— Ваше Императорское Величество, — докладывал личный секретарь Александра, — пришла депеша из главного управления Имперской разведки. Они докладывают, что провокация удалась. Лондон взорвался обличениями.

— Газеты к депеше приложены?

— Так точно. Важные моменты подчеркнуты.

— Хорошо, положите мне на стол. Что-нибудь передавали на словах?

— Нет, но к вам прибыла делегация из Швеции. Они просят аудиенции.

— Кто там?

— Промышленники и банкиры.

— Хорошо, они в приемной?

— Никак нет. Я распорядился их разместить в гостинице, где им надлежит ждать вашего ответа.

— Хорошо. У меня сегодня есть окно в графике?

— Да. В девять часов вечера, протяженностью полтора часа.

— Вот и ладно. Приглашай их на это время. Посмотрим, что они хотят мне сказать.

— Итак, джентльмены, я вас внимательно слушаю, — сказала королева Виктория, обращаясь к слегка подавленной парочке премьер-министра и министра иностранных дел, только что вошедшей в кабинет и теперь сиротливо прячущей глаза.

— В Швеции возникли непредвиденные трудности…

— Вы проиграли борьбу за шведский престол?

— Ваше…

— Да или нет?

— Борьба еще не закончена, — попытался оправдаться Арчибальд Примроуз.

— В самом деле? — Вопросительно подняла бровь королева.

— Конечно! Референдум еще не посчитан и у нас есть шанс на то, что Швеция не выберет предложенный Россией сценарий.

— Вы считаете, что после статьи Александра, опубликованной в ряде ведущих шведских газет, у нас есть шансы? Что? На что вы надеялись, когда вываливали всю эту грязь?

— Ваше Королевское…

— Сэр, вы что, серьезно думали, что выставив депутатов Риксдага агентами влияния Великобритании, которые брали деньги за лоббирование наших интересов, вы серьезно сможете укрепить позиции датского кандидата?

— Мы хотели добиться роспуска Риксдага, — сказал Арчибальд, с жалким видом смотря на королеву.

— Добились. Спасибо вам огромное. — Усмехнулась Виктория. — Мы потратили огромные деньги для того, чтобы настроить на нужный лад депутатов. А вы взяли, и весь наш труд пустили коту под хвост. Молодец!

— Кто же знал, что Риксдаг перед роспуском создаст комиссию по проведению референдума. Мы оказались совершенно не готовы к этому.

— Почему? — С некоторым нажимом произнесла королева. — Вы не знали, что шведы могут провести референдум, на который вынести вопрос о выборе новой королевской династии? Что молчите?

— Мне нечего сказать, — понурив голову, произнес Арчибальд. — Нам остается только ждать результатов подсчета голосов и готовить провокации на случай, если он будет не в нашу пользу.

— А вы что притихли, сэр? — Обратилась королева к Гладстону.

— Что мне добавить к сказанному? — Развел он руками. — По всей видимости, мы столкнулись с хорошо подготовленной провокацией русских. Мы смогли связаться с теми, кого он назвал в своей докладной записке — они отрицают разговор с каким-либо журналистом вообще. Мы показывали им фотографию — они ее не опознают. Кроме того, статья, написанная в том злополучном номере газеты, является для них откровением. Они отрицают какую-либо свою причастность к этой публикации.

— Вы думаете, они были не в курсе?

— Понятия не имею. Вы знаете, я хорошо разбираюсь в людях. Так вот, мне кажется, что и журналист, и депутаты не врут. Но тогда получается какая-то чертовщина.

— Вы проверили факт поездки вашего журналиста в Стокгольм?

— Да. Он действительно ездил в указанное им время. Мало того, в гостинице, где останавливался наш борзописец, портье, дежуривший в ту смену опознал по фотографиям и журналиста, и депутатов. И не только он опознал.

— Я вас не понимаю. — Покачала головой Виктория. — Они встречались или нет?

— Мы сами этого не понимаем. Вы понимаете, проверка показала, что у всех указанных депутатов были дела во время встречи, то есть они не могли на ней присутствовать. В тоже время встреча состоялась и журналист, по всей видимости, не врет.

— Получается замкнутый круг какой-то, — задумчиво произнесла королева. — Кто же из них врет?

— Я не знаю. — Развел руками Гладстон. — И возможно мы никогда не узнаем. Одно в этом деле ясно — нас обыграли по всем статьям. Мы потеряли Швецию на ближайшие десятилетия.

— Таким образом, операция «Алеутский кукан» завершилась вполне успешно. Дезинформация, предоставленная журналисту «Таймс» с помощью наших агентов, загримированных под известных шведских депутатов, привела к предсказуемой реакции Лондона.

— Петр Ильич, а что по результатам референдума? Вы уверены, что мы выиграли?

— Даже если это не так, мы решили использовать централизованный способ подсчета голосов, который позволяет подменять бюллетени в нужном нам объеме. Заготовки уже есть. Наши люди в комиссии, способные совершить подмен, присутствуют. А учитывая, что в голосовании по предварительным подсчетам приняло участие всего порядка пятидесяти пяти процентов избирателей, мы можем просто подбросить нужные бюллетени в общую массу.

— Это хорошо, но каково реальное положение дел?

— Мы пока не знаем, — развел руками Плотников. — В конце концов, это и не важно. Главное, чтобы Швеция проголосовала правильно. И она это сделает, хочет она или нет. За те годы, что мы сотрудничаем внутри альянса, наши инструменты влияния в этой стране вполне позволяют это сделать, — довольно улыбнулся Петр Ильич Плотников.

1 декабря 1884 года специальная комиссия подвела итоги референдума, согласно которому королем Швеции избирался Александр Александрович Романов, правитель Российской Империи. Таким образом, создавалась личная уния Швеции и России. Безусловно, население королевства проголосовало на референдуме не столь однозначно, считая Россию варварской, дикой страной, из которой можно только выкачивать средства для собственной выгоды. Однако Император по большому счету и давал им права выбора, полностью и чутко контролируя весь избирательный процесс. А на удивленные вопросы некоторых представителей своего аппарата, нисколько не смущаясь, отвечал цитатой Уильяма Черчилля о демократии, само собой, не ссылаясь на автора.

— Итак, товарищи, у нас появилась серьезная проблема, — начал свой доклад Иосиф Павлович Джакели, министр иностранных дел Российской Империи, сменивший на этом посту в 1884 году потерявшего доверие Свистунова, — ситуация в Югославии после внезапной кончины царя Николы I резко обострилась. Официальный наследник слишком мал и не имеет никакой партии поддержки. Обреновичи и Карагеоргиевичи же напротив, оказались весьма и весьма основательно подготовлены. Фактически Югославское царство сейчас стоит на грани гражданской войны.

— Вы считаете, что смерть Николы I не случайна? — Спросил Император.

— Мы думаем, что его отравили.

— Обреновичи и Карагеоргиевичи выступают единым фронтом?

— Отчасти. Обреновичи представляют интересы австрийского королевства, получая из рук Габсбургов не только деньги, но и указания. Карагеоргиевичи придерживаются британской позиции. В этой плоскости они, конечно, соперничают. Однако без какой либо остроты, потому как их главным противником на политической арене является сильно ослабленная пророссийская партия малолетнего наследника короля Николы. Думаю, что после государственного переворота они смогут договориться о том, кто из них будет править официально, а кто выполнять функции премьер-министра, — улыбнулся Иосиф.