– Достаточно услышали, майн герр? – спросил офицер, отделившись от других. – Думаете, вы такие умные, nein? Даже беседуете по-английски. – И он показал маленькое электронное подслушивающее устройство, каким обычно пользуется полиция и разведка. – Замечательный механизм, – продолжал офицер. – Можно нацелиться, скажем, на двух человек в толпе и услышать каждое их слово, исключив все посторонние звуки. Великолепно… Мы следили за вами с того момента, как вы появились среди наших привилегированных гостей, упорно утверждая, что приглашены… Неужели вы считаете нас такими безмозглыми? Неужели вы в самом деле думали, что у нас в компьютере нет списков приглашенных? Не обнаружив вас, мы проверили списки иностранных рабочих. И что же мы нашли? Догадываетесь, конечно. Мрачного голландца-плотника и на редкость раздражительного француза-электрика… Mit Rommen! Macht schnell![75] Мы немного побеседуем – к сожалению, не в самых лучших условиях, а потом ваши бренные останки упокоятся в глубокой траншее вместе с червями и трухой.

– Вы понаторели в таких расправах, не так ли?

– Должен сказать, голландец, что, к сожалению, меня тогда не было и я в них не участвовал. Но наше время придет, я еще возьму свое.

Витковски, Дру и Карин сидели за столом на кухне у полковника в его квартире на рю Диан. На столе было разложено содержимое карманов нациста.

– Недурно, – заметил ветеран армейской разведки, рассматривая вещи. – Вот что я вам скажу, – продолжал он. – Этот мерзавец не ожидал столкнуться с неприятностями в Булонском лесу.

– Почему ты так считаешь? – спросил Лэтем, указывая на свой пустой стакан.

– Подумайте сами. – Полковник поднял брови и кивнул в сторону бара. – В этом доме я наливаю только первые стаканы, а потом каждый делает это сам. Дамы составляют исключение. Кстати, спроси у дамы, осел.

– Ты оскорбляешь меня. – Дру поднялся и посмотрел на Карин. Та покачала головой.

– Что… что?

– Не обращайте внимания, полковник, он как ребенок, – вмешалась де Фрис. – И пожалуйста, ответьте на его вопрос. Почему вы сказали: «недурно» – ведь нет ни бумаг, ни удостоверения личности?

– Улов действительно хороший. Лэтем сам бы вам это сказал, если бы не лакал спиртное, а посмотрел на то, что принес.

– Я же сделал всего один глоток, Стош! И должен добавить, черт побери, я его заслужил.

– Знаю, милый, все равно ты не просмотрел как следует того, что принес.

– Нет, просмотрел. Когда ты раскладывал все это на столе. Итак, чем мы располагаем? Коробок спичек из ресторана «В кругу семьи»; квитанция из чистки на авеню Георга Пятого на имя «Андрэ» ничего нам не дает; золотой зажим для денег с выгравированными на нем, по-видимому, нежными словами на немецком; еще одна квитанция на получение покупки, оплаченной по кредитной карточке на безусловно вымышленное имя и с липовым номером. А может, то и другое так глубоко засекречено, что на выяснение, которое, конечно, заведет нас в тупик, уйдет не один день. Банк платит, а торговцам ничего больше и не нужно… Остальное – ты прав – я не рассматривал, но ведь на всю операцию у меня ушло примерно восемь секунд. Что еще, полковник?

– Я уже сказал миссис де Фрис, что не отрицаю твоих заслуг. Пожалуй, даже у тебя ушло на это не восемь секунд, а, по моим подсчетам, скорее пять, ибо тебе слишком быстро захотелось выпить.

– Потрясающе! – воскликнула Карин. – Но, значит, вы нашли что-то еще?

– Всего два предмета: еще одну квитанцию, тоже на имя «Андрэ», на починку ботинок в магазине, где шьют обувь на заказ, и смятый входной билет в луна-парк близ Нейи-сюр-Сен, – билет бесплатный.

– Вот этого я не видел! – заявил Лэтем, наливая себе в стакан.

– Эти две бумажки вам что-то говорят?

– Обувь – штука весьма характерная, миссис де Фрис…

– К чему такая официальность, сэр. Меня вполне устроит Карин.

– Хорошо, Карин. Так вот, магазин, который шьет обувь на заказ, придает ей определенную форму и фасон. Когда человек идет чинить обувь в такой магазин, обычно это значит, что он там уже бывал, если это, конечно, не приезжий. Иными словами, он ходит к определенному сапожнику, вы следите за ходом моей мысли?

– Еще бы! А луна-парк?

– Почему ему дали бесплатный билет? – спросил Дру. – Я и впрямь не заметил этих бумажек, Стош.

– Знаю, хлопчик, но вовсе не хочу сказать, что я выше классом, чем ты, но ведь вот они.

– Итак, завтра утром мы наваливаемся на сапожника и на того, кто раздает бесплатные билеты в луна-парке, что не совсем во французской традиции. Господи, до чего же я устал! Поехали домой… Нет, стойте-ка! А как насчет ловушки, которую вы устроили у Сакрэ-Кёр?

– Какой ловушки? – спросил удивленный Витковски.

– Ну той самой! Встречи с курьером у фуникулера наверху.

– Первый раз слышу. – Мужчины посмотрели на Карин. – Это ваша затея?

– Я так делала много раз для Фредди, – сказала Карин, смущенно улыбаясь. – Он бывало говорил: «Придумай что-нибудь, чем глупее, тем лучше: мы ведь все дураки».

– Постойте, – сказал Витковски, покачав головой, и посмотрел на Дру. – Ты уверен, что никто сюда за вами не последовал?

– Пропущу оскорбление мимо ушей и отвечу тебе как профессионал. Нет, сукин ты сын, потому что я не менял три раза машину, ибо за этим можно проследить с помощью электронного устройства, о чем ты, неандерталец, конечно, не знаешь. Мы пересаживались под землей, в метро, и не три, а пять раз. Усек?

– Ох, как мне нравится твоя злость! Моя мамаша, святая полька, всегда говорила: если человек разозлился, значит, он сказал правду. Только такому и можно верить.

– Отлично. А теперь могу я вызвать такси, чтобы нас отвезли домой?

– Нет, вот этого ты сделать, милый, не можешь. Раз никто не знает, где вы, здесь и оставайтесь. У меня есть комната для гостей, а тут стоит отличный диван… Подозреваю, что ты, малыш, уляжешься на диван, и буду очень тебе признателен, если ты не выхлещешь все мое виски.

Обозленные ликвидаторы вернулись в штаб, напрасно проведя время у Сакрэ-Кёр. Их встретили удивленным молчанием. Это еще больше распалило убийц.

– Ни души! – плюнув, произнес парижский Ноль-Пять, плюхнувшись на стул возле большого стола. – Ни одного мужика или бабы, хоть отдаленно похожих на контакт! Нас заманили – мы глупо потратили время, а к тому же рисковали.

– А где наш замечательный лидер, Ноль-Один? – спросил Второй у трех ликвидаторов, не покидавших помещения. – Может, он сейчас занят: меняет мокрые ползунки, но ему придется кое-что нам объяснить. Ведь если нас заманили, значит, конечно же, и засветили!

– Его нет, – устало сказал один из убийц.

– Что ты несешь? – воскликнул Ноль-Пять, резко выпрямляясь на стуле. – Ему же должны были в десять звонить из Бонна. Не мог ведь он не прийти!

– Его тут не было, и никто не звонил, – отозвался другой.

– А может, ему позвонили по его личному телефону?

– Нет, – отрезал убийца Ноль-Два. – Увидев, что он не появился, я пошел в его вонючую каморку и проторчал там с половины десятого до без четверти одиннадцать. – Ноль-Пять поднялся и уперся руками в стол. – Его сегодняшнее поведение недопустимо, я так и скажу Бонну. Нашу группу отправили на липовое задание, связанное с риском…

– Но мы же все слышали пленку из посольства, – перебил его Ноль-Два. – И решили, что за это надо браться в первую очередь.

– Конечно, мы согласились – я первый вызвался. Но вместо того чтобы возглавить ударную группу, наш Первый отправился в Булонский лес, сказав, что оттуда успеет вернуться к телефонному звонку из Бонна. Никакого звонка не было, и его тоже нет. Хотелось бы выяснить, в чем дело.

– Не у кого, – проговорил ранее молчавший ликвидатор. – А вот другой звонок был – от нашего информатора в американском посольстве.