- Поганый у тебя язык. – говорю я, удовлетворённо глядя, как она отплевывается от мухи, залетевшей ей в рот и вытирает губы белым платком.

- Тьфу. Кгхмм… отвратительно. Прекрати так делать. Я тебе не лягушка, чтобы мух есть! – заявляет она, убирая платок с выплюнутой мухой: - что за шуточки со своей силой…

- Меньше будешь надо мной прикалываться – меньше будешь мух кушать. Лучше скажи мне, что там по покушениям на моего папу. Это меня беспокоит. И нельзя оставлять такое без ответа.

- Выверт прав. Это Империя. Но скорей всего не по команде Кайзера, а самодеятельность. Скорей всего это Крюковолк и Руна. Я ставлю на Крюковолка. Имей в виду, ему твои насекомые нипочем, у него при трансформации и тела-то не остается. Так что твои яды бесполезны, даже ботулотоксин. Кислоты и гранаты – тоже. Возможно, бомбы Бакуды – у них совершенно экзотические эффекты. С Бакудой это ты козырную карту вытянула… нужно будет с ней еще поработать и у тебя в руках оружие Апокалипсиса будет. Рекомендую ее изделие двадцать три, редкая гадость. – говорит Лиза и ее аж передергивает.

- А до трансформации? Он все еще человек? У него же есть нормальное тело?

- Да. – кивает она, доставая небольшой флакончик с освежителем рта: - он обычный человек, разве что сильнее и быстрее. Но его трансформация в отличие от Лунга – мгновенная. Он не будет разгонятся. И скорее всего, когда он находится в измененной форме – у него полностью останавливается метаболизм обычного тела. Он не дышит, у него нет сердца и легких… а это значит…

- Что даже если я его ужалю нейротоксином – он успеет превратиться в массу лезвий и крюков и натворить дел. Долго он может находиться в таком состоянии?

- Сколько захочет. Ну и … в позапрошлом году два отморозка из АПП напали на него исподтишка, выстрелили ему в голову, промазали, прострелили правое ухо… а когда он разорвал их на части и снова превратился в человека – ухо было в порядке.

- Возвращается в исходную форму значит. И нейротоксина в крови скорее всего уже не будет. Мда. Ясно. – я барабаню по подлокотнику кресла и смотрю в окно на проплывающий мимо городской пейзаж.

- Вот скажи мне, как мне потом целоваться, если у меня во рту муха побывала? – задается вопросом Лиза, попшикав освежителем и открывая пачку ментоловой жевательной резинки: - это же скандал. Я должна быть безупречной.

- С кем это ты целоваться вздумала?

- А… мы уже приехали. Вот. – я смотрю за окно и вижу, что и правда приехали. Громада «Роллс-Ройс Фантом» - умеет останавливаться так, что ни пассажир, ни сам водитель не могут сказать когда именно произошла эта самая полная остановка. Говорят, что водителей для «Роллс-Ройсов» этому искусству прямо отдельно обучают. Равно как и умению телепортироваться под пассажирскую дверь и открыть ее почти сразу же как ты будешь готов выйти.

- Мы не закончили, Лиза. – я выхожу из двери, принимая руку водителя, который как с картинки – высокий, статный и в какой-то строгой форме с фуражкой на голове. Прибытие такого роскошного автомобиля к воротам школы уже привлекло всеобщее внимание, все взгляды остановились на мне. Наверное, раньше Тейлор было бы неловко. Мне же – ничуть. Пусть смотрят. Статус сбережет мне кучу нервов, а им – собственные жизни. Я поворачиваюсь назад, к машине, желая попрощаться с Лизой и сказать, что после школы нам нужно будет встретиться на базе, но она уже выпорхнула из машины вслед за мной.

- Кажется ты спрашивала, с кем я тут собралась целоваться? – мурлычет она и закидывает свои руки мне на плечи: - я же беспокоюсь о тебе, дорогая. Чтобы твое дыхание в школе не пахло мухами… а пахло мятой и клубникой.

- Что… - не успеваю сказать я и ее теплые губы вдруг оказываются совсем близко, и ее дыхание и правда пахнет клубникой и мятой. Мягкие губы, скользкая и гладкая поверхность ее языка, который сплетается и проникает прямо мне в рот, словно завоевывая его… мое сердце замирает, пропуская удар и я невольно обнимаю ее тонкий стан, теряясь в волшебстве момента…

- Ну все. – наконец говорит она, отрываясь от меня: - все, хватит. Иди уже, прилежная ученица. Какой плохой пример ты подаешь своим одноклассникам.

- Ты специально это сделала! – говорю я, прикладывая волевое усилие, чтобы убрать свои руки с ее талии: - специально!

- Конечно специально. Нужно же было тебя пометить, чтобы каждый в этом гадюшнике знал, что ты – моя. – мурлычет Сплетница: - я заеду за тобой после школы. Будь умницей и прячь трупы так, чтобы потом не нашли. – она отталкивает меня в грудь: - я поехала. Мне нужно еще Выверта выбесить сегодня и Бакуду запугать, у меня полно дел…

Глава 61

Школа. Школа никогда не меняется. Запах казенного учреждения в коридорах, перемешанный с парфюмом школьниц и козлиным, тяжелым духом от раздевалок в спортзале, запах кучи подростков, собранных в одном месте, а еще пахнет дешевым, растворимым кофе из школьной столовой. Коридоры, залитые солнечным светом, толпы в коридорах, постоянный гомон, толкотня в очереди в столовой, рюкзачки со значками на них, неумело подведенные глаза, яркая помада и грязные кроссовки, кучки, сидящие на лестницах, взрывами громкого смеха и грубыми словечками они заставляют проходящих мимо ботанов втягивать голову в плечи и ускорять шаг.

Я иду по коридорам и хоть сама школа не изменилась ни капельки, но заметно изменение отношения к некой Тейлор Хеберт. Я иду ровно посередине коридора, а попадающиеся навстречу – делают круглые глаза, узнавая меня, отступают к стенам и окнам, освобождая проход. За моей спиной шепчутся и тычут пальцами, но в лицо – отводят глаза в сторону и вниз и просто отступают назад.

И только одна фигура не уходит с моего пути. София Хесс. Она стоит ровно посередине коридора и смотрит на меня с вызовом.

- Хеберт. – говорит она и дергает головой, указывая куда-то в сторону: - поговорим?

- А ты все не угомонишься, София. – говорю я: - мало было в прошлый раз? Но… окей. Поговорим… - и я следую за ней. Она поднимается на второй этаж, поднимается выше, ударом ноги вышибает дверь на крышу (я только бровь поднимаю, порча школьного имущества, мало ей проблем с законом).

Мы выходим на крышу. Высоко над головой светит солнце, сегодня ясно, пронзительное синее небо и несколько небольших белых облаков, легкий ветерок…

София проходит вперед. Я за ней. Она останавливается и опирается на парапет. Я – останавливаюсь в двух метрах от нее, поставив локти на этот же парапет и осмотрев школьный двор сверху. Во двор подтягиваются опаздывающие школьники, скоро будет звонок на первый урок.

- Что это было? – спрашивает она, повернув голову и изучая меня внимательным взглядом: - кто это еще такая?

- Что? В смысле? – не понимаю я.

- Что за фифа, с которой ты там целовалась при всех? Кто она такая? – уточняет София и я смотрю на нее, не веря своим ушам. Я-то думала, София Хесс включит Призрачного Сталкера и за дополнительной порцией синяков и увечий пришла, а она тут светскую болтовню разводит.

- Тебе дело? – отвечаю я. Да, грубовато, но куда она свой нос сует? Мои с Лизой отношения – мое личное дело. Неловко, конечно, что вся школа видела, но и черт с ним. Что они мне сделают? Исключат?

- Да нет мне никакого дела до тебя, Хеберт! – тут же заводится София: - никакого! Целуйся с кем захочешь! У всех на глазах, ты что, эксгибиционистка?

- София Хесс наконец добралась до словаря и выучила сложные слова. Эксгибиционизм. Делаешь успехи. – складываю я руки на груди: - растешь.

- Да ну тебя, Хеберт. – она отрывается от парапета и решительно движется в сторону двери. Уже взявшись за ручку, она поворачивается ко мне.

- Первым уроком у нас история. Не опаздывай, учителя этого не любят. – и она скрывается за дверью. Я смотрю на эту дверь и не понимаю, что это такое было. София решила поболтать? Что же… по крайней мере не пришлось накладывать ей новые синяки поверх только что излеченных, и то хлеб.