Александр и Левшин провели массу времени в проговаривании деталей, связанных с новым оружием. Саша долго и основательно рассказывал этому высокопоставленному чиновнику министерства внутренних дел о нюансах и деталях, замеченных им в вопросах военного дела. Теперь уже Левшин слушал совсем иначе — внимательно и очень сосредоточено, только что не конспектировал. Нет, он, конечно, не считал, что великий князь гениальный военный аналитик, но очень наблюдательный молодой человек с хорошей памятью. Алексей Ираклиевич даже провел небольшое расследование, дабы выявить тех, чьи мысли Саша пересказывал, но ничего толком найти не смог. О чем и доложил императору в своем очередном отчете, комментируя исключительную внимательность и наблюдательность Александра, которые тот проявил, выслушивая рассказы о недавних боях. При этом важным фактором выступало доверие опытнейшего боевого генерала Ермолова, который был полностью согласен с выводами Саши, хоть и не лез в споры.
Вся эта болтовня и шпионские игры, конечно, любопытны, но работы по модернизации и отладки винтовки продолжались. Основной проблемой, которую никак не удавалось решить, стала затрудненная экстракция стреляной гильзы. Эта беда особенно досаждала во время больших серий выстрелов. Гильзу просто заклинивало в патроннике и приходило прибегать к услугам шомпола, чтобы поправить конфуз. И это было бы полбеды. Но Саша, не имел профильного инженерного образования, а Александр Павлович, не был знаком с подобными процессами в силу их не исследованности. То есть, они просто не понимали, что делать. Стали «в слепую» экспериментировать. Преимущественно с затвором и экстрактором, пытаясь довести их до ума. Но месяц работы ушел буквально в пустоту — воз оставался на его старом месте и обрастал мхом. Точнее не так — затвор вылизали «до зеркального блеска», однако, решить проблему с клином стреляной гильзы в патроннике не смогли.
Лишь в конце сентября Александр, задумчиво вертя в руке винтовочный патрон своей конструкции, «вдруг» почувствовал, что в этой гильзе что-то не то. Какой-то непривычной оказывалась ее форма для памяти. А потому Саша сел рисовать автоматные патроны и где-то на десятом эскизе понял ту ошибку, из-за которой их постигала неудача за неудачей. Нормальные гильзы даже на, казалось бы, прямых участках имели конусность — местами легкую, местами не очень. То есть после выстрела ее саму выталкивало назад из-за того, что ее тело немного распирало, а экстрактор был нужен больше для случаев механического заеданий и патронных браков. Поняв причину проблемы, великий князь незамедлительно пообщался с Горловым. Через неделю все было готово. Отстреляли. Проблема больше не появлялась. Поэтому третью партию опытных винтовок заказали с новыми размерами патронников, причем не простых, а с полированной поверхностью, что также повышало качество и надежность экстракции.
Второй по очереди, но не менее важной задачей, стало желание Александра добиться сборки и разборки оружия без инструментов для того, чтобы солдаты в полевых условиях могли его спокойно чистить и обслуживать. И, как следствие такого подхода, взаимозаменяемости всех деталей. Формально, Саша хотел добиться того, чтобы десять винтовок можно было разобрать, перемешать и снова собрать в такое же количество действующих винтовок. Это совершенно необычное требование для эпохи выглядело диковато, но Левшин вовремя влез и заткнул рты разошедшимся советчикам. Длительная беседа о военных делах не прошла даром. Конечно, на Тульском оружейном заводе смогли еще в 1837 смогли добиться взаимозаменяемости деталей в замках некоторых образцов, но вплоть до конца XIX века это явление носило эпизодический и не массовый характер. Это было обусловлено низкой механизацией труда и серьезно устаревшим станочным парком, что создавало довольно серьезные проблемы для освоения передового опыта потокового и массового производства. Как ни крути, а при сборке оружия все еще продолжали подгонять «напильником» детали, имеющие довольно широкие допуски.
Эта «глупость малолетнего самодура» повлекла за собой целую плеяду неудачных попыток модифицировать конструкцию ствольной коробки, которая в оригинале собиралась на болтах. Огромное количество потраченных нервов и «неоправданного, прямо-таки бараньего упрямства» Александра не позволяло ни Горлову, ни Медведеву, ни остальным отступить от намеченной цели. От великого князя взвыли все, так как Сашина энергия и своеобразный перфекционизм, который многие воспринимали за подростковую вздорность, сказывался на здоровье и нервах окружающих самым пагубным образом. Однако оно того стоило. 9 декабря 1858 года, спустя тринадцать месяцев после начала разработки, великий князь Александр Александрович смог получить именно ту винтовку, которую хотел.
Масса финального опытного образца 9,5-мм однозарядной винтовки составила четыре килограмма. Общая длина со сложенным штыком один метр тридцать сантиметров. Откидной трехгранный (с долами) игольчатый штык на пружинной защелке и со ствольной втулкой был практически «слизан» со штыка конструкции Семина, что применялся в 7,62-мм советских карабинах образца 1944 года. Вышел он, правда, меньшей длины, выступая перед дульным срезом всего на тридцать сантиметров, но, это было намного лучше (по мнению Саши), чем огромный клинок, который почитали за пользу цеплять на винтовки в те времена. Например, штык знаменитой «берданки» выдавался вперед на полметра, увеличивая длину оружия настолько, что пользоваться им в тех же траншеях становилось совершенно неудобно.
В отличие от оригинальной модели фирмы Remington 1864 года, эта винтовка имела крепкое цевье на всем протяжении ствола для удобства хвата, прицеливания и рукопашного боя, дабы повысить прочность конструкции. Даже штык и тот крепился к цевью, а не к стволу, как это было принято в то время. Подобное решение, конечно, вызвало споры, но необходимость сохранять максимальные показатели стрелковой эффективности оружия, в итоге, после опытов, показала преимущество именно такого способа крепления. Спорить, конечно, продолжали, но делать стали все равно так, как посчитал нужным Александр. Наличие цевья позволило убирать штык в нишу, дабы он не мешал. Что повлекло за собой необходимость сместить шомпольный пенал чуть в сторону. Ну, и в качестве нюанса, описывающего конструкцию, стоит уточнить, что принадлежности для чистки разместили в прикладе, но таким образом, что они не мешали применять его для ударов в рукопашном бою, повторяя, в сущности, конструктивное решение знаменитого карабина СКС-45.
Как и планировалось — неполная разборка винтовки, необходимая для ее обслуживания в полевых условиях делалась без инструмента вовсе, а полная — всего лишь одной отверткой. Взаимозаменяемость деталей, легкое обслуживание и ремонт, хороший баланс, позволяющий быстро прицеливаться навскидку, отменная кучность при скорострельности до десяти выстрелов в минуту при мягкой отдаче — все это в сумме создавало эффект довольно надежного оружия. Александр получил то, что хотел. Но расслабляться было рано, ибо теперь встал новый вопрос — об организации производства, причем не только оружия, но и боеприпасов. Архисложный вопрос! Так как для его решения не было никаких условий и возможностей.
В чем заключалась сложность относительно массового или просто массового производства разработанного Александром оружия? По большому счету она делилась на три основных сектора: технологический, кадровый и информационный.
Технологический сектор в свою очередь делился на три основных подпункта. Во-первых, не было материалов, то есть сталей нужного качества, во-вторых, не было оборудования для металлообработки с нужным качеством и допусками, а в-третьих, не было отлаженной практики поточного производства, то есть любая относительно массовая выделка предметов становилась довольно проблематичной. Таким образом, для налаживания выпуска разработанных винтовок необходимо было найти источник качественной стали с нужными свойствами, которые на 1858 год не делали в Российской империи. Потом найти нормальные инструменты и станки, то есть опять, быстрее всего, придется их заказывать в Великобритании, причем через подставные лица и везти околицами. И наконец, придумывать, а точнее пытаться изнасиловать свою память Александру и вспомнить нюансы конвейерного производства. То есть прорабатывать сектор нужно будет совершенно с нуля. Это, конечно, звучит смешно, но, к примеру, до модернизации в ходе Милютинской реформы 70-х годов XIX века Тульский оружейный завод (ТОЗ) был одним из самых отсталых в Европе, выживая в основном только на личном мастерстве и смекалке его рабочих. Каким образом они умудрялись что-то делать на изношенном и весьма примитивном оборудовании, остается только гадать.
