Написано К. Марксом 31 августа 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5433, 20 сентября 1858 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

ИСТОРИЯ ТОРГОВЛИ ОПИУМОМ[388]

Именно присвоение британским правительством монополии на производство опиума в Индии явилось мерой, приведшей к запрещению торговли опиумом в Китае. Жестокие наказания, которым законодатель Небесной империи подвергал своих непослушных подданных, и предписанный китайским таможням строжайший запрет ввоза опиума оказались одинаково бессильными. Непосредственным результатом морального сопротивления китайцев было то, что англичане развратили имперские власти, таможенных чиновников и вообще всех мандаринов. Коррупция, которая пропитала всю систему бюрократии Небесной империи и разрушила оплот патриархального уклада, была вместе с ящиками опиума контрабандным путем ввезена в империю с английских кораблей-складов, стоявших на якоре в Вампоа.

Питаемая Ост-Индской компанией, безуспешно запрещаемая центральным правительством в Пекине, торговля опиумом неуклонно возрастала в объеме и в 1816 г. уже выражалась в сумме около 2500000 долларов. Разрешение в 1816 г. свободной торговли в Индии, за единственным исключением торговли чаем, которая и поныне продолжает составлять монополию Ост-Индской компании, дало новый мощный толчок деятельности английских контрабандистов. В 1820 г. число ящиков, ввезенных контрабандой в Китай, достигло 5147, в 1821 г. — 7000, а в 1824 г. — 12639. Между тем китайское правительство, обращаясь с протестами и угрозами к иностранным купцам, в то же самое время наказывало гонконгских купцов, которые были известны как их сообщники, развивало необычайную энергию в преследовании туземных потребителей опиума и применяло все более строгие меры в своих таможнях. Конечным результатом всех этих усилий, как и в 1794 г., было лишь перенесение складов опиума из мест ненадежных в места более удобные для торговли опиумом. Из Макао и Вампоа они были переброшены к острову Линтин у входа в реку Кантон, где их постоянным местонахождением стали вооруженные до зубов специально приспособленные суда с многочисленными командами. Равным образом, когда китайскому правительству временно удалось прекратить операции старых кантонских фирм, торговля перешла лишь в другие руки, к более мелким торговцам, которые были готовы вести ее с каким угодно риском и любыми средствами. В этих новых, более благоприятных для нее условиях торговля опиумом за десять лет — с 1824 по 1834 г. — возросла с 12639 до 21785 ящиков.

1834 год, подобно 1800, 1816 и 1824 годам, знаменует собой эпоху в истории торговли опиумом. Ост-Индская компания не только лишилась в этом году своей привилегии на торговлю китайским чаем, но и вообще должна была прекратить всякие торговые дела. Вследствие этого преобразования Компании из торгового учреждения в чисто административное, торговля с Китаем перешла полностью к частным английским предпринимателям, которые взялись за дело так рьяно, что уже в 1837 г., несмотря на отчаянное сопротивление правительства Небесной империи, в Китай удалось ввезти контрабандным путем 39000 ящиков опиума стоимостью в 25000000 долларов. Здесь обращают на себя внимание два факта: во-первых, начиная с 1816 г., на каждом этапе развития экспортной торговли Англии с Китаем непропорционально большая доля неизменно приходилась на контрабандную торговлю опиумом и, во-вторых, одновременно с постепенным исчезновением чисто коммерческой заинтересованности англо-индийского правительства в торговле опиумом возрастала его фискальная заинтересованность в этой недозволенной торговле. В 1837 г. китайское правительство, наконец, оказалось в таком положении, когда необходимо было немедленно принять решительные меры. Непрерывный отлив серебра, вызываемый ввозом опиума, начал вносить расстройство как в дела казначейства, так и в денежное обращение Небесной империи. Сюй Най-цзи, один из самых выдающихся государственных деятелей Китая, предложил узаконить торговлю опиумом и извлекать из нее доходы; однако после всестороннего, длившегося свыше года обсуждения, в котором приняли участие все высшие сановники империи, китайское правительство пришло к решению, что «ввиду вреда, причиняемого народу этой гнусной торговлей, она не должна быть узаконена». Уже в 1830 г. 25 %-ная пошлина принесла бы казне доход в 3850000 долларов, в 1837 г. она увеличила бы его вдвое, но «небесный» варвар не пожелал взимать налог, который неизбежно стал бы возрастать в той же пропорции, в какой деградировал бы его народ. В 1853 г. нынешний император Сянь-фын, находясь в еще более тяжелых обстоятельствах и полностью сознавая тщетность всех усилий прекратить растущий ввоз опиума, все же остался верен непреклонной политике своих предков. Замечу en passant [между прочим. Ред.], что, преследуя потребление опиума как ересь, император предоставил тем самым торговле опиумом все преимущества пропаганды запретного религиозного учения. Чрезвычайные меры китайского правительства в 1837, 1838 и 1839 гг., кульминационным пунктом которых было прибытие в Кантон правительственного комиссара Линя и последовавшая по его приказу конфискация и уничтожение контрабандного опиума, послужили поводом для первой англо-китайской войны, которая в свою очередь привела к восстанию в Китае, к полному истощению императорской казны, к успешному вторжению России с севера и к колоссальному размаху торговли опиумом на юге. Хотя торговля опиумом и запрещалась договором, которым Англия закончила войну с Китаем, начатую и проведенную в целях защиты этой торговли, однако на деле с 1843 г. она продолжалась совершенно безнаказанно. Общая стоимость ввоза опиума в Китай в 1856 г. оценивается приблизительно в 35000000 долларов, причем в том же самом году англо-индийское правительство получило от опиумной монополии доход в 25000000 долларов, то есть ровно шестую часть всего своего государственного дохода. События, послужившие поводом ко второй опиумной войне, относятся к очень недавнему прошлому и не нуждаются в каких-либо комментариях.

В заключение нашего анализа мы не можем не отметить особо одного вопиющего внутреннего противоречия христианско-ханжеского, спекулирующего цивилизацией британского правительства. В качестве имперского правительства оно делает вид, будто не имеет ничего общего с контрабандной торговлей опиумом, и даже заключает договоры, запрещающие ее. Однако в качестве индийского правительства оно навязывает Бенгалии производство опиума к великому ущербу для производительных сил этой страны; одну часть индийских райятов оно принуждает сеять мак, другую часть соблазняет на это же посредством денежных ссуд. Оно держит в своих руках строгую монополию на все производство этого вредного снадобья, следит с помощью целой армии официальных шпионов за выращиванием мака, за его доставкой в определенные пункты, за его выпариванием и приготовлением опиума применительно к вкусам китайских потребителей, за его упаковкой в тюки, специально приспособленные для удобства контрабанды и, наконец, за его перевозкой в Калькутту, где опиум продается с аукциона на правительственных торгах и государственные чиновники передают его спекулянтам, а те — контрабандистам, которые выгружают его в Китае. Ящик, который обходится британскому правительству около 250 рупий, продается на торгах в Калькутте по цене от 1210 до 1600 рупий. Но, не довольствуясь такого рода фактическим сообщничеством, это же самое правительство и по сей день участвует непосредственно в прибылях и убытках купцов и судовладельцев, которые пускаются на рискованную операцию по отравлению целой империи.

Индийские финансы британского правительства в действительности поставлены в зависимость не просто от торговли опиумом с Китаем, но именно от контрабандного характера этой торговли. Если бы китайское правительство узаконило торговлю опиумом и одновременно допустило разведение мака в Китае, это означало бы серьезную катастрофу для англо-индийского казначейства. Открыто проповедуя свободную торговлю ядом, британское правительство тайком охраняет монополию его производства. Всякий раз, когда мы внимательно присматриваемся к природе британской свободной торговли, мы в основе ее «свободы» почти повсюду видим монополию.