Глава 105

Я смотрю на Эмму, на Мэдисон, которых не узнать… которые представляют из себя карикатурные, гротескные копии моего отца. Сглатываю. Я испытываю противоречивые чувства. С одной стороны это – уродство, насмешка над природой, фарс и гротеск, та самая грань, где все превращается в абсурд и отвращение, а с другой – это же лицо моего отца! Но… лицо моего отца хорошо там, где оно и должно быть – у Дэнни на плечах. Его лицо на телах моих одноклассниц… совсем не смотрится. Ампутация не стала ничего менять в телах Эммы и Мэдисон… почти ничего. Безжалостной рукой она сорвала простыни, и я вижу все. Белая кожа Эммы, ее тело, тело модели. Когда-то она снималась для рекламы в местном агентстве, а сейчас ее тело покрывают уродливые шрамы и редкие волосы, торчащие отовсюду. А еще… ну конечно же Ампутация пришила ей мужские гениталии. Нарочито другого цвета, темная кожа выделялась на фоне светлой, почти белой. И лицо… зрелище было ужасающим, дергающим за какие-то потаенные струнки в душе, переворачивающим все внутри и вызывающим немедленное желание отвернуться, чтобы не видеть… этого.

Мэдисон… с Мэдисон было сделано почти то же самое, вот только вместо волос по всем телу у нее были какие-то темно-зеленые лишаи, припухлости, источающие гной и сукровицу. Конечно же лицо моего отца и небрежно пришитые гениталии, явно слишком большие для ее тела. Обоих можно было теперь закатывать в формальдегид и выставлять на ярмарке уродцев. Кунсткамера. Шоу Катастроф Человеческого Тела. И даже все еще имеющиеся в наличии и не тронутые скальпелем груди или общие, явно девичьи очертания фигур – не исправляли ситуацию, а словно бы усугубляли ее.

Если Ампутация ставила своей целью при одном только взгляде на свои творения вызывать отвращение, гадливость и жалость одновременно – у нее получилось. Потому что первым порывом, первым чувством, возникшем у меня в груди при первом же взгляде было желание добить этих несчастных, чтобы не мучались. И не просто добить выстрелом в голову, а прямо-таки выжечь из огнемета, не оставить даже горстки пепла.

В голове вдруг мелькает мысль о том, что теперь – я не смогу спокойно смотреть своему папе в лицо! Его лицо… оно всегда будет напоминать мне об этом. Мысль паническая и на секунду мне приходится закрывать глаза, борясь с собой, чтобы – не глядеть, чтобы оторвать взгляд от этого гротеска.

- Он влезает тебе в голову, Тейлор. – предупреждает Пятый: - и ты… ничего не можешь с этим поделать. Сопротивление бесполезно. Знаешь, как именно они завербовали милую девочку Ампутацию? Нет? Райли была очень хорошей девочкой. Доброй и деликатной. Однажды у них в загородном доме появился Джек. И он убил всю ее семью у нее на глазах. Медленно. Он умеет делать все медленно, а не только взмахом ножа.

- Она… у нее случился триггер, верно?

- Верно. Но это не вся история, моя очкастая блудница. Райли действительно получила свой триггер и способности, которые позволяли ей вытворять с человеческим телом что угодно. Она схватила кухонный нож, резиновые жгуты, полотенца, бутылку водки и за короткое время – практически вернула свою мать к жизни. Как ты думаешь… что произошло потом?

- О, нет… - прошептала я, открывая глаза и всматриваясь в безмятежное лицо девочки по имени Райли.

- О, да. Джек снова убил ее. Медленно. Наслаждаясь процессом. И снова дал ей – спасти свою маму. И снова убил. Он вырезал ей глаза, а Райли – вставляла глаза своего отца, своего братика, даже домашнего питомца… кота. Что удивительно – ее мама оживала снова и снова. С кошачьим глазом. Без рук и ног. Со снятой кожей. С порванным кишечником. Джек может быть весьма изобретательным. И … знаешь, ее мама умоляла Райли – сдаться. Отпустить ее. В какой-то момент она уже перестала быть ее матерью, став кровоточащим куском боли и страданий. И тогда – Райли убила это создание собственноручно. Такова была цена за вступление Райли в Бойню. Именно тогда она и заслужила свое имя. Ампутация. Пила по кости. Bone Saw.

- Господи… - шепчу я: - этот ублюдок…

- Именно, Тейлор. Именно. Отпускай поводья. Ты – не справишься. Дай мне поговорить с ним. Взамен… когда все закончится – ты отдашь мне мое тело. Договорились?

- Нет. Я – справлюсь. – упрямо наклоняю голову: - кто он такой? Просто еще один противник. Не бывает неуязвимых.

В этот самый момент мои «Валькирии» с новыми ракетами под крыльями – выходят на боевой курс, закладывая правый вираж. У меня в запасе есть шестнадцать боеголовок с О-бомбами, неожиданно оказавшимися столь полезными. То, что Сплетница затевала как баловство, как шалость, как возможность при случае отбиться от сил Протектората и СКП, не нанеся летальных повреждений и никого, не покалечив – становится грозным оружием. Кейпы-ветераны – устойчивы к боли и повреждениям, они привыкли терпеть боль. У некоторых даже выработана повышенная толерантность к таким ощущениям, существует защита от перегрузки нервных окончаний, снижающая интенсивность болевых ощущений. У Оружейника в его бронекостюме и вовсе есть система автодок, которая тут же может вколоть обезболивающее. Но вот против оргазма никто и никогда и не думал бороться. Это как П-бомба, придуманная той же Сплетницей, бомба, от которой все в радиусе воздействия – тут же облегчают кишечник. Однако П-бомба не мешает человеку совершать сознательные действия… он все еще может сражаться, пусть и с обосранными штанами. Такая штука хороша для разгона массовых беспорядков или прекращения войны банд, а в схватке кейпов – не очень. Уверена, что и Оружейник и Мисс Ополчение – продолжат бой, несмотря на запах и запачканные штаны. А вот с О-бомбой… тут на земле будут валяться все. Минимум минуту, а то и больше… мои тела Я-Тейлор на парковке – до сих пор не могут собрать себя в кучу, пуская слюни и содрогаясь в сладких судорогах экстаза. Вот уж поистине, занимайтесь любовью, а не войной. Это эффективнее.

Потому, несмотря на все, что происходит тут – я уверена в себе. Мои Я-Тейлор сейчас – стоят за стенкой, готовые идти на штурм, вокруг Комбината стягивается кольцо подразделений, которые отрезают все подходы и пути, эвакуируют гражданское население на случай, если бой затянется и придется прибегать к ультимативному средству – бомбе «Малыш». Мне нужна Ампутация… даже если придется сейчас выстрелить ей в голову пулей с Нулевым Временем, а потом – сровнять весь Комбинат с землей, вместе с десятком своих собственных тел, с Джеком и хост-кейпом Сибири – превратить все тут в единую стеклообразную массу, а уже потом – выковырять оттуда голову Ампутации, оставшуюся невредимой в пузыре Нулевого Времени. Таков один из вариантов. Но пока я еще не готова, нужно эвакуировать всех из домов поблизости… иначе количество жертв среди гражданского населения будет неприемлемым.

Пока же… я разговариваю с Джеком и не имеет значения, что именно он говорит – за это время мои «Валькирии» подвесили себе под крылья новые ракеты и вышли на боевой курс. Территория Комбината расчерчена на квадраты, Сплетница указала на карты точки, в которые следует положить О-боеголовки, до момента отстрела – считанные минуты. Я не хочу превращать Комбинат в оплавившуюся массу спекшегося стекла и металла… и не только из-за гражданских.

Эмма и Мэдисон. Нет, я не должна спасать их. После все что между нами было – я спокойно могу пройти по краю небоскреба, где они висят, цепляясь за край – и отдавить им пальцы. В конце концов эти двое сами себе постелили постель, им в ней и спать. Да, я прекрасно понимаю, что за школьный буллинг получить пытки от Ампутации – это слишком. Оверкилл.

Они не заслуживают такого и даже я – не стала бы пытать их. Хотя – могла бы. Могла бы похитить их и сделать с ними такое, что даже Ампутация нервно закурила бы в сторонке. Могла сделать из них постоянную подкормку для своего Роя… одновременно кормить и в тоже время – пожирать их насекомыми, выедать им глаза и печень, как тот орел делал с Прометеем. Я могла бы сделать многое… но тут как раз и возникает парадокс – когда ты это можешь, ты уже этого не хочешь. Все что на самом деле я хотела – чтобы эти двое никогда больше не появлялись в моей жизни. Мне все равно, осознали они свои ошибки, раскаиваются в своих поступках или нет. Эти двое не заслуживали моего внимания. София «Призрачный Сталкер» Хесс – она сделала шаг по направлению к искуплению. И это вовсе не тот факт, что она засунула свой язык мне между ног, нет. Я могу не любить Софию, но не могу не признать то, что она – смелая. Стерва, сука, тварь… но смелая. Она – участвовала в Битве с Левиафаном, хотя могла бы отказаться, она же просто Страж. И … насколько я видела после Битвы – ей досталось. Она жила вместе со своей матерью в палаточном лагере и ни Битва, ни последующие события – не сломили ее. Не могу сказать, что я ее простила, так просто это не получится… но во всяком случае София сделала все, чтобы я – признала ее существование. А эти двое… если они погибнут во время штурма – так и быть. Тем более, что они сейчас испытывают постоянную боль и смерть будет для них скорее облегчением… так что…