Здесь были две дорожки следов указывающие на противоположные направления.
Итак, жертва, за которой он гнался, прошла здесь и вернулась той же тропой. Вглядевшись в более свежий след, Тарзан заметил маленькую частицу земли, которая катилась с края одного из следов в его углубление, — это значило, что след был совсем свежий и что таинственное существо, за которым гнался Тарзан, прошло здесь только что.
Тарзан снова вскочил на деревья и быстро, почти бесшумно понесся высоко над тропой.
Он не пробежал и мили, как действительно увидел черного воина. Воин стоял на открытой поляне. В руке у него был его гибкий лук со стрелою, которую он готов был спустить.
Против него стоял готовый кинуться вепрь Хорта, с опущенной головой и с покрытыми пеной клыками.
Тарзан с удивлением смотрел на странное чернокожее существо. Оно так походило на него общим обликом и все же отличалось лицом и цветом кожи. Правда, в книжках своих он встречал рисунки, изображавшие негра, дикаря, но как непохожи были те мертвенные отпечатки на это лоснящееся, черное, ужасное существо, дышавшее жизнью!
К тому же, этот человек с туго натянутым луком напомнил Тарзану не столько «негра», сколько «стрелка» из его иллюстрированного букваря:
С С начинается стрелок.
Как все это было удивительно! Тарзан пришел в такое возбуждение от своего открытия, что чуть было не выдал своего присутствия.
Но на полянке перед его глазами происходило нечто совсем новое и невиданное.
Мускулистая рука сильно натянула тетиву; вепрь бросился вперед, и тогда черный человек спустил маленькую отравленную стрелу. И Тарзан увидел, как стрела полетела с быстротой молнии и вонзилась в щетинистую шею вепря.
Едва стрела была спущена с тетивы, как Кулонга положил на нее вторую, но не успел спустить ее, как вепрь стремительно бросился на него. Тогда чернокожий перескочил через зверя одним прыжком, с неимоверной быстротою всадил в спину Хорте вторую стрелу и почти мгновенно вскочил на дерево.
Хорта повернулся, чтобы еще раз броситься на врага, сделал несколько колеблющихся шагов, словно удивившись чему-то; качнулся и упал на бок. Несколько мгновений мышцы его еще судорожно сокращались, но скоро он уже лежал неподвижно.
Кулонга слез с дерева.
Ножом, висевшим у него на боку, он вырезал на теле вепря несколько больших кусков. Он ловко и быстро развел огонь посреди тропы и стал жарить и есть это мясо. Остальную часть вепря он оставил там где она лежала.
Тарзан крайне заинтересовался всем виденным. Желание убить яростно пылало в его свирепой груди, но желание научиться кое-чему новому было еще сильнее. Он решил выследить это дикое существо и узнать, откуда оно явилось. Убить его он решил на досуге когда-нибудь потом, когда лук и смертоносные стрелы будут отложены в сторону.
Покончив свою еду, Кулонга исчез за ближайшим поворотом тропы, а Тарзан спокойно спустился на землю. Своим ножом он тоже отрезал несколько кусков мяса от туши Хорта, но не стал их жарить.
Тарзан видел и прежде огонь, но только когда Ара, т. е. молния, сжигала какое-нибудь большое дерево. Но для Тарзана было непостижимо, чтобы какое-нибудь существо из джунглей могло добывать красно-желтые острые клыки, пожирающие деревья и ничего не оставлявшие после себя, кроме тонкой пыли. А для чего черный воин испортил свое восхитительное кушанье, отдав его в зубы огню, — было уже совершенно вне понимания Тарзана. Быть может, Ара была союзницей стрелка, и он делил с нею свою пищу?
Уж конечно он, Тарзан, никогда не, испортит так глупо хорошего мяса. Поэтому он поел попросту и без затей сырого кабана. Остальную же часть туши зарыл близ тропы так, чтобы можно была ее найти после своего возвращения.
Вдоволь покушав, лорд Грейсток вытер жирные, пальцы о свои голые бедра и снова отправился по следам Кулонги, сына вождя Мбонги. В это же самое время в далеком Лондоне лорд Грейсток, младший брат настоящего лорда Грейстока, отослал обратно клубному повару поданные ему котлеты, заявив, что они недожарены. А потом, окончив свой обед, окунул пальцы в серебряный сосуд, наполненный душистой водой, и вытер их куском белоснежного камчатного полотна.
Весь день выслеживал Тарзан Кулонгу, летал над ним по веткам, словно злой дух лесов. Еще два раза видел он, как Кулонга метал свои стрелы: один раз в Данго, гиену, а другой раз в мартышку Ману. В обоих случаях животное умирало почти мгновенно. Яд Кулонги, очевидно, был свеж и очень силен.
Тарзан много думал об этом изумительном способе убийства в то время, как, раскачивая ветки, он следовал за чернокожим воином в безопасном расстоянии от него. Он понимал, что маленький укол стрелы не мог сам по себе так быстро убивать диких обитателей джунглей. Лесные звери бывали в сражениях со своими врагами истерзаны, расцарапаны, изгрызаны в кровь самым страшным образом — и тем не менее часто выживали.
Нет, в этих маленьких деревянных щепочках крылось что-то таинственное. Недаром же одной царапиной они могли причинять смерть. Тарзан должен обследовать это дело.
В ту ночь Кулонга опять спал в разветвлении большого дерева. А высоко над ним притаился Тарзан.
Когда Кулонга проснулся, то увидел, что его лук и стрелы исчезли. Черный воин был взбешен и испуган. Больше испуган, чем взбешен. Он обыскал землю под деревом, осмотрел все ветки, но нигде не было и следа ни лука, ни стрел, ни таинственного ночного грабителя.
Панический страх охватил Кулонгу. Он был безоружен! Ведь он оставил свое копье в теле Калы. А теперь, когда его лук и стрелы пропали, он был совсем беззащитен. У него оставался лишь нож. Его единственной надеждой на спасение было — как можно скорее добраться до селения Мбонги.
Он был уверен, что поселок недалеко, и быстрой рысью пустился по дороге.
Тогда из густой зелени непроницаемой листвы, на расстоянии нескольких ярдов от него, показался Тарзан и спокойно понесся за ним по деревьям.
Лук и стрелы Кулонги были крепко привязаны им к вершине гигантского дерева. У подножия этого дерева Тарзан срезал острым ножом полосу коры со ствола, и повыше надломил ветку. Это были отметки, которыми он обозначал те места, где у него хранились какие-либо запасы.
Кулонга продолжал свое путешествие, а Тарзан все ближе и ближе пододвигался к нему, пока, наконец, не оказался почти над головой чернокожего. Он держал теперь наготове в правой руке свою сложенную кольцом веревку.
Тарзан только потому откладывал этот момент, что ему очень хотелось выследить, куда направляется черный воин, и вскоре он был вознагражден за терпение: перед ним открылась внезапно большая поляна, на которой виднелось множество странных логовищ. Лес кончился, и между джунглями и поселком тянулись около двести ярдов обработанного поля.
В этот момент Тарзан находился прямо над головой Кулонги. Ему надо было действовать быстро, иначе добыча могла ускользнуть. Жизнь в джунглях приучила Тарзана во всех критических обстоятельствах, так часто возникавших перед ним, действовать с молниеносной быстротой прежде еще, чем мысль созрела.
И вот, когда Кулонга выступил на простор из лесной чащи, тонкие извилистые круги веревки полетели на него с нижней ветки могучего дерева у самой окраины полей Мбонги. И прежде, чем сын вождя успел сделать несколько шагов по открытому месту, ловкая петля стянула ему шею.
Тарзан, обезьяний приемыш, так сильно дернул свою добычу, что крики испуга были мгновенно подушены в горле Кулонги. Быстро перебирая руками веревку, Тарзан тянул отчаянно упиравшегося чернокожего, подтащил его к дереву и повесил его в воздухе за шею. Затем он взобрался повыше и втащил все еще бившуюся жертву в густой шатер листвы. Он крепко привязал веревку к громадному суку, спустился и всадил свой охотничий нож в самое сердце Кулонги. Кала была отомщена.
Тарзан тщательно осмотрел чернокожего. Никогда еще не видел он человеческого существа. Нож с ножнами и поясом немедленно привлекли его внимание, и Тарзан забрал их себе. Медный обруч тоже понравился ему, и он надел его себе на ногу. Затем он пришел в восхищение от татуировки на груди и на лбу дикаря, полюбовался на остро отточенные зубы, осмотрел и присвоил себе головной убор из перьев. После всего этого Тарзан решил пообедать, так как он был голоден, а здесь имелось мясо — мясо убитой им жертвы. Этика джунглей позволила ему есть это мясо.
