая программа, позволяющая им сосуществовать. Моя мысль понятна?
Гул одобрения и легкие кивки головой нарушил сенатор:
– Это звучит довольно вычурно, господин Маркетти. Не проще было бы сказать, что обе стороны чего-то хотят и могут помочь друг другу?
– Нельзя сказать, что ваши речи в сенате, сэр, отличаются такой прямолинейностью. Но вы правы. Обе группировки могут оказать друг другу содействие.
– Поскольку мы раньше не встречались, – сказала модно одетая женщина, представительница христиан с крайне правыми взглядами, – скажите, как вы можете помочь нам? Даже говоря это, я нахожу вопрос несколько уничижительным.
– Хватит задирать свой дерьмовый нос, – тихо сказал Дон Понткартрен.
– Что?!
Сидевшие за столом были скорее поражены, чем рассержены или смущены.
– Что слышали, – продолжал Маркетти. – Это вы пришли ко мне, не я вас разыскивал. Может, вы просветите ее высочество, господин Компьютер?
Все взглянули на президента одной из самых крупных компьютерных корпораций.
– Мы провели тщательное расследование, – ответил стройный мужчина в строгом сером костюме. – Нам было крайне важно пресечь дальнейшие изыскания моего любопытного подчиненного – негра, мы наняли его… понятное дело… в косметических целях. Он усомнился в наших двойных поставках в Мюнхен – пункт назначения Хаусрюк, проследил даже, кто получатель, хотя, естественно, у нас было прикрытие. Уволить его, конечно, не могли, и я полетел за тысячи миль, чтобы встретиться с господином Маркетти.
– Который провел свое собственное расследование, – спокойно продолжил Дон Понткартрен с дружеской улыбкой. – Я хочу сказать – зачем калечить очень умного негра с высокими учеными степенями? Смысла нет. Так что, прежде чем отправить этого джентльмена на тот свет, я попросил своих помощников провести небольшое расследование – скажем, проникнуть в его домашний кабинет… Бог ты мой, господин Компьютер, он ведь был у вас на хвосте, почти поймал вас. В его записях в запертом ящике стола все было сказано. Вы отправляли очень сложное оборудование по смехотворной цене людям, о которых никто не слышал, а получали его те, о которых никто не знал. Это большая небрежность с вашей стороны, сэр, очень непрофессионально! Господин, о котором идет речь, собирался сообщить властям в Вашингтон… Однако мы взялись за вашу проблему, и у вас появился некий партнер – «некий» – это рабочий термин.
– Не вижу связи, – настаивала модно одетая христианка, глядя на него так, будто перед ней бородавчатая лягушка.
– Не увидите один раз – ваша вина. Дважды – уже моя. Не упустите еще раз.
– Ну знаете!
– Не оскорбляйте, пожалуйста, нас обоих, – спокойно продолжал Маркетти. – Наши compaires[129] в Германии не узнали, куда идет груз, – это плюс для вашей стороны, – но они узнали, кто его получает.
– Мне кажется, сказано уже достаточно, – вмешался мэр большого северовосточного города. – Вы не представляете, насколько переплетены преступность и национальные меньшинства. Необходимо принять срочные меры.
– Basta! – впервые повысил голос Дон Понткартрен. – Займитесь образованием, настоящим! Я и «грязный итальяшка», и «макаронник», а совсем недавно нам и работу не давали… только кирпичи класть да сады выращивать. Потом пришли умницы – Джанини и Фермисы – наследие да Винчи, Галилея, да, даже Макиавелли. Но вы не пожелали принимать нас… Не говорите мне о меньшинствах, господин мэр. И не надо скоропалительных решений, вроде взрывов в гетто. Я знаю историю, а вы нет.
– Что это нам дает? – спросил другой расстроенный мэр, глава одного из больших городов в Пенсильвании.
– Что дает, я сейчас скажу, – ответил Маркетти. – Вы мне не нравитесь, и я вам не нравлюсь. Вы считаете меня грязным итальяшкой, а я вас недоумками, но мы можем работать вместе.
– Учитывая ваше предосудительное раздражение, – сказала другая женщина чопорного вида с волосами, собранными в строгий пучок, – мне это не представляется возможным.
– Позвольте объяснить, дорогая леди.
Дон Понткартрен наклонился над столом; в раскрытом вороте куртки виднелась волосатая грудь. Его низкий голос опять зазвучал спокойно и тихо:
– Вам нужна страна и правительство – пожалуйста, мне все равно. Мне же нужен доход от управления страной и правительством. Quid pro quo. Я вас не трогаю, а вы меня. Я делаю за вас грязную работу – раньше ее делал и готов делать в будущем, – а вы даете огромные государственные заказы тем, кому я скажу. Все очень просто. Для вас это проблема?
– Не думаю, – сказал сенатор. – Уверен, прецеденты есть. Один заботится о благе всех.
– Естественно, – согласился мафиози. – Возьмите Муссолини и Гитлера, дуче и фюрера. Это небо и земля, но они подпитывали глобальную прибыль от войны. К несчастью, оба были параноиками, одержимые манией непобедимости. А мы нет, поскольку война в нашу задачу не входит. У нас другие цели.
– Вы не могли бы описать их, господин Маркетти? – спросил самый молодой за столом мужчина, блондин, постриженный «ежиком», в блейзере известного Массачусетского университета. – Я политолог, заканчиваю докторскую – поздновато, конечно, для моего возраста.
– Все просто, господин Буквоед: политика – это не то, чему учат в школе, – ответил Дон. – Политика – это влияние, а удачная политика – это власть, политическая же власть в своей основе – деньги: что куда и кому идет. Так называемому народу, когда он платит по счету, плевать, куда идут деньги, потому что он предпочитает смотреть матч по телевизору или читать бульварные газетки. По правде говоря, мы нация идиотов… Вот почему вам, придуркам, может, и удастся захватить власть.
– Ваши высказывания крайне оскорбительны, – возмутился молодой докторант. – Позвольте напомнить, здесь дамы.
– Забавно, что-то я ни одной не вижу. А вам напомню: здесь не школа, и я не консультант по этикету… Я ваша палочка-выручалочка. Понадобится что-нибудь сделать – а обстоятельства таковы, вы это чувствуете, что вам не под силу прибегнуть к своим многообразным средствам, – являетесь ко мне. Дело сделано, я иду на риск, а вы остаетесь чистенькими – вспомните, что могло бы случиться с нашим господином Компьютером из-за его чрезмерно любопытного черного администратора. Caprisce?[130]
– Однако, как вы только что подчеркнули, – сказала третья женщина, сухопарая, с темными проницательными глазами, увеличенными толстыми стеклами, – у нас имеются свои многообразные средства. Зачем нам ваши?
– Va bene![131] – воскликнул Маркетти, разводя руками. Тогда не надо, желаю вам всего хорошего. Просто хочу, чтоб вы знали: я здесь, если такая необходимость возникнет. Вот почему я пригласил нашего компьютерного gigant[132] и его друга из конгресса и попросил привезти вас сюда, чтобы уяснить наш конкордат. Привезти на моих частных реактивных самолетах, разумеется.
