Если в течение двух месяцев я не получу ничего, то я сяду на корабль и вернусь в Турцию, и вся вина падет на Вас, а не на меня и не на поляков. Я не намерен ни использовать черкесов в своих целях, ни обманывать их. Если я не смогу надлежащим образом служить их и моему собственному делу, то я покину их.

Я отправил Стока в Константинополь. Советую Вам дать ему все, что Вы можете, и немедленно отправить его назад. Да хранит Вас бог. Умоляю Вас, ничего не откладывайте до завтра. Не теряйте ни минуты, ибо Вам придется дорого заплатить за потерянное время.

Лапинский

Написано К. Марксом 7 сентября 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5436, 23 сентября 1858 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Китайский договор, подписанный сэром Генри Поттингером 29 августа 1842 г. и, подобно всем новым договорам с Китаем, продиктованный под дулами пушек, оказался неудачным с коммерческой точки зрения; это признает теперь даже известный орган британских фритредеров, лондонский «Economist». Этот журнал, выступавший в качестве одного из наиболее рьяных сторонников недавнего вторжения в Китай, теперь чувствует себя обязанным «умерить» те радужные надежды, которые лелеяли в иных сферах. Влияние договора 1842 г. на британскую экспортную торговлю «Economist» рассматривает как «прецедент, который должен предохранить нас от последствий ошибочных действий». Совет, несомненно, мудрый. Однако мотивы, которые приводит г-н Уилсон, чтобы объяснить неудачу первой попытки насильственного расширения китайского рынка для западных товаров, оказываются маловразумительными.

В качестве первой важной причины этой явной неудачи указывают на вызванное спекуляцией переполнение китайского рынка товарами в течение первых трех лет после договора, заключенного Поттингером, а также на невнимание английских купцов к характеру китайского спроса. Английский экспорт в Китай, составлявший в 1836 г. 1326388 ф. ст., в 1842 г. упал до 960000 фунтов стерлингов. Его быстрый и неуклонный рост в течение четырех последующих лет выражается в таких цифрах:

Годы ф. ст.

1842 __ 969 000

1843 __ 1 456 000

1844 __ 2 305 000

1845 __ 2 396 000

Однако не только падение самого экспорта в 1846 г. ниже уровня 1836 г., но и бедствия, постигшие китайские фирмы в Лондоне во время кризиса 1847 г., доказали, что исчисленная стоимость экспорта с 1843 но 1846 г., как она значится в таблицах официальных отчетов, отнюдь не соответствует его фактической стоимости. Если, таким образом, английские экспортеры ошиблись в количестве товаров, предложенных китайским потребителям, то не менее ошиблись они и в их выборе. В доказательство этого последнего утверждения «Economist» приводит следующие слова г-на У. Кука, бывшего корреспондента лондонской газеты «Times» в Шанхае и Кантоне:

«В 1843, 1844 и 1845 гг., когда северные порты только что открылись для торговли, англичан охватило невероятное возбуждение. Одна известная шеффилдская фирма отправила в Китай большую партию ножей и вилок и объявила, что она готова снабдить ножевыми изделиями весь Китай. Товар был продан по ценам, которые едва окупили расходы по его перевозке. Другая весьма известная лондонская фирма отправила огромную партию фортепьяно, которую постигла такая же участь. То, что случилось с ножевыми изделиями и фортепьяно, произошло также с шерстяными и хлопчатобумажными товарами, хотя и в менее резкой форме. Когда открылись порты, Манчестер предпринял крупную, но необдуманную операцию, и эта операция не удалась. С тех пор он впал в апатию и надеется только на случайности».

Наконец, чтобы доказать зависимость сокращения, стабильности или роста торговли от изучения запросов потребителя, «Economist» заимствует у того же автора следующие данные за 1856 год:

Однако все эти аргументы и иллюстрации ничего не объясняют, кроме реакции, последовавшей за перенасыщением рынка в 1843–1845 годах. Такое явление, когда внезапное расширение торговли сменяется сильным се сокращением или когда только что открытый рынок до отказа наводняется излишками английских товаров, причем товары выбрасываются на этот рынок без точного учета действительных нужд и покупательной способности потребителя, — такое явление свойственно отнюдь не одной только торговле с Китаем. В действительности это — обычное явление в истории мировых рынков. После падения Наполеона, когда европейский континент открылся для торговли, импорт из Англии оказался в таком несоответствии с покупательными возможностями континента, что «переход от войны к миру» стал более катастрофическим, чем сама континентальная блокада. Признание Каннингом независимости испанских колоний в Америке также способствовало возникновению торгового кризиса 1825 года. Товары, рассчитанные на московский климат, были тогда направлены в Мексику и Колумбию. И, наконец, в наше время даже Австралия, несмотря на ее огромные возможности, не избежала общей участи всех новых рынков, оказавшись перегруженной товарами, для поглощения которых у нее не хватает ни потребителей, ни платежных средств. Для китайского рынка характерно то, что, с тех пор как он открылся в силу договора 1842 г., экспорт в Великобританию китайского чая и шелка непрерывно возрастал, между тем как импорт изделий британской промышленности в Китай оставался, в общем, без изменения. Постоянное и все возрастающее сальдо торгового баланса в пользу Китая можно было бы уподобить состоянию торгового баланса между Россией и Великобританией; но в этом последнем случае все объясняется протекционистской политикой России, между тем как ввозные пошлины в Китае ниже, чем в какой-либо другой из стран, с которыми Англия ведет торговлю. Общая сумма китайского экспорта в Англию, равнявшаяся до 1842 г. приблизительно 7000000 ф. ст., в 1856 г. достигла приблизительно 9500000 фунтов стерлингов. В то время как количество чая, ввозимого в Великобританию, до 1842 г. никогда не превышало 50000000 фунтов, в 1856 г. оно возросло примерно до 90000000 фунтов. С другой стороны, ввоз Англией китайского шелка приобрел большое значение только с 1852 года. О его росте можно судить по следующим цифрам:

Возьмем теперь, с другой стороны, движение британского экспорта в Китай:

Годы ф. ст.

1834 __ 842 852

1835 __ 1 074 708

1836 __ 1 326 388

1838 __ 1 204 356

За период времени после открытия рынка в 1842 г. и приобретения англичанами Гонконга мы имеем следующие данные:

Годы ф. ст.

1845 __ 2 359 000

1846 __ 1 200000

1848 __ 1445950

1852 __ 2 508 599

1853 __ 1 749 597

1854 __ 1 000 716

1855 __ 1 122241

1856 свыше 2 000 000

«Economist» пытается отнести застой и относительное сокращение ввоза изделий британской промышленности на китайский рынок за счет иностранной конкуренции, причем и в этом случае он ссылается на свидетельство г-на Кука. По мнению этого авторитета, честная конкуренция на китайском рынке побивает англичан во многих отраслях торговли. Американцы, говорит он, обогнали англичан по ввозу тика и простынного полотна. В 1856 г. в Шанхай было ввезено 221716 кусков американского тика против 8745 кусков английского и 14420 кусков американского простынного полотна против 1240 английского. С другой стороны, в области торговли шерстяными товарами будто бы сильно теснят своих английских конкурентов Германия и Россия. Нам не нужно других доказательств, кроме этих примеров, чтобы убедиться, что и г-н Кук и «Economist» ошибаются в своей оценке китайского рынка. Они приписывают исключительно англо-китайской торговле особенности, которые точно так же наблюдаются и в торговле между Соединенными Штатами и Небесной империей. В 1837 г. китайский экспорт в Соединенные Штаты превышал американский импорт в Китай приблизительно на 860000 фунтов стерлингов. В течение периода, последовавшего за договором 1842 г., Соединенные Штаты ежегодно получали китайской продукции в среднем на 2000000 ф. ст., а уплачивали за нее своими товарами на сумму в 900000 фунтов стерлингов. Из общего импорта в Шанхай, достигшего в 1855 г. суммы в 1602849 ф. ст. — не считая звонкой монеты и опиума, — на долю Англии приходился 1122241 ф. ст., на долю Америки — 272708 ф. ст. и на долю прочих стран — 207900 ф. ст., между тем как экспорт достиг общей суммы в 12603540 ф. ст., из которых 6405040 ф. ст. приходились на долю Англии, 5396406 на долю Америки и 102088 на долю прочих стран. Сопоставьте один лишь американский экспорт в Шанхай на сумму 272708 ф. ст. с американским импортом из Шанхая, превышающим 5000000 фунтов стерлингов. Если тем не менее американская конкуренция все же смогла нанести сколько-нибудь существенный ущерб британской торговле, то какое же ограниченное поле деятельности для совокупной торговли иностранных государств должен представлять собой китайский рынок.