Тарзан поклонился в знак того, что он принимает поздравление, и двинулся дальше, но Ксерстл придержал его.

— Мы должны встречаться чаще, — продолжал он. — Я веду приготовления к большой охоте и приглашаю тебя посетить меня в качестве почетного гостя. У нас будет избранный круг. Когда я завершу все приготовления, то дам тебе знать о дне проведения охоты, а теперь я вынужден проститься с тобой. Желаю счастья.

— Я ничего не знаю об этом малом и его охоте, — сказал Тарзан после того, как они снова продолжили свой путь в направлении дома Дории.

— Для тебя, мне кажется, лучше будет принять его предложение, — посоветовал ему Джемнон. — Этот парень и его друзья занимаются слежкой, но если ты иногда будешь с ними, то у тебя появится возможность понаблюдать за ними.

Тарзан пожал плечами.

— Пока я здесь, я буду навещать его, если ты так хочешь.

— Пока ты здесь! — воскликнул Джемнон. — Неужели ты рассчитываешь уйти из Катны?

— Почему бы и нет? — ответил Тарзан. — Я могу уйти в любое время: здесь меня ничто не держит, к тому же я не давал обещаний, что не убегу, когда мне захочется.

Джемнон криво усмехнулся, но Тарзан не заметил этой улыбки, поскольку теперь они шли по слабо освещенной улице.

— Для меня это будет очень интересно, — заметил Джемнон.

— Почему?

— Немона поручила мне наблюдать за тобой. Если ты убежишь из-под моей опеки, она просто убьет меня. Лицо Тарзана мгновенно приняло озабоченный вид.

— Я не знал этого, — сказал он, — но ты не беспокойся, я не убегу до тех пор, пока с тебя не снимут эти обязанности.

Вдруг он улыбнулся какой-то новой посетившей его мысли:

— Я решил попросить Немону, чтобы она назначила Эрота или Ксерстла моими попечителями. Джемнон рассмеялся:

— Ну и история же получится!

Редким факелам не удавалось рассеять мрак под нависшими над их головами ветками деревьев, которые выстроились по обе стороны улицы, ведущей к дворцу Тудоса. Там, где узкая аллея пересекалась с улицей, под раскидистыми ветвями дуба притаилась темная фигура. Когда они подошли поближе, острые глаза человека-обезьяны заметили скрывавшегося там человека. Пока они находились на таком расстоянии от него, что человек не мог причинить им вреда. Но Тарзан всегда был готов встретить опасность лицом к лицу, хотя он и не подозревал, что присутствие этого человека каким-то образом связано с ним самим. Жизнь в джунглях научила его быть в постоянной готовности, несмотря на то, существует ли опасность или нет. Как только они поравнялись с человеком, Тарзан услышал свое имя, произнесенное хриплым голосом. Он остановился. «Берегись Эрота! — прошептал голос. — Этой ночью!» И человек быстро удалился и исчез в густой темноте узкой аллеи, но даже за это короткое мгновение Тарзан успел заметить знакомые очертания большого тела мужчины. Ему также показалось, что этот голос он уже где-то слышал.

— Как ты думаешь, кто бы это мог быть? — спросил Джемнон. — Пошли за ним! Мы поймаем его и узнаем его имя. — И он повернулся к аллее, чтобы броситься за беглецом, но могучая рука Тарзана легла ему на плечо.

— Не надо, — сказал он, — это один из тех, кто хочет стать моим другом. Если он не желает называть себя, не в моих правилах заставлять его.

— Ты прав, — согласился Джемнон.

— Я думаю, что, настигнув его, я не узнаю больше того, что уже знаю. Тем более, что я узнал его и по голосу, и по походке, а также по запаху, который он оставил здесь и который мне хорошо известен. Я узнаю этот запах на расстоянии до одной мили, потому что он очень крепкий и его имеют сильные люди и звери.

— А почему он тебя испугался? — спросил Джемнон.

— Меня он не испугался, он испугался тебя, потому что ты — благородный.

— Ну, это напрасно. Если он твой друг, я бы его не предал.

— Я это знаю, но он не знает. Ты аристократ, поэтому легко можешь оказаться другом Эрота. Я не хочу скрывать от тебя, кто это был, потому что знаю, ты не навредишь ему. Но ты будешь удивлен, когда узнаешь от меня имя этого человека. Это был Фобек.

— Не может быть! Разве станет он искать дружбы с человеком, который победил его, издевался над ним и почти убил его?

— Именно потому, что не убил его. Фобек — простодушный человек, но вместе с тем он не лишен чувства благодарности. К тому же он относится к тому типу людей, которые проявляют собачью преданность к тому, кто сильнее их.

В особняке Тудоса молодых людей встретил раб. После того как воин, стоящий на страже, узнал Джемнона и разрешил им войти, раб провел их в великолепные покои и взял кольцо Джемнона, чтобы его хозяйка по этому знаку могла узнать визитера. Они ждали ее выхода в передней, освещенной мягким светом дюжины факелов. Богатство и роскошь обстановки этого помещения могли поспорить с роскошью дворца Немоны. И вновь на стенах Тарзан увидел необычные трофеи.

Человеческая голова, украшенная золотым шлемом и висевшая над входом в жилое помещение, созерцала пустыми глазницами молодых людей. Несмотря на то, что смерть наложила на нее свой мрачный отпечаток, иссушила и сморщила ее, во внешнем облике мертвой головы чувствовались величие и сила. Тарзан изучал ее несколько мгновений, пытаясь угадать, какая жизнь, какие мысли скрывались ранее под этим иссушенным и пыльным черепом, прежде чем он появился в качестве трофея на стене дворца, принадлежащего благородному Тудосу. Какие мысли, жестокие, или благородные, какие страсти рождались, жили и умирали под этим лбом? Какие слова могли бы сказать эти высохшие губы, если бы горячая кровь могучего бойца вновь зажгла в них жизнь?

— Великолепный трофей, — сказал Джемнон, заметивший необычайный интерес своего товарища к этой голове. — Это самый ценный трофей в Катне, ему нет равного и никогда не будет. Эта голова принадлежала когда-то королю Атны. Тудос победил его в сражении, когда был еще молодым человеком.

— Это очень интересно, — задумчиво произнес Тарзан. — В том мире, откуда я пришел, люди украшают свои комнаты головами животных, которые не являются их врагами, а наоборот, могли бы стать друзьями, если бы люди захотели этого. Ваши же самые ценные трофеи — это головы ваших врагов. Да, прекрасная мысль!

Легкое шуршание сандалий по каменным плитам пола возвестило о приближении их хозяйки. Оба юноши повернулись к дверям, которые вели в небольшой открытый сад, откуда сейчас выходила молодая девушка. Тарзан увидел необыкновенную красавицу, но была ли она прекраснее Немоны, он не мог сказать. Однако про себя он все же отметил, что Тудос поступал мудро, укрывая свою дочь от внимания королевы.

Она приветствовала Джемнона с приятной фамильярностью старого друга, и, когда он представил ей Тарзана, она с сердечной простотой вступила в беседу с ним.

— Я видела тебя на стадионе, — заметила она, а затем, засмеявшись, добавила: — Из-за тебя я проиграла много драхм.

— Извини меня, — сказал Тарзан. — Если бы я знал, что ты поставишь на Фобека, я бы позволил ему убить меня.

— Прекрасно, — смеясь, воскликнула Дория. — Если ты будешь сражаться на стадионе снова, я скажу тебе заранее, на кого я поставлю, и тогда наверняка выиграю.

— Я вижу, что мне придется тебе понравиться, чтобы ты не ставила деньги на моих противников.

— Насколько я узнал Тарзана, — вмешался Джемнон, — ставка на него будет всегда беспроигрышной на арене.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовалась девушка. — Я вижу в твоих словах какой-то тайный смысл.

— Боюсь, что мой друг выглядит не так уверенно в будуаре, — засмеялся молодой аристократ.

— Мы уже, однако, слышали, что в этом отношении он добился немалого успеха, — сказала Дория, подчеркнув своим тоном, что говорить о таких вещах ей не очень приятно.

— Не суди его так строго, — попросил ее Джемнон, — он продолжает делать все для того, чтобы быть казненным.

— Это не так уж и трудно во дворце Немоны, хотя мы и слышали потрясающую историю о том, как он отказался стать на колени перед королевой. Тот, кто пережил это, испытывает не больше страха, чем мы воображаем себе, — ответила Дория.