– Я никогда не встречал вас в посольстве, – сказал Витковски. – Если бы видел, уверен, непременно вспомнил бы.

– Нам не разрешается устанавливать тесные отношения с сотрудниками, полковник. У нас отдельный вход и свой собственный крошечный лифт.

– Это уж чересчур.

– Вовсе нет, если учесть, что хранит в памяти наша мама-пташка. Сюда на работу принимают только специалистов по компьютерам с докторской степенью, исключительно мужчин и при этом холостых. Может, это и дискриминация женщин, но так уж заведено.

– У вас есть оружие? – спросил Лэтем. – Это я так, из любопытства.

– Два пистолета системы «смит-и-вессон» калибра девять миллиметров. Один в кобуре на груди, другой на бедре. И стрелять умеем, между прочим.

– Может, начнем? – решительно вмешалась в разговор Карин. – Мне кажется, ваш партнер уже ввел нужную информацию.

– Пока я ее не повторю у себя, толку мало, – сказал Гринберг, направляясь к своему стулу слева от огромной установки; он сел и ввел свой код. – Распечатай ее мне, Джекман, о’кей?

– Переноси в последовательности, – ответил Роу. – Это на твоей половине. Нажимай и отпускай клавишу «печать».

– Понял.

Джоэл Гринберг повернулся на стуле к троим непрошеным гостям.

– Когда я буду повторять его данные, они будут выходить на принтере под центральным экраном. И вам не понадобится запоминать весь фильм.

– Фильм?

– То, что на экране, полковник, – пояснил Джек Роу.

По мере того как из принтера страница за страницей, дата за датой выползали распечатки, Карин внимательно их изучала. Прошло двадцать минут. Когда принтер остановился, она прошлась по материалу снова, обводя красным отдельные пункты. Наконец она тихо, но решительно сказала:

– Я нашла те две даты, когда возвращалась в транспортный отдел. Я точно помню… Вы можете дать имена сотрудников отдела документации и справок, работавших в офисах по левую сторону от центрального прохода?

Она протянула Гринбергу распечатки с данными, обведенными кружками.

– Конечно, – ответил оператор с «конским хвостом» на голове, слаженно работая со своим партнером.

– Готов, Джек?

– Давай, Numero Duo.[97]

– Кретин.

На экране появились имена, через десять секунд должен был заработать принтер.

– Вам это не понравится, миссис де Фрис, – сообщил Роу. – Из шести указанных вами дней три раза там были вы.

– Это же абсурд, безумие какое-то!

– Я дам ваши входные данные, посмотрите – может, вспомните.

На экране появилась информация.

– Да, они мои! – воскликнула Карин, впившись взглядом в зеленые буквы, как только они появились. – Но меня там не было.

– Большая пташка не врет, мадам, – сказал Гринберг, – просто не умеет.

– Попробуйте других, их входные данные, – настаивал Лэтем.

Опять на дисплее появились яркие зеленые буквы, каждая из разных офисов. И опять те самые данные, которые узнала Карин.

– Что мне еще сказать? Не могла же я быть в трех офисах одновременно. Кто-то подсоединился к вашим безгрешным компьютерам.

– Для этого требуется такой сложный набор кодов, включая вставки и вычеркивания, что сделать это мог бы тот, кто знает больше, чем Джоэл и я, – сказал Джек Роу. – Мне неприятно это говорить, миссис де Фрис, но в информации о вас из Брюсселя ясно сказано, что вы в этом деле здорово разбираетесь.

– Зачем мне подставлять себя? Зачем вводить свое имя три раза?

– Тут вы правы.

– Пройдитесь по нашим главным сотрудникам. И мне все равно, сколько это займет, пусть хоть до рассвета, – сказал Дру. – Я хочу увидеть резюме на каждого начиная с босса.

Минуту спустя поползли распечатки, их тщательно изучали. Минул час, потом полтора…

– Бог ты мой! – воскликнул Гринберг, глядя на экран. – У нас есть возможный кандидат.

– Кто это? – ледяным тоном спросил Витковски.

– Вам всем это не понравится. Мне тоже.

– Так кто это?

– Читайте сами, – сказал Джоэл, наклонив голову и закрыв глаза, будто не желая верить в то, что увидел.

– О боже! – воскликнула Карин, глядя на центральный экран. – Это Жанин Клунз!

– Поправка, – сказал полковник. – Жанин Клунз-Кортленд, жена посла, точнее, его вторая жена. Она работает в отделе документации и справок под своей девичьей фамилией по вполне понятной причине.

– Какое у нее образование? – спросил пораженный Лэтем.

– Я могу вывести данные через пару минут, – ответил Роу.

– Не надо, – сказал Витковски. – Я могу нарисовать вам достаточно полную картину. Не так уж часто секретной службе приходится составлять отчет о благонадежности жены посла. Жанин Клунз, Чикагский университет, его мозговой центр, доктор наук и профессор по компьютерам еще до того, как вышла за Кортленда после его развода примерно полтора года назад.

– Она умница, – добавила Карин. – А еще она самая приятная и добрая женщина в отделе. Если знает, что у кого-то проблемы и она в состоянии помочь, сразу же обращается к мужу. Все ее просто обожают, потому что, помимо всего прочего, она никогда не пользуется своим положением. Наоборот, прикрывает тех, кто опаздывает или не вовремя справляется с работой. Она всегда предлагает свою помощь.

– Как бабочка летает от одного цветка к другому, – сказал Дру. – Господи, значит, теперь Кортленд в нашем списке, списке Гарри?

– Не могу поверить, – ответил полковник. – Нельзя сказать, чтоб я его очень любил, но поверить в это не могу. Он был слишком откровенен с нами, даже рисковал своим положением. Позвольте вам с Карин напомнить, что нас бы здесь не было, не дай он свое добро, поскольку нас тут быть не должно, коль скоро у нас нет разрешения от Госдепартамента, ЦРУ, Совета национальной безопасности и, быть может, Объединенного комитета начальников штабов.

– Единственные, кого вы не упомянули, это люди в Белом доме, – сказал непочтительный к авторитетам Гринберг. – А потом, что они вообще знают? Они только тем и занимаются, что пытаются вернуть себе право на свободную парковку.

– Я читал о разводе Кортленда в «Вашингтон пост», – прервал его Дру, глядя на Стэнли Витковски. – Как сейчас помню, он все оставил жене и детям и признал, что постоянные переезды служащего Госдепартамента не способствуют нормальному воспитанию детей.

– Это я могу понять, – холодно сказал полковник, не отводя взгляда от Лэтема. – Но сей факт вовсе не значит, что его нынешняя жена является вторым осведомителем.

– Конечно, нет, – вмешался в разговор Джек Роу. – Мой собрат по компьютерному оружию сказал всего лишь, что у нас есть кандидат – так ведь, Джоэл?

– Мне показалось, он сказал «возможный кандидат» – так, Джоэл? – спросил Лэтем.

– Ладно, К.О., просто я так считаю. Большая пташка столько нам уже выдала, что сомневаться не приходится. Только не говорите, что Кортленд ничего не знает о нашей леди из НАТО и что они ее не обсуждали. Ее внешность, сдержанность, работа в НАТО – что может быть лучшей пищей для слухов? Если кто по логике и напрашивается на роль подозреваемого, то берусь утверждать – миссис де Фрис. По крайней мере, это отводит подозрение от настоящего агента.

– Как у нее с иностранными языками? – спросил Лэтем, обращаясь к Карин. – Это важный момент.

– Жанин неплохо владеет французским и итальянским, а немецким – в совершенстве… – Де Фрис осеклась, сообразив, что именно она только что сказала.

– «Возможный кандидат», – задумчиво произнес Лэтем. – Что мы дальше делаем?

– Я уже сделал, – ответил Гринберг. – Только что запросил из Чикаго секретные данные о профессоре Клунз. Они хранятся в памяти, так что начнут поступать к нам через минуту-другую.

– Откуда такая уверенность? – спросила Карин. – Там уже почти полночь.

– Тс-с! – Компьютерщик приложил палец к губам, точно речь шла о страшной тайне. – Чикаго – это база данных, финансируемая правительством, как, скажем, сейсмологические установки. Но только об этом никому ни слова! Там всегда кто-то есть, потому что те, кому платят налогоплательщики, не захотят получить нагоняй за то, что утаили информацию от такой машины, как наша.