Присутствующие облегченно вздохнули и повели Тарзана в храм. Заняв место у западного алтаря, он указал Лу-дону на место у восточного алтаря. Когда Тарзан поднялся на платформу, то увидел нечто, заставившее его отпрянуть в ужасе. В верхней части алтаря находилось углубление с водой, в которой плавало тельце новорожденного младенца.
— Что это значит? — гневно закричал Тарзан. Верховный жрец злорадно засмеялся.
— Так ты и этого не знаешь? — ответил Лу-дон. — Это лишний раз говорит о том, что ты самозванец. Тот, кто выдает себя за сына своего отца, должен знать, что с последними лучами заходящего солнца белый камень восточного алтаря обагряется кровью взрослых, а когда солнце восходит, оно всякий раз сначала смотрит на западный алтарь и радуется при виде смерти новорожденного младенца. Дух умерщвленного ребенка следует за светилом до той минуты, пока его не сменит дух взрослого. Даже маленькие дети хо-донов знают об этих вещах, а ты, называющий себя сыном Яд-бен-ото, не знаешь. Если этого доказательства недостаточно, то у меня есть еще. Ваз-дон, иди сюда!
От группы рабов отделился человек и боязливо подошел к жрецу.
— Скажи нам, что тебе известно об этом существе, — приказал Лу-дон, указывая на Тарзана.
— Я видел его раньше, — сказал ваз-дон. — Сам я из племени Кор-ул-лула. Как-то раз наши воины наткнулись на воинов Кор-ул-я. Произошло это на гребне скалы, которая разделяет наши два селения. Среди наших врагов был этот странный человек, которого они называли Тарзан Яд-гуру, и он действительно оказался ужасным, — дрался за десятерых. Но когда его стукнули дубинкой по голове, он свалился без сознания, как обычный смертный. Мы отнесли его в наше селение, но он убежал. Отрезал голову воину, привязал ее к ветке внизу, в долине, и был таков.
— Слово раба против слова бога! — воскликнул Я-дон, с самого начала проявлявший дружеский интерес к псевдобожеству.
— Это только один шаг к истине! — объявил Лу-дон — Вероятно, показание единственной принцессы рода Ко-тана возымеет больший вес, чем показания раба, хотя это может и не понравиться отцу, чей сын, богохульник, убежал из А-лура.
Рука Я-дона потянулась к ножу, но его удержали стоявшие рядом воины.
— Ты в храме Яд-бен-ото, — предостерегли они его. Ко-тану ничего не оставалось, как проглотить обиду, нанесенную ему Лу-доном, и он еще сильнее возненавидел верховного жреца.
— Что знает моя дочь об этом? — обратился он к Лу-дону. — Ты требуешь, чтобы принцессу привели сюда для дачи публичных показаний?
— Нет, — произнес Лу-дон, — не лично, но у меня есть та, которая даст показания за нее. Он повернулся к другому жрецу.
— Приведи служанку принцессы.
Через минуту перед ними предстала Пан-ат-лин.
— Принцесса О-ло-а гуляла в запретном саду с этой рабыней, — объяснил Лу-дон, — как вдруг из-за кустов появился этот человек, назвавшийся сыном Яд-бен-ото. Принцесса призналась, что рабыня при виде его вскрикнула и назвала его по имени Тарзан Яд-гуру — то же самое имя, что запомнил раб из Кор-ул-лула. Эта женщина не из Кор-ул-лула, а из Кор-ул-я, то есть селения, с воинами которого его впервые увидели. Принцесса также поведала, что новая рабыня, чье имя Пан-ат-лин, рассказала ей странную историю своего спасения от Тор-о-дона в Кор-ул-грифе. Потом их стали преследовать два огромных грифа, а этот человек увел их, поэтому она и уцелела. По дороге ее взяли в плен воины Кор-ул-лула. Разве не ясно теперь, что это существо не бог? — вскричал Лу-дон. — Он говорил тебе, что является сыном бога?
Он внезапно повернулся к Пан-ат-лин.
Девушка в ужасе отпрянула.
— Отвечай, рабыня! — завопил верховный жрец.
— Он показался мне не простым смертным, — ответила Пан-ат-лин.
— Он сказал тебе, что Яд-бен-ото его отец? Отвечай на вопрос! — не унимался Лу-дон.
— Нет, — созналась она.
Пан-ат-лин говорила шепотом, бросая на Тарзана виноватые взгляды, на которые он ответил дружеской улыбкой.
— Это еще не доказывает, что он не сын бога! — закричал Я-дон. — Неужели ты думаешь, что бог на каждом шагу кричит: «Я — бог!». Такого никто никогда не слышал. Может, ты слышал, Лу-дон? С какой тогда стати это должен делать его сын?
— Довольно! — гаркнул Лу-дон. — Доказательства неоспоримы. Это существо — самозванец, и я, верховный жрец бога Яд-бен-ото, приговариваю его к смерти, и если я не прав, пусть Яд-бен-ото поразит меня молнией на том месте, где я стою!
Стало так тихо, что было слышно, как плещет в озере вода. Лу-дон стоял, обратив лицо к небесам и воздев руки над головой. Все с испугом ждали небесной кары. Тишину нарушил Тарзан.
— Твой бог не желает знать тебя, Лу-дон. Он тебя игнорирует, и я могу доказать это перед всеми жрецами и твоим народом.
— Докажи, богохульник!
— Ты назвал меня богохульником, потешил свое самолюбие, якобы доказав, что я простой смертный, а не сын бога. Проси Яд-бен-ото признать твою правоту и поразить меня на месте.
Снова воцарилась тишина.
— Ты не осмеливаешься, так как понимаешь, что меня не поразит на месте, как, впрочем, и тебя, — произнес с улыбкой Тарзан.
— Ты лжешь! — зашелся в крике Лу-дон. — Я сделал бы это, если бы не получил от Яд-бен-ото распоряжения о твоей дальнейшей судьбе.
Со стороны жрецов прозвучал хор восхищенных голосов. Ко-тан и его воины пребывали в смятении. Втайне они все ненавидели Лу-дона, но ни один из них не смел поднять голоса против него. Никто?
Нет, здесь был Я-дон, бесстрашный, как лев.
— Если ты уверен в его вине, то навлеки огненные молнии Яд-бен-ото на голову этого человека! — выкрикнул он.
— Хватит! — рявкнул Лу-дон. — С каких пор Я-дон стал верховным жрецом? Хватайте самозванца! — крикнул он воинам и жрецам. — Утром он умрет смертью, какую изберет для него Яд-бен-ото.
Воины замялись, а низшие жрецы, фанатически преданные Лу-дону, бросились на Тарзана.
Тарзан понял, что игра проиграна.
Хитрость и дипломатию придется отложить в сторону. Отныне он мог рассчитывать только на собственную силу, что ему было больше по душе. Первого жреца, который набросился на Тарзана, встретил не посланец небес, а разъяренный зверь, по темпераменту сродни самому Дьяволу.
Алтарь находился рядом с западной стеной. Места хватало только для верховного жреца, который стоял там во время жертвоприношений. Сейчас его место занимал Тарзан, позади него Лу-дон, а впереди сотни две воинов и жрецов.
Жрец, который хотел отличиться и первым схватить богохульника, с яростью накинулся на Тарзана, пытаясь вцепиться ему в руку. Вместо этого его самого зажали стальные пальцы Тарзана, который схватил жреца за ногу, и поднял над алтарем головой вниз. Жрецы облепили алтарь, норовя стащить Тарзана вниз. Сзади к нему подкрадывался Лу-дон с ножом.
Нельзя было терять ни минуты. Прежде чем Лу-дон и остальные разгадали намерение их неприятеля, Тарзан изо всех сил швырнул визжавшего жреца прямо в лицо Лу-дону, сам же запрыгнул на вершину алтаря, а оттуда на стену храма.
— Кто не верил в то, что Яд-бен-ото не забудет своего сына? — выкрикнул он и скрылся из виду.
В числе наблюдателей нашлось по крайней мере два человека, чьи сердца радостно екнули при виде бегства Тарзана.
Жрец, которого Тарзан бросил в Лу-дона, врезался в стену, забрызгав мозгами камень, верховный же жрец отделался синяками от падения на пол. Вскочив на ноги, он испуганно посмотрел вокруг, и на лице его появилась растерянность — самозванец как в воду канул.
— Держите его! — закричал Лу-дон. — Хватайте богохульника!
Он завертел головой с таким уморительным выражением, что воины были вынуждены ладонями скрывать улыбки на лицах.
Жрецы засуетились вокруг воинов, пытаясь заставить их преследовать беглеца, но те ожидали распоряжений от Ко-тана либо самого Лу-дона. Ко-тан, втайне довольный неудачей верховного жреца, хотел, чтобы именно он отдал приказ. И когда тому рассказали, каким образом скрылся Тарзан, Лу-дон наконец отдал команду преследовать его.
