— К сожалению, никто от этого не застрахован.

— Даже среди зверей нет предателей.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Джемнон. — Эрот ведь почти зверь.

— Ты оскорбляешь зверей. Видел ли ты когда-нибудь, чтобы лев вилял хвостом перед другим зверем, чтобы добиться его расположения?

— Но ведь звери бывают разные, — возражал Джемнон.

— Да, и они все подлости оставили человеку.

— Ты не очень высоко ценишь людей.

— Я только сравниваю их поведение с поведением зверей.

— Все мы таковы, какими нас родили матери, — сказал Джемнон. — Есть звери, и есть люди, но некоторые люди ведут себя как звери.

— Но ни один зверь, слава Богу, не ведет себя как человек, — ответил Тарзан с улыбкой.

Ксерстл, неожиданно появившийся в комнате, прервал их разговор.

— Я собрал свои вещи, — доложил он, — и скоро пришлю раба за ними.

Джемнон кивнул головой в ответ на его слова, и Ксерстл вышел из помещения.

— Кажется, он недоволен, — заметил человек-обезьяна.

— Пусть его лучше проглотит Ксаратор! — воскликнул Джемнон. — Хотя его можно использовать и для более благородной цели, — добавил он, — например, отдать на корм моим львам… если, конечно, они еще будут есть его.

— У тебя есть львы? — спросил Тарзан.

— Конечно, — ответил Джемнон. — Я — человек-лев и по своему званию должен иметь львов. Так положено нашей касте. Каждый человек-лев должен держать львов для войны, чтобы сражаться за королеву. У меня их пять. В мирное время я использую их на охоте и для состязаний. Только знать и люди-львы имеют право владеть львами.

Между тем день клонился к вечеру. В помещение вошел раб с горящим факелом, который он укрепил на цепи, свисающей с потолка.

— Наступило время ужина, — объявил Джемнон, поднимаясь.

— Я уже поел, — сказал Тарзан.

— В таком случае мы уходим. Тебе, наверное, будет интересно встретиться с другими благородными воинами. Тарзан встал.

— Очень хорошо, — сказал он и вышел вслед за Джемноном из помещения.

В огромной столовой, расположенной на первом этаже дворца, собралось уже около сорока знатных придворных, когда туда вошли Джемнон и Тарзан. Здесь они увидели Томоса, Эрота и Ксерстла, некоторые из воинов были уже знакомы Тарзану, поскольку он видел их ранее в зале совета и на стадионе. Как только он вошел, в столовой воцарилась тишина, словно собравшиеся были застигнуты врасплох.

— Это Тарзан! — объявил Джемнон и повел своего спутника к столу.

У Томоса, который за столом занимал почетное место, был довольно кислый вид. Эрот хмурился, но именно он нарушил общее молчание.

— Этот стол для благородных, — сказал он, — а не для рабов.

— Благодаря его смелости и великодушию ее величества королевы этот человек присутствует здесь в качестве моего гостя, — ответил Джемнон. — Если же кто-нибудь из равных мне возражает против его присутствия, я готов с оружием в руках доказать обратное. — Затем он повернулся к Тарзану: — Поскольку этот человек сидит за столом вместе с людьми, принадлежащими к моей касте, я приношу свои извинения за сказанное им. Надеюсь, ты не оскорблен?

— Разве шакал может оскорбить льва? — заметил человек-обезьяна.

Ужин протекал вяло. Эрот и Ксерстл шептались между собой. Томос ничего не говорил, всецело поглощенный едой. Несколько друзей Джемнона втянули Тарзана в беседу, и он нашел в лице одного или двух из них неплохих собеседников, другие же склонны были относиться к нему покровительственно. Возможно, они очень удивились бы и изменили бы свое отношение к нему, если бы знали, что их гость является пэром Англии. Впрочем, такое сообщение вряд ли произвело бы большое впечатление, поскольку ни один из них никогда не слышал об Англии. И Тарзан не стал им говорить об этом — его не волновало то, что они думали о нем.

Когда из-за стола поднялся Томос и все остальные собрались уходить, Джемнон зашел в свои апартаменты и надел другую кольчугу, шлем и оружие, а после этого проводил Тарзана в приемную королевы.

— Не забудь стать на колени, когда мы войдем к Немоне, — предупредил Джемнон, — и не говори ни слова, пока она к тебе не обратится.

В маленькой приемной их встретил офицер и сразу же отправился к королеве сообщить об их прибытии. Пока они ждали, Джемнон внимательно изучал высокого чужеземца, с невозмутимым видом стоящего рядом с ним.

— Скажи, у тебя есть нервы? — спросил он спустя минуту.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался человек-обезьяна.

— Я видел как трепетали наихрабрейшие воины, которых вызывала Немона, — объяснил его компаньон.

— Я никогда не дрожу, — ответил Тарзан, — и даже не представляю себе этого.

— Возможно, Немона научит тебя волноваться.

— Возможно, но почему я должен дрожать там, где не дрожат шакалы?

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать? — спросил с недоумением Джемнон.

— У нее находится Эрот. Джемнон рассмеялся.

— Но как ты узнал об этом? — спросил он.

— Я знаю это наверняка, — ответил Тарзан. Он не считал нужным объяснять, что, когда офицер открыл дверь в покои королевы, его чуткие ноздри уловили запах, свойственный Эроту.

— Надеюсь, что его здесь нет, — сказал Джемнон с выражением озабоченности. — Если он здесь, то для тебя может быть устроена ловушка, из которой ты не выберешься живым.

— Каждый может почитать королеву, но не шакал, — заметил Тарзан.

— О королеве я думаю сейчас все время. В приемную вернулся офицер и кивнул Тарзану.

— Ее величество примет тебя сейчас, — сказал он. — Ты можешь уйти, Джемнон, твое присутствие не обязательно.

Затем он снова повернулся к человеку-обезьяне:

— Когда я открою дверь и объявлю, что ты пришел, ты должен войти в комнату и стать на колени. Оставайся в таком положении до тех пор, пока королева не прикажет тебе подняться, и не говори ничего, пока королева к тебе не обратится. Ты слышишь меня?

— Слышу, — ответил Тарзан. — Открывай дверь. Джемнон, который выходил из приемной через другой выход, услышал слова Тарзана и улыбнулся. Офицер, напротив, насупился: загорелый гигант разговаривал с ним в повелительном тоне, и он не знал, как должен поступить. Но дверь он открыл и, как ему показалось, отомстил Тарзану.

— Раб Тарзан! — провозгласил он громким голосом. Хозяин джунглей вошел в прилегающую палату, прошел в центр ее и остановился, молча глядя на Немону. Эрот был здесь. Он стоял возле дивана, на котором на толстых подушках полулежала Немона. С бесстрастным выражением на лице королева внимательно рассматривала Тарзана. Внезапно раздался пронзительный возглас Эрота:

— Стань на колени, дурак!

— Молчать, — приказала Немона. — Здесь отдаю приказы я.

Эрот покраснел и начал смущенно перебирать пальцами золотую рукоятку кинжала. Тарзан не сказал ни слова, не двигаясь и не отрывая своего взора от Немоны. Если раньше он думал, что она красива, то сейчас ему стало ясно, что такой яркой красавицы он еще ни разу не видел в своей жизни.

— Ты больше не нужен мне сегодня, Эрот, — сказала Немона, — ты свободен.

Лицо Эрота стало мертвенно-бледным, затем залилось багровой краской. Он хотел что-то сказать, но передумал, затем, повернувшись спиной к двери, стал на одно колено и низко поклонился. Потом он встал и вышел.

Комната, в которой оказался Тарзан, была не очень большой, но поражала своей роскошью и своеобразием. Колонны из чистого золота поддерживали потолок, стены были разукрашены изделиями из слоновой кости, на мозаичном полу, сделанном из разноцветных камней, лежали яркие ковры и шкуры животных, среди которых одна вещь привлекла особое внимание Тарзана — это была кожа загорелого человека вместе с его головой.

На стенах были развешаны картины, большей частью выполненные безвкусно и грубо, тут находился и обычный ряд голов животных и людей. В одном конце комнаты между двух золотых колонн сидел привязанный золотой цепью лев.

Это был громадный зверь. Клок белых волос виднелся у него на загривке, как раз посредине черной гривы. С того момента как Тарзан появился в комнате, лев не спускал с него своего недоброжелательного взгляда. Стоило Эроту выйти и закрыть за собой дверь, как лев с ревом вскочил на ноги и прыгнул на человека-обезьяну. Цепи остановили его, и он, рыча, грохнулся на пол.