- Лиза, прекрати. – говорю я, но не решаюсь убрать ее босую ножку со своего бедра. А вдруг она обидится?

- Я… мне Пятый объяснил, что для тебя весь этот секс – явление скорее отвратительное, чем привлекательное. – говорю я, торопясь объяснить все до того, как она успеет принять все близко к сердцу: - и в прошлый раз у нас не получилось и я не хочу тебя заставлять. Понимаешь, если ты просто хочешь вознаградить меня или там соблюсти некое обещание, то не надо. Я сделала все так, как хотела сама и в первую очередь для себя. Более того, у меня даже была мысль о том, что одна ты была бы невыносимой и рано или поздно полностью подчинила бы меня своим знанием и игрой на нервах. А Выверт – твой естественный балансир, антитеза. Он нужен мне чтобы ты не превратила меня в свою марионетку окончательно. И так я думаю о тебе больше, чем следует. Извини.

- За что? – Лиза подается назад, ее взгляд становится серьезным: - за что ты просишь прощения, Тейлор?

- Я… опасалась тебя. Нет, не так. Я до сих пор опасаюсь тебя. – признаюсь я: - ты имеешь какую-то удивительную власть надо мной. И я не знаю, это часть твоих способностей или же я просто влюбилась в тебя без памяти, но мне это не нравится. Я только недавно поняла, что хочу быть свободной. Сильной. Но рядом с тобой я чувствую себя порой как маленькая и несмышлёная девочка. Хочу твоего внимания, хочу твоего одобрения. И в большей степени из своего упрямства и желания противостоять тебе – я и оставила Выверта в живых.

- Ты посмотри на нее. – складывает руки на груди Лиза: - то есть ты не убила человека по моей просьбе не потому, что у тебя высокие моральные принципы, а просто из вредности? Просто в пику мне?

- Ну… и моральные принципы тоже … наверное.

- Ой не ври мне Хеберт Тейлор!

- Ну… хорошо. Я не убила Выверта из вредности.

- Воот. Теперь мы подошли к сути. – Лиза наклоняется вперед и поправляет мои волосы кончиками пальцев: - Тейлор, я не имею власти над тобой. Ты и раньше была удивительна, ты спасла нас всех от Лунга, помнишь? Когда я вошла в тот переулок – у меня дрожали коленки. Ты с самого начала была устрашающей, потому что в отличие от идиота Регента и этого храбреца Мрака – я знала, что ты можешь с нами сделать. Вся власть у меня над тобой – только та, которую ты мне даешь сама. Не более того. – она грустно улыбается и пожимает плечами. От этого движения с ее левого плеча вниз падает вторая бретелька от платья и ее плечи остаются обнаженными, она немного наклонилась вперед и я вижу в вырезе ее платья намного больше Лизы чем планировала.

- Но… тебе же не нравится весь этот секс и … - я облизала пересохшие губы, рассовывая галдящих Мясников по тараканам: - ты же знаешь все, и тебе противно и неинтересно и …

- Кто сказал? Пятый? Погоди… этот мудак у тебя в голове, верно? – она берет меня за голову двумя руками и внимательно смотрит в глаза: - Пятый! Слышишь меня? Да пошел ты в задницу, старый хрен, что ты понимаешь в девушках, пятидесятилетний девственник!

- … - молчание в ответ.

- Ты его уела. Он и правда – девственник?

- Не об этом, Тейлор. Давай начистоту… - говорит Лиза: - мне действительно сложно. Я пробовала… не раз. Но каждый раз эти мыслишки в головах у людей… черт с ним с гигиеной, можно и помыться. Это не проблема. Грязь в головах у людей – вот где проблема. А ее не вымыть никакой щеткой или мылом. Но сейчас… понимаешь, Выверт… он делал это со мной. Вот прямо тут, только двумя уровнями ниже – там, где у него пыточная. И для меня это – словно дурной сон. Я знаю, что это происходило не со мной, не в этой реальности, но… ты видела, как он дергается от моего «скр-скр-скр»? Ты оставила ему шрам в душе, хоть он и пытается отрицать это. Так же и со мной – я словно осталась в этой пыточной, и это здорово мешает мне сосредоточится. Потому я и реагирую так – я все еще боюсь его. Вернее, не его самого, а снова оказаться на металлическом столе под яркой лампой… голой и беззащитной. И… есть лишь один способ выкорчевать эти воспоминания из головы – заменить их другими. Мне по-прежнему сложно доверять другим людям, а уж мысль о том, чтобы лежать связанной и без одежды – ужасает. Но если ты будешь достаточно нежной… и я знаю, что ты – не злоупотребишь моим доверием.

- С-спасибо… - я не знаю, что и сказать. Выбрала сказать «спасибо», будто она мне бутылку воды передала. Боже, ну и дурочка же ты, Тейлор!

- Пожалуйста. – на ее лицо возвращается улыбка: - ну и конечно помогает осознание того факта, что будь я связанной или нет, одетой или нет, с оружием или в броне – для тебя нет никакой разницы. Если ты захочешь, ты сделаешь со мной все, что захочешь… так что… - она пожимает плечами: - никакой разницы.

- Так что же… получается я для тебя что-то вроде тренажера? Средство исправить твой посттравматический синдром?

- Какая ты все же дурочка, Тей. – Лиза встает со стола, отбрасывает в сторону оставшуюся туфельку и поднимает руки вверх, словно бы потягиваясь. Ее дорогое платье скользит по изгибам тела и падает к ее ногам. Я сглатываю. Она не утруждала себя выбором белья.

- Ну? Ты снимешь мой ПТСР, мой доктор? – спрашивает она меня и улыбается своей ехидной, насмешливой улыбкой: - я так травмирована. Изнасилуйте меня нежно…

- Вот про это я своему отцу точно не буду рассказывать. – твердо говорю я, вставая и положив руки ей на талию: - но ты сама пришла ко мне, Лиза. Это твой выбор.

- О. Не переживай, я сама все расскажу Дэнни. Ему понравится.

- Лиза! Ну все, ты напросилась…

Глава 56

Мы едем в бронированном «Роллс-Ройс» по улицам Броктон Бей. Никогда я еще не видела свой город из окна роскошного автомобиля. Мягкие кожаные сиденья, тонированные окна, в салоне тишина, не слышно даже как урчит двигатель со всеми своими лошадиными силами… а их должно быть немало. Это не просто автомобиль, это – показатель статуса, последняя модель бронированного шика представительского класса. И весит он немало, но набирает скорость почти мгновенно, да и остановится может так же быстро. Потому что скорость и маневренность – это безопасность.

- Ты только взгляни на себя. – говорит Сплетница, сидящая напротив в белом офисном костюме и шелковой полумаске лавандового цвета: - как ты преобразилась. А всего-то хороший костюм, укладка, стилист и косметика.

- У меня лицо чешется. – жалуюсь я: — все это мне как будто мешает. Можно я почешусь?

- Терпи. – отвечает она: - лицо у нее чешется. То есть вот посадить своих ос, скрывая личность по всей своей мордашке – это у нее не чешется? А нормальная косметика – сразу все чешется? Привыкай. Ты сейчас лицо нашего проекта, ты не можешь чесаться. Размажешь все…

- Вот же. Ты тиранша, Лиза. Наглая и высокомерная тиранша. Я тебя накажу. – бормочу я, сдерживая желание почесать себе щеку и бровь.

- Я все слышала. – кивает она: - приехали. Знаю, что ты знаешь, но еще раз напомню – спокойно и уверено. Козыри у тебя в рукаве, а не у него.

- Знаю. – отвечаю я. Дверь передо мной открывается и я едва удерживаю себя, чтобы не выпрыгнуть из автомобиля. Медленно принимаю протянутую мне руку и выхожу – тоже медленно. Передо мной открывают дверь в здание мэрии. Я иду по выцветшим старым коврам, подмечая про себя, что знанию мэрии не помешал бы ремонт. Сзади и чуть левее от меня – идет Сплетница. Впереди – Джейн Родригес, наемница из бывших коммандос. Она, как и мы с Лизой – одета в гражданское, строгий черный, брючный костюм, под пиджаком угадывается кобура. Она открывает передо мной еще одну дверь. Лифт. Коридор, налево и дверь с надписью «Приемная».

- Тейлор! – с диванчика для посетителей встает Генри Маккалистер, с которым мы уже давно перешли на «ты»: - замечательно выглядишь!

- Генри. Давно ожидаешь? – к тому, чтобы обращаться на «ты» к человеку, который годится к тебе в отцы нужно привыкнуть, но Генри Маккалистер из таких людей, с которыми легко и приятно разговаривать.