— Зачем вы их так мучаете? — Путилов рассматривал в подзорную трубу проплывающий над Москвой «чудесную сигару» с несколькими молящимися пассажирами, что отчетливо наблюдались сквозь остекленную гондолу.

— Мучаю? Отнюдь. Я просто наполняю их идеями. Вы же сами видели, с какими дремучими людьми приходиться работать. Делегаты из центральных губерний хоть уже паровозы видели, и кое-что представляют о современном мире, а как вам товарищи из глухих мест? Из той же Сибири, Кавказа и прочих закутков Империи?

— И все же с дирижаблем, мне кажется, вы, Ваше Императорское Величество, немного переусердствовали. Я на днях летчиков опрашивал и, признаться, опешил от услышанного. Какое-то совершенное непотребство твориться. Оказывается, большинство делегатов и гостей с перепуга облегчаются прямо в штаны. Солидных людей в таком виде негоже держать публично. Это же какой урон чести!

— Ох, Николай Иванович, подбиваете вы меня на баловство, — Александр лукаво улыбнулся.

— Я?! — Удивился Путилов. — Каким образом?

— Да мысль меня посетила, что надобно возить наших слабых до облегчения «товарищей» в дирижабле до тех пор, пока не привыкнут. Да, боюсь, не все переживут такую науку, многие уже в немалых годах.

— Вот смотрю я на вас и иногда совершенно не понимаю. То как старик себя ведете, а то словно ребенок, эко баловство удумали. Они же всех новинок потом как огня бояться будут. Зачем нам этого добиваться?

— Нельзя, дорогой Николай Иванович, все время быть серьезным, в жизни должно иметься место и для забавы. Впрочем, вы правы, издеваться над людьми негоже. Главное, что они уже полетали и поняли, что это возможно. К тому же, эксцессы имели место лишь в первых двух полетах. К счастью, мне вовремя доложили, и пришлось немного изменить процедуру подготовки к ним. То есть, силой туда никого не загоняют. Просто я возглавил третий взлет с группой добровольцев из числа делегатов, а те уж далее все сделали, подначивали тех, кто не летал. Вы обратите внимание на то, что они хоть и молятся, а все одно — вся гондола забита и свободных мест нет. На текущий момент отбою от желающих нет. А у некоторых делегатов уже по два полета имеется. Причем, что примечательно, знаете, кто усердствовал более других в уговорах нерешительных? По лицу вижу, что догадались. Да, именно те, кто сами в первый свой полет испытали «конфуз». Зато теперь ходят «гоголем» и грудь колесом держат, демонстрируя всем свое мужество.

Самым неприятным во всем этом деле для делегатов стало то, что отказаться от участия в подобных увеселениях они не могли, ибо Император оказал им особое уважение, лично пригласив на последнем собрании Собора. То есть, отказавшись, например, лететь на дирижабле, делегаты тем самым наносили оскорбление Александру, чего из них никто не хотел.

Поэтому, приходилось пересиливать жуткий страх и радоваться, оказанному вниманию. Тем временем, пока бедолаги страдали «за науку», шла большая работа в Центральной московской типографии по оформлению плодов Земского собора. Прежде всего, верстка и печать брошюры со всем перечнем стенограмм и решений собора, а также кодексов и законодательных актов, которые Император уже подписал и утвердил пускать в дело с первого июля 1869 года.

Самым важным из подобных сводов, без сомнения, стала Конституция Российской Империи, в которой четко, ясно и однозначно описывались фундаментальные вопросы государственного устройства. Безусловно, власть Александра этим документом не ограничивалась, но оформлялась и несколько формализовывалась. Заодно прописывался новый порядок престолонаследия, права и обязанности различных сословий и многое другое. Например, со вступления в силу этого законодательного акта упразднялось ограничение для августейшей фамилии на мезальянсы, что открывало дорогу для «улучшения породы». То есть, формально, что Император, что его ближайший родственник мог вступить в брак даже с обычной крестьянкой, сохраняя при этом все права и титулы для их совместного потомства.

Кроме Конституции прошли процедуру утверждения уголовный, гражданский, административный, земельный, трудовой, лесной и многие другие кодексы. Фактически на Земском соборе усилиями Императора был стандартизирован и упорядочен весь аспект юридических норм России, пребывающий до того в весьма хаотичном положении. Правда, назвать пришлось новый сборник законов в традиционном ключе «Имперское Соборное Уложение» 1868 года, дабы хоть как-то отразить связь времен и наследственность. Конечно, предстояло еще много поработать над тем, чтобы причесать довольно грубые мазки. Однако главное было сделано — ситуация сорвалась с мертвой точки и стала стремительно развиваться. Чего только там не напринимали. И стандартный рабочий день в восемь часов с уплатой компенсаций за переработку, и отмену барщины для крепостных крестьян с заменой оной обычными подрядными работами, и новая миграционная политика, и многое другое. Фактически, на Земском соборе произошла тихая революция, которая буквально перевернула ориентиры в Российской Империи, установив новые стандарты.

Безусловно, не все позитивно отзывались об этих нововведениях, однако, «предложенные Россией» законопроекты, Император «не нашел возможным отклонить». В публичных газетах эти кодексы так и назвали «гласом народа», к которому Александр был просто «обязан прислушаться».

Но тут надо сказать, что на фоне политических скандалов в Европе, подобные новости проскакивали практически никем не замеченные. Особенный шум по «Старому свету» пошел после изгнания Лайонела Ротшильда из Палаты общин, сопряженным с выдворением из Великобритании и арестом всего имущества. Мало этого — ему и всем его родственникам запретили заниматься какой-либо коммерческой деятельностью в Соединенном Королевстве. Но основного накала скандал достиг после того, как оценили арестованное имущество, намереваясь продать «с молотка». Выяснилось, что кто-то предупредил Лайонела, а потому тот успел переоформить право собственности на большую часть своих активов.

Впрочем, газеты устраивали истерики не только по этому поводу. Каких только потрясающих событий в «Старом свете» не происходило в те дни. Чего стоило одна лишь помолвка прусского принца Альбрехта с ганноверской принцессой Фредерикой, что ясно показало то, на чьей стороне будет Ганновер в предстоящей войне с Францией. Казалось, что само Провидение отворачивает внимание всей Европы от фундаментальных изменений в Российской Империи. Все прошло так незаметно на фоне потрясения и политических скандалов, что даже сам Александр этому удивился. Однако он не расслаблялся, держа как Имперскую разведку, так и контрразведку в постоянном состоянии постоянной повышенной готовности, дабы не пропустить начало крупных выступлений или беспорядков.

Как это ни странно, но кроме нескольких вялотекущих крестьянских восстаний в губернских далях, все было довольно тихо. Ни дворянство, ни буржуазия, ни кто другой особенно не выступал. Как докладывал Путятин — по его сведениям народ ждал того, как реально поведутся дела. Ведь старая пословица «закон что дышло, куда повернул, туда и вышло» продолжала быть фундаментом восприятия государства в широких слоях населения. По крайней мере, в тех губерниях, куда новости успели оперативно дойти.

На третьи сутки после празднования своего дня рождения Александр отправился в Оренбург, где с ранней весны 1868 года шло развертывание кавалерийского корпуса под руководством Иосифа Владимировича Гурко.

Император вряд ли бы предпринял столь далекое путешествие накануне коронации, если бы это не позволяла инфраструктура. Так, например, до Самары через Казань уже дотянули полноценную железную дорогу, а от Самары до Оренбурга бросили технологическую конно-полевую железную дорогу. При этом стоит отметить, что эту КПЖД строили впервые и в качестве эксперимента, готовясь в дальнейшем применять ее для поддержки в военных операциях. Таким образом, с учетом пересадок и прочих затруднений, Император смог добраться из столицы до Оренбурга за неделю пути. Включая несколько мелких поломок и целый ряд проволочек, ведь полноценного транспортного коридора никто Александру не разворачивал из-за чрезмерной загрузки линии. Впрочем, даже этот результат был поразительным, можно даже сказать, что волшебным и совершенно недоступным еще десять лет назад.