Шарль Луи Наполеон Бонапарт, а в просторечии просто Наполеон III, мерно вышагивал по комнате. Делегация во главе с Жюлем Фавром молча наблюдала за ним.

— Господа! — Наполеон III резко остановился и повернулся к ним анфас. — Это ужасающие известия! Мы полностью потеряли Италию!

— Ваше Императорское Величество, — Фавр был невозмутим, — она нам никогда и не принадлежала.

— Что за вздор? Мы стояли на пороге ее включения в свои владения, а теперь… — Шарль Луи Наполеон расстроенно опустил голову.

— А теперь они объединились в единое и по-настоящему независимое государство.

— Вам известно, кто помогал Гарибальди? У него же не было сил для столь значительного успеха.

— Это только догадки, но, боюсь, тут замешан этот вездесущий Александр.

— Даже так?

— Да. Мы попытались тщательно отследить этот феноменальный успех Гарибальди и нашли во многих делах московские уши. Например, в январе текущего года Гарибальди гостил в Москве. Как нам стало известно, по личному приглашению цесаревича. Визит был недолгий. Однако если приезжал Джузеппе лишь с собственным багажом, то отправился к берегам Италии он уже с весьма значительным грузом. Александр снабдил его оружием для гвардии и деньгами.

— В каком объеме?

— Мы не знаем. Две тысячи новейших винтовок проявили себя при штурме Рима. Возможно, это все, что есть у Гарибальди, возможно — нет. Нам это неизвестно. А по деньгам мы даже догадок не имеем, касательно сумм и условий предоставления кредита. Но я убежден, Александр не просто так помог Гарибальди. Не верю я в то, чтобы этот человек искренне желал кому-то помочь. За ним уже закрепилась слава жадного и расчетливого варвара, и не мне менять эту оценку.

— А откуда взялась эта странная организация? Как там ее?

— Итальянская народная партия. — Фавр смущенно пожал плечами. — Мы не знаем, откуда она взялась. За Гарибальди подобных инициатив и интересов ранее не наблюдали.

— Может быть, там те же уши?

— Возможно. Но пока мы не располагаем сведениями об этом. Да и вообще очень мало знаем о событиях в Италии. После того как Гарибальди при Оваде принял полную капитуляцию Виктора Эммануила и провозгласил Вторую Республику «по образу и подобию предков», Италия стала для нас практически недоступна. Она кипит, поглощенная реформами. Никогда бы не подумал, что этот старый вояка Джузеппе окажется таким политиком.

— Каким «таким»? — Наполеон III, прищурившись, переспросил Фавра.

— Реформатором. Причем, как это ни странно, начал он свои преобразования не с армии и флота, а с промышленности и общества. Чего стоит одно сокрушение папского государства и заточение его в рамки микроскопического Ватикана.

— Странно… это очень странное событие. Пий IX так легко сдал свои позиции?

— Он заболел сразу после падения Рима. — Фавр улыбнулся. — А после выздоровления полностью поддержал политику Гарибальди. Ходят слухи, что для «лечения» к нему приезжали рыцари братства Красной звезды.

— Оу… любопытно. Это можно подтвердить?

— Не думаю. Хотя есть параллели с подавлением Польского восстания. Помните, тогда, после непродолжительного нахождения в Старом замке, многие представители радикально настроенной шляхты изменили свои взгляды. Что с ними там делали, мы не в курсе, но, видимо, что-то ужасное. Думаю, Пия тоже сломали.

— Плохо, очень плохо. Подумайте, как мы можем поменять понтифика на более самостоятельного.

— Никак. Ватикан поставлен под полный контроль правительства Итальянской республики. Все средства, поступающие папе римскому, находятся в руках Гарибальди. В таких условиях, кого мы ни поставим, он все одно будет лоббировать политические интересы Италии. Впрочем, Ваше Императорское Величество, нам и своих проблем хватает. Думаю, лезть в дела соседей нам пока не стоит.

— Я сам решу этот вопрос, — с вызовом посмотрел на Фавра Наполеон. — Впрочем, к делу. Думаю, все, кроме Симона и Эдмона, свободны.

А дела там были действительно не просты и далеки от гармонии.

Волны газетных войн будоражили французское общество уже второй год, раздирая его противоречиями и выставляя правительство Шарля Луи Наполеона в некрасивом свете. То он поставляет в Данию пушки с завода Шнейдера сразу после решительного успеха, предпринятого Людвигом Габленцом. То предоставляет датскому Королевскому флоту возможность за счет имперской казны ремонтироваться и пополнять боезапас в портах Франции. То ведет переговоры с правительством Австрии касательно поставок «табакерочных винтовок». И так далее и тому подобное. Впрочем, шумели не только французские газеты. Пол-Европы негодовало относительно его внешней политики, но Наполеона это мало заботило, так как стремление ослабить Австрию и Пруссию превалировало над здравым смыслом. Чем с успехом пользовался Александр, посредством Моргана организуя через Францию серые схемы оружейных поставок. Ведь даже фееричная отгрузка семидесяти нарезных полевых орудий Датскому королевству, которое вменили в вину Наполеону, была осуществлена Джоном Морганом. Как говорится, «утопающему помоги утонуть».

Увы, но данное провальное направление внешней политики стало у Наполеона III не единственным, так как восстание в Алжире затянулось и превратилось в полноценную войну. По большому счету датская и алжирская войны приковали к себе внимание и ресурсы Французской империи, высасывая из нее все соки.

Цесаревич же ждал и копил компромат, чтобы в нужное время вывалить его в различные европейские газеты, акции которых потихоньку скупал через подставных лиц и мутные компании. Прежде всего Сашу интересовали германские, французские и британские ежедневные издания. Особого энтузиазма в этом деле его доверенные люди не проявляли, дабы не привлечь внимания, но все возникающие затруднения использовали во благо. В дело шло все — не только деньги (прямые покупки и взятки), но и угрозы личной расправы, по мере необходимости совмещаемые или замещаемые обычным бытовым шантажом.

Внешняя разведка Великого княжества Московского работала на грани своих возможностей, привлекая все доступные ресурсы, так как Александр очень ясно понимал роль и место газет (как и прочих средств массовой информации) в большой политике. Он хорошо помнил ту травлю, которую регулярно устраивало европейское общество на его Отечество, а потому желал обернуть этот меч против владельца. Конечно, не обходилось без провалов и «московских ушей», но на фоне датской и алжирской кампаний все «косяки» удавалось довольно аккуратно прикрывать. Благо что ни на чем серьезном люди Александра не прогорали. Учебная практика российской внешней разведки шла своим чередом в практически тепличных условиях.

— Господа, я хочу знать, что понадобилось этому проходимцу в наших землях! — Император был раздражен и едва сдерживался от перехода на грубости.

— Андраш Дьюла уверяет, что он практически уговорил Александра открыть в Будапеште завод по производству новейших винтовок.

— Не верю я ему! Не верю! Да и он сам, этот Дьюла, не прост. Вспомните, как он бунтовал в 1847–1849 годах? За те события его даже приговорили к смертной казни.

— Ваше Императорское Величество, прошло много лет с тех дней. Он повзрослел, одумался и принес клятву на верность Вашему Величеству.

— Не верю я им… что Александр, что Дьюла — оба проходимцы высшей пробы. — Франц-Иосиф задумался на несколько секунд, после чего продолжил: — Вы проверяли эти сведения? Там действительно идет подготовка к постройке военного завода?

— Да, Ваше Императорское Величество. В пригороде Будапешта начались работы по подготовке строительной площадки. Но все продвигается очень медленно. Александр и Дьюла никак не могут договориться о цене.

— Вы уверены, что их сотрудничество ограничивается только коммерческими интересами?