— Потому что при наступлении противника с разных направлений мы очень быстро потеряем все свои порты в Европе. Как вы понимаете, корабли без портов долго не протянут. Так что лучше позаботиться о следующем шаге уже сейчас.

Петр Андреевич Шувалов привычно ехал в открытой коляске по улицам Кейптауна. За минувшие три года, что жил в этой теплой, но весьма далекой от России стране, бывший канцлер смог обрести душевное спокойствие и увериться в том, что Александр в благодарность за сдачу соучастников дал ему прощение. По крайней мере кроме англичан, которые не оставляли своих попыток выкупить Императорские регалии, ему больше никто не досаждал.

Добравшись до своего особняка, стоявшего несколько на отшибе города, он вылез из коляски и прошел в услужливо открытую негром-слугой калитку.

Все шло как обычно, и ничто не предвещало беды. Но вдруг, уже буквально возле роскошной веранды, ему стало не по себе. Весь организм буквально завопил от внезапно накатившего на него приступа ужаса. Он застыл. Закрыл глаза и около минуты пытался прийти в себя.

— Господин, — обратился к нему негр-слуга, — вам плохо? — Петр Андреевич повернулся к нему с растерянным видом и как-то неловко улыбнулся.

— Сегодня жаркий день… очень жаркий, — сказал Шувалов и поднял глаза к небу. Потом протер платком лоб и обернулся. На другой стороне улицы, на лавочке, сидел совершенно неприметный человек и читал газету. На первый взгляд — ничего особенного. Но приглядевшись, Петр Андреевич заметил, что, несмотря на довольно сильную запыленность, одежда имела весьма крепкий вид. Да и газета, которую читал этот неприметный человек, была явно совсем новой, а не поднятой с земли, как часто поступали бедняки. — Послушай, Джозеф, а кто это там сидит? — спросил Петр Андреевич у негра-слуги, указывая на неприметного человека.

— Не знаю, господин. Сегодня он сидит тут с самого утра. Второй день этот господин приходит сюда почитать свою газету.

— Вчера тоже весь день просидел?

— Нет, приходил вечером.

— Он что, живет где-то поблизости?

— Вряд ли, господин. Я его раньше никогда не видел.

— Пошли людей, чтобы они прогнали его. Мне он не нравится, — сказал Петр Андреевич и направился в особняк. Уже внутри Шувалов спросил у дворецкого: — У меня были гости?

— Никак нет, сэр.

— Что, совсем никто не приходил? Даже по ошибке?

— Были тут двое. Пришли с каким-то листком рекламной прокламации, будто ваш особняк продается.

— И что вы сказали?

— Да ничего особенно. Объяснил этим джентльменам, что их кто-то ввел в заблуждение.

— Они расспрашивали, кому принадлежит этот особняк?

— Да. Конечно. Ведь в проспекте было указано не ваше имя.

— А чье?

— Некоего отставного русского поручика Дмитрия Ивановича Ржевского. — Петр Андреевич замер, будто парализованный. — Я еще удивился, откуда в Кейптауне отставные русские офицеры, да еще при таких деньгах. Но эта пара джентльменов так настаивала на своем… что с вами? Сэр, вы себя плохо чувствуете?

— Да нет, все нормально.

— Сэр, вы совершенно побледнели. Может быть, мне вызвать доктора?

— Не стоит, Джордж, все хорошо, — с вымученной улыбкой сказал Петр Андреевич, известный в этих краях под именем английского джентри Генри Смита.

Вместо того чтобы как обычно насладиться приятной игрой на пианино своей обворожительной содержанки, Петр Андреевич прошел в прохладу своего кабинета и, откинувшись на спинку кресла, задремал. Само собой, закрыв на ключ дверь и приняв для снятия напряжения полбутылки хорошего шотландского виски.

Через три часа к нему постучались.

— Сэр, к вам гости.

— Кто там?

— Сэр Лесли Бергсен, вы просили всегда докладывать о его прибытии.

Петр Андреевич ухмыльнулся, но, не отпуская комментариев, встал и открыл дверь своего кабинета, дабы принять посетителя. За дверью улыбалась хорошо знакомая физиономия английского поверенного его делами. Фактически — надсмотрщика от министерства иностранных дел Великобритании.

— Генри, вы очень плохо выглядите. Что с вами случилось? Дворецкий говорит, что переживает за ваше здоровье.

— Больше его слушайте, — зло ухмыльнулся Генри, подразумевая всем своим видом знаменитую фразу «не дождетесь».

— Что случилось? — уже встревоженно спросил Лесли, проходя в кабинет.

— Это я вас хочу спросить, дорогой друг. Зачем вы установили за мной слежку?

— Какую слежку? Я вас не понимаю.

— Ее вычислить было несложно.

— Генри, дорогой друг, мы не приставляли вам слежку. — Англичанин, безусловно, лукавил, так как за Петром Андреевичем следили с целью выяснить, где же он на самом деле спрятал драгоценные реликвии.

— Не следите?

— Ни в коем случае. Это лишено смысла. Бежать вам некуда, — лукаво улыбнулся Лесли. — Тут вам созданы все условия для комфортной и приятной жизни. Без покровительства Ее Королевского Величества вы очень быстро попадете в руки к русскому Императору.

— А кто тогда за мной следил?

— Понятия не имею, но ваше наблюдение мы проверим. Вполне возможно, что кто-то из местных присматривается к вам, чтобы ограбить.

— Кстати, вы знаете, кто такой поручик Ржевский?

— Нет. Ваш старый знакомый? Вы же знаете, что связь со старыми друзьями будет очень нежелательна при обеспечении вашей безопасности, — вполне искренне удивился сэр Лесли.

— Вы действительно этого не знаете? — невыразительным голосом переспросил Генри.

— А должен знать? — с таким искренним недоумением сказал сэр Лесли, что Генри Смит сильно задумался. — Генри, что случилось? Вы сегодня очень странный.

— Ничего. Все нормально. Просто я плохо сплю по ночам. Кошмары мучают.

— Кошмары? Почему?

— Наверное, все-таки это сказывается старость и усталость. Вас привел ко мне какой-то конкретный вопрос?

— Сэр, — дворецкий побеспокоил Генри Смита, занятого чтением газет, которые за последние годы стали его единственным источником информации, — к вам посетитель.

— Он представился?

— Да, сказал, что его зовут Стэнли, Стэнли Браун.

— Мне это имя ни о чем не говорит.

— Этот джентльмен просил передать, что он прибыл по поручению компании New British Mining.

— Вот как? — чрезвычайно удивился Петр Андреевич. — Хорошо, пригласите этого Стэнли, я поговорю с ним. Это даже интересно.

Вошедший человек был совершенно не похож на тех людей, с которыми Петру Андреевичу приходилось иметь дело в Лондоне и потом, в этой богом забытой колонии, в которой, даже несмотря на приличные доходы от алмазного транзита, уровень жизни не улучшался ни на йоту. Перед ним стоял офицер с хорошо ощутимой выправкой даже в гражданской одежде и столь холодными, внимательными глазами, что этот взгляд невольно заставил Шувалова вздрогнуть.

— Вы позволите? — спросил Стэнли, указывая на стул напротив Петра Андреевича.

— Мы с вами не знакомы. У вас есть какое-нибудь рекомендательное письмо или хотя бы документ, удостоверяющий, что вы действительно работаете в названной вами компании?

— Конечно, — уголками губ улыбнулся Стэнли и выложил на стол перед Шуваловым хорошо ему знакомый значок ордена Красной звезды. Спустя секунд двадцать, глядя на бледного как полотно Петра Андреевича, Браун решил нарушить тишину, только уже на французском языке: — Вас устраивает мое рекомендательное письмо? Вы позволите присесть?

— Присаживайтесь. Я так понимаю… — начал было говорить Петр Андреевич, но Стэнли его прервал.

— Правильно понимаете. Ваш дом под наблюдением. Все дороги контролируются нашими людьми. Ваша попытка покинуть территорию Кейптауна будет нами расценена как попытка бегства, которая будет пресечена с летальными для вас последствиями.

— Англичане знают?

— Нет. Мы работаем довольно аккуратно.