Компенсировать сокращение подоходного налога повышением пошлин на чай и сахар, которые являются предметом широкого потребления в Англии, значит совершенно явно уменьшить обложение богатых и увеличить обложение бедных. Однако это соображение едва ли помешало бы палате общин голосовать за такую меру. Но имеются торговцы чаем, которые заключили крупные контракты и соглашения, полагаясь, по их словам, исключительно на заявление сэра Джорджа Льюиса в палате общин 19 апреля 1856 г. — заявление, повторенное таможенным управлением для торговцев чаем 11 ноября 1856 г. — о том, что «б апреля 1857 г. пошлина на чай будет снижена до 1 шиллинга 3 пенсов». Итак, торговцы чаем настаивают на том, чтобы им предоставили возможность выполнить свои обязательства и чтобы соблюдались моральные обязательства бюджета. Вместе с тем и г-н Гладстон рад отомстить Пальмерстону, прямо-таки предательски выбросившему вон пилитов, после того как он использовал их, чтобы опрокинуть сначала кабинет Дерби, затем кабинет Рассела и, наконец, кабинет их собственного патриарха, престарелого Абердина[126]. К тому же, Гладстону, как автору финансового проекта 1853 г., надо, разумеется, защищать свой собственный образцовый бюджет от бесцеремонных вторжений сэра Джорджа Льюиса. Поэтому он объявил о своем намерении [В рукописи вместо слов «о своем намерении» написано: «в четверг 19 февраля, что в пятницу, в связи с решением палаты заседать в качестве комитета по изысканию средств, он намерен». Ред.] предложить следующую резолюцию:

«Что данная палата не согласится ни на какую прибавку к пошлинам на чай и сахар в силу акта 1855 г. о таможенных пошлинах».

До сих пор я касался только одной стороны бюджета — его доходной части. Взглянем теперь на другую его сторону — на предполагаемые расходы. Если намеченная доходная часть характеризует нынешнее состояние официального английского общества, то предполагаемые расходы тем более характеризуют состояние его нынешнего правительства. Пальмерстону нужны деньги, и очень большие деньги, не только для того, чтобы прочно установить свою диктатуру, но также и для того, чтобы удовлетворить свою страсть к бомбардировкам Кантона, войнам с Персией, неаполитанским экспедициям и т. д. Поэтому он предлагает такой бюджет мирного времени, который превышает приблизительно на 8000000 ф. ст. самые большие расходы со времени мира 1815 года. Он требует 65474000 ф. ст., тогда как г-н Дизраэли довольствовался 55613379 ф. ст., а г-н Гладстон — 56683000 фунтами стерлингов. Джону Булю, конечно, следовало бы предвидеть, что мечты о военной славе на Востоке со временем претворятся в полновесные счета налоговых инспекторов.

Но дополнительное годовое обложение, введенное в связи с войной, не может исчисляться выше 3600000 ф. ст., а именно: 2000000 ф. ст., на казначейские обязательства, срок которым наступает в мае 1857 года; 1200000 ф. ст. на проценты с 26000000 ф. ст. нового фундированного и с 8000000 ф. ст. нефундированного долга; наконец, около 400000 ф. ст. на фонд погашения новых долгов. Таким образом, дополнительные военные налоги в действительности не составляют и половины добавочных расходов, требуемых лордом Пальмерстоном. Зато его военные сметы вполне объясняют рост этих добавочных расходов. Совокупная смета армии и флота с 1830 по 1840 г. в среднем не достигала и 13000000 ф. ст., но в бюджете Льюиса она составляет 20699000 фунтов стерлингов. Если мы сравним ее со всеми военными сметами последних пяти лет, предшествовавших войне, то увидим, что эти сметы составляли: в 1849 г. — 15823537 ф. ст., в 1850 г. — 15320944 ф. ст., в 1851 г. — 15555171 ф. ст., в 1852 г. — 15771893 ф. ст., в 1853–1854 гг. — 17802000 ф. ст., причем сметы за 1853–1854 гг. были утверждены с учетом предстоявшей войны.

Придерживаясь ортодоксальной доктрины вигов, что сок дерева предназначен питать червей, сэр Джордж Льюис ссылается на рост национального богатства, отраженный в данных об экспорте и импорте за 1856 г., в качестве основания для роста правительственных расходов. Если бы даже выводы были верны, то предпосылки все же остаются ложными. Достаточно указать на многие тысячи остро нуждающихся рабочих, которые скитаются в настоящее время по улицам Лондона и обращаются за помощью в работные дома[127]; достаточно указать на широко известный из официальных отчетов о доходах факт, что в 1856 г. в Англии значительно сократилось потребление чая, сахара и кофе, при незначительном увеличении потребления спиртных напитков. Достаточно указать, наконец, на отчеты о торговле за прошлый год, которые, по признанию самого г-на Уилсона, нынешнего секретаря казначейства, ясно доказывают, что прибыли от британской торговли в 1856 г. находятся в обратной пропорции к ее расширению. Казалось бы, что естественной тактикой лидера оппозиции должно было бы быть направление огня его главных батарей против этих непомерных расходов. Но, действуя таким образом и прямо восставая против этой аристократической расточительности, г-н Дизраэли рисковал бы получить удар в спину от своих же собственных сторонников [В рукописи, начиная со слов: «Но, действуя таким образом», идет следующий текст: «Но г-н Дизраэли рисковал бы быть атакованным с тыла своей собственной партией, если бы он серьезно выступил против аристократических тунеядцев [tax-eaters]». Ред.]. Поэтому ему приходится прибегать к сверхутонченному маневру [В рукописи вместо слов; «сверхутонченному маневру» написано: «самой жалкой уловке». Ред.] — мотивировать свою резолюцию против пальмерстоновского бюджета не тем, что бюджет предусматривает непомерные расходы на 1857 и 1858 гг., а тем, что он не обеспечивает в необходимом объеме государственных доходов на 1858–1859 и 1859–1860 годы.

Во всяком случае, дебаты о бюджете в палате общин обещают быть в высшей степени интересными не только потому, что от них зависит судьба нынешнего правительства и что они представят собой любопытное зрелище коалиции Дизраэли — Гладстона — Рассела против Пальмерстона, но и потому, что сами по себе противоречия финансовой оппозиции, которая, настаивая на отмене подоходного налога и запрещая увеличение пошлины на сахар и чай, в то же время не осмеливается открыто ударить по непомерно раздутым расходам, явятся, несомненно, чем-то совершенно новым в нашей практике.

Написано К. Марксом 20 февраля 1857 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4956, 9 марта 1857 г.

Печатается по тексту газеты, сверенному с текстом рукописи

Перевод с английского

Лондон, 27 февраля 1857 г.

Резолюции графа Дерби и г-на Кобдена, осуждающие военные действия в Китае, были внесены в соответствии со сделанными заранее заявлениями, первая — 24 февраля в палате лордов, а вторая — 27 февраля в палате общин. Дебаты в палате лордов окончились в тот самый день, когда начались дебаты в палате общин. Первые нанесли сильный удар по кабинету Пальмерстона, оставив ему сравнительно слабое большинство в 36 голосов. Последние, возможно, окончатся его поражением. Но какой бы интерес ни вызывала дискуссия в палате общин, прения в палате лордов уже исчерпали доводы сторон, а мастерские речи лордов Дерби и Линдхёрста предвосхитили красноречие г-на Кобдена, сэра Э. Булвера, лорда Джона Рассела и tutti quanti [иже с ними. Ред.].

Единственный среди членов правительства авторитет в области юриспруденции, лорд-канцлер [Крануорт. Ред.], заметил, что «если у Англии не было достаточных оснований для инцидента с «Эрроу», то все действия Англии от начала и до конца были неправильны». Дерби и Линдхёрст бесспорно доказали, что Англия вообще не имела никаких оснований для инцидента с этой лорчей. Их аргументация настолько совпадает с аргументацией, приведенной на столбцах «Tribune» [См. настоящий том, стр. 105–110. Ред.] после опубликования первых сообщений из Англии, что я могу ограничиться здесь лишь ее кратким изложением.