Покопавшись в памяти, Саша вспомнил об очень интересном персонаже — московском митрополите Филарете, который мог быть весьма полезен в этом деле. Поэтому, сразу после беседы с отцом пришлось сесть за проект письма к владыке. Но работа не клеилась, так как совершенно не хватало информации об этом человеке. Лишь через неделю, «расколов» маму, он смог получить достаточно ясное представление о характере и личности этого, весьма необычного человека. Открыто у него поддержку Александр сразу решил не просить, а налегать в письме на фактор неумеренности во всем, что окружает его при дворе и то, что он совершенно не понимает, как это связывается с заявляемой искренней верой. В общем, цеплял старичка за больное место. Работа над письмом шла очень медленно и тяжело. В сущности, было три проблемы.
Первая заключалась в том, чтобы соблюсти возрастной ценз, то есть писать так, как может подросток, а не взрослый человек.
Вторая проблема проявлялась в том, что письмо не должно было быть направлено явно против родителей и их окружения, так как в случае прочтения оными, проблем могло стать явно больше. Поэтому приходилось прикидываться наивным дурачком и мучить старичка вопросами и советами о том, как разрешить эту странную ситуацию.
В-третьих, Филарета нужно было зацепить, то есть заинтересовать персоной великого князя, чтобы он вступил с ним в переписку и установил контакт. Это было, наверное, самым сложным, так как после конфликта в Синоде тот «имел большой зуб» на правящий дом и, понимая слабость своей позиции, замкнулся в смирении, полностью погрузившись в работу вверенной ему московского паствы.
Ну и по мелочи «брыкаясь» на тему попыток перевода Святого писания с церковнославянского языка на русский. Вот на этой-то теме, Саша, как позже выяснилось, его и зацепил. Узнав о мечте старика, он корпел около пары дней, пока переводил первую главу Евангелия от Иоанна. В общем-то, там объем текста весьма скромный, но церковнославянский язык Александр плохо знал, что до вселения, что после. Нет, конечно, озвучить текст он мог вполне достойно, но вот осмыслить было затруднительно. Да и со стилем пришлось поработать, дабы получился связанный текст «по-русски», а не в виде жесткого каламбура с огромным количеством заимствованных слов-калек из церковнославянского языка. Вот этот самый листок с переводом Саша приложил к письму, с просьбой подкорректировать и поправить, дескать, он загорелся идеей митрополита, и теперь ему не терпится посмотреть, что же там получится.
Как и следовало ожидать, Мария Александровна заинтересовалась письмом сына к митрополиту, а потому прочитала его предварительно сама, немного поохала, поахала, поулыбалась, но разрешила переслать адресату. Так завязалась переписка великого князя Александра Александровича с наиболее серьезной и самостоятельной фигурой в Русской православной церкви митрополитом Московским Филаретом.
Все дела шли не спеша и вроде бы успешно, если не считать тех деталей, что были сокрыты от Александра в силу острой ограниченности поступающего информационного потока. Спортивная и учебная подготовка вверенных ему «для забавы» ребят, включая собственного младшего брата Владимира, шла очень хорошо, так как все как один проявляли рвение и желание достигнуть успеха в этом необычном начинании (стать рыцарями-основателями военно-духовного ордена). Особенно хорошо учеба пошла, когда Саша стал сообща разбирать сложные для ребят задания и сложные вопросы по математике или естественной истории, дабы улучшить понимания предмета. Однако не все было так безоблачно.
Тихим вечером в конце июля в кабинете Александра Николаевича проходил небольшой совет в составе самого императора, уже известного нам Левшина Алексея Ираклиевича, министра внутренних дел Ланского Сергея Степановича и начальника 3-его отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии — Долгорукова Василия Андреевича.
— Итак, господа, мы можем начинать. Сергей Степанович, прошу вас. — Ланской тяжело вздохнул, немного попыхтел и начал:
— Как нам всем известно, в феврале сего года великий князь Александр Александрович обратился к Его Величеству с просьбой избавить его от навязчивой слежки. В числе прочих им были перечислены люди, связанные с теми или иными организациями, идущими в русле интересов Британской и Французской корон. Связь эта установлена и подтверждена. Однако поначалу нам было совершенно неясно, ради чего вся эта игра затеялась, так как Великий князь не наследник престола и никак не связан с политическими группировками при дворе. Нездоровый интерес к персоне Александра Александровича и поведение самого Великого князя, который за последние полтора-два года продемонстрировал нам ряд очень интересных качеств и талантов, заставили нас начать небольшую игру. Василий Андреевич, прошу вас.
— Как вы понимаете, Ваше Величество, для этой игры было задействовано третье отделение, ибо завербованные Алексеем Ираклиевичем люди провалились. Если уж их смог заметить ребенок, то для британской агентуры это было, по всей видимости, еще проще. В ходе последующего за февральским обращением полугода мы развернули плотную сеть наружного наблюдения за деятельностью Великого князя. Одновременно с этим нам приходилось противодействовать все укрепляющейся агентурной сети, имеющей, преимущественно, британские корни. Как позже выяснилось, именно наше вмешательство и стало причиной повышения активности наших гостей с Туманного Альбиона. Изначально, те десять человек, которых поставили присматривать за Великим князем, появились из-за слухов о повышения активности и самостоятельности вашего сына. — Долгоруков сделал паузу, собираясь с мыслями. — В общем, так получилось, что мы, сами не ведая того, разыграли очень интересную дипломатическую карту. Не секрет, что цесаревич Николай Александрович англофил. По крайней мере, испытывает к этой стране теплые чувства. Так вот. Смысл интриги, которую мы ненароком закрутили, сводится к тому, что британцы и французы сочли ситуацию с великим князем Александром за тайную подготовку его к восшествию на престол. А он для них совершенно не известен, ведь он не столь публичен как Цесаревич. Да и явных пристрастий к Британии не проявлял. Как, впрочем, и к другим иностранным державам. Попытка наблюдений с целью изучить возможного наследника Российской империи натолкнулось на наше все усиливающееся противодействие. Что только укрепляло в них уверенность в своей правоте. Не далее чем две недели назад в Риге была перехвачена депеша, отосланная в Лондон под видом обычной коммерческой переписки и лишь случайно нами выявленная. Мы ее скопировали, а оригинал переслали адресату. Смысл содержания упомянутой бумажки сводился к тому, что Александр — это без сомнения наследник империи, однако получить доступ к нему и внести свою лепту в воспитание у них пока не получается. — Василий Андреевич замолчал, лишь кивнул, подтверждая завершения своего выступления, а император задумался.
— Действительно, интересная карта. Сергей Степанович, как вы думаете, что даст нам ее розыгрыш?
— При умелой работе мы сможем выявить агентурные сети этих государств в нашем Отечестве. Алексей Ираклиевич подготовил кое-какие измышления для подобного хода событий.
— Даже так? Извольте.
— Великий князь Александр проявляет особый интерес к военному делу и гимнастике или, как он ее называет, атлетике. Даже свою, весьма небезынтересную практику придумал. Думаю, нам следует создать особый кадетский корпус, в который поместить всю его компанию. Сам же корпус разместить подальше от Санкт-Петербурга, например в Москве. И поручить его какому-нибудь старому боевому генералу, который иностранцев не очень любит. Да и митрополит Московский Филарет, с которым у Александра идет оживленная переписка поспособствует, так как его агентурная сеть, развернутая через приходы позволяет на порядок лучше нашей контролировать территорию. Любой незнакомец будет на учете. Москва в этом плане очень подходящий город.
— Но не будет ли это выглядеть как опала или ссылка?
