— Рихарда, нож пожалуйста.
Взяв у неё нож для бумаг, я разрезала отчёт пополам, а затем на глазах у всех начала складывать из двух частей сюрикен-оригами. Когда я закончила, на обеих сторонах сюрикена получилось два разных изображения Фердинанда, каждое со своим выражением лица.
— Ой! — пискнула Эльвира, увидев сюрикен.
Затем она тяжело вздохнула, когда я повернула его, чтобы по очереди показать обе стороны.
— Как это сделать?! — взволнованно спросила одна дворянка.
— Пожалуйста, научите меня! — выкрикнула другая.
Чаепитие внезапно превратилось в урок оригами. Научив всех складывать бумагу, я оглядела собравшихся женщин.
— Эту секретную технику должны знать только присутствующие на данном чаепитии. Если господин Фердинанд это обнаружит, он, без сомнения, запретит мне когда-либо печатать что-то ещё.
— Безусловно. Этот секрет умрёт вместе с нами, — заявила Эльвира. — И, поскольку мы знаем всех, кто присутствовал на этом чаепитии, в случае раскрытия секрета установить преступника будет несложно.
Так чаепитие подошло к концу. Видя столь замечательную сплочённость среди присутствующих женщин, я подумала, что если Фердинанд когда-либо узнает о сюрикенах, я буду больше беспокоиться о судьбе предательницы, чем о моём собственном наказании.
Том 3 Глава 223 Ритуал посвящения
— Брат Вильфрид, через три дня начнётся ритуал посвящения, так что я какое-то время буду отсутствовать в замке. Пожалуйста, тренируйся играть в каруту, чтобы когда я вернусь, ты мог победить меня, — сказала я Вильфриду, когда в детской комнате вновь одолела его в каруту.
После моих слов Вильфрид, который от обиды топал по полу, удивлённо посмотрел на меня.
— А-а? Так значит у нас всех появится шанс! В следующий раз мы обыграем Розмайн! — выкрикнул он.
В его голосе ощущалось предвкушение скорой победы, которое полностью вытеснило горечь недавнего поражения. Несколько мальчиков оказались вдохновлены его энтузиазмом. Они сжали кулаки и выкрикнули нечто вроде: «Да! Мы обязательно победим!».
— Хорошо! Давайте проведём стратегическое совещание! Розмайн, отойди и не подслушивай! — скомандовал Вильфрид.
Теперь, когда в детской комнате Вильфрид нашёл себе соперников, его упрямство и нелюбовь проигрывать позволяли ему неуклонно расти. Своей целью на зиму он выбрал победить меня в каруте. Он даже собрал союзников и начал обсуждать с ними стратегию. Это было так же трогательно, как наблюдать за невинной группой младшеклассников, которые что-то задумали.
— Госпожа Розмайн, как долго вы пробудете в храме? — поинтересовалась Фили́на.
В её салатовых, словно молодая листва, глазах читалось беспокойство. Однако я не могла дать ей чёткий ответ. Возможно, что с ритуалом посвящения в этом году возникнут некоторые проблемы. Например, я не знала, как на ход ритуала повлияет отсутствие главы храма, который раньше тоже посвящал чашам свою магическую силу, и что делать с теми маленькими чашами, которые согласился наполнить Сильвестр, даже не спрашивая нас.
— Я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы наполнить все священные чаши, а потому не могу сказать наверняка. Фили́на, если у тебя будет время, перепиши эту историю — сказала я, передав Фили́не текст второй истории, что рассказывала ей её мама.
То, что я записала с её слов, останется у меня, чтобы послужить рукописью для создания книги, однако я хочу в конечном счёте связать нитью те страницы, что перепишет Фили́на, чтобы сделать уникальную брошюру специально для неё.
— Я очень признательна вам, госпожа Розмайн, — ответила Фили́на.
Когда Филина получила рукопись, её глаза засияли от счастья. Мы с ней тихо рассмеялись. В это время к нам подбежали несколько девочек.
— Госпожа Розмайн, госпожа Розмайн! Я тоже попросила маму рассказать мне истории, — сказала одна из них.
— Книжки с картинками о богах прекрасны, но я также хотела бы прочитать историю о рыцарях, подобно той, что поют менестрели, — попросила другая.
В результате три следующих дня я провела в окружении хорошеньких девочек, записывая истории, которые им рассказывали их родители, попутно планируя содержание моей следующей книги. Это были поистине замечательные дни.
— Рихарда, во всей этой одежде мне тяжело двигаться, — пожаловалась я.
В день моего возвращения в храм разыгралась метель, из-за которой на улице практически ничего не было видно. Снег был настолько глубоким, что я не могла отправиться в карете, а потому решила воспользоваться ездовым зверем. Вот только из-за того, что Рихарда очень сильно беспокоилась о моём здоровье, она надела на меня несколько слоёв тёплой одежды. В ней было тесно и тяжело двигаться.
— Леди, о чём вы говорите? Вы собираетесь отправиться в метель на своём ездовом звере. Учитывая ваше плохое здоровье, даже такого количества может оказаться недостаточно, — парировала Рихарда.
— У моего ездового зверя имеются стенки и крыша, которые прикроют меня от ветра и снега. Мне в нём не будет особо холодно.
К сожалению, мои слова не возымели эффекта на Рихарду. За эту зиму я уже дважды оказывалась прикована к постели с лихорадкой, а потому она не хотела, чтобы я заболела снова. Когда я попыталась объяснить, что ей не нужно беспокоиться, поскольку обычно болею зимой около пяти раз, это не только не помогло, а, наоборот, распалило боевой дух Рихарды.
Закутанная в большое количество одежды, на которой настояла Рихарда, я отправилась к главному входу. Там Норберт дал мне указание создать ездового зверя. Я сотворила пандобус, после чего сказала Элле, Розине и Бригитте забираться внутрь.
Фердинанд и Дамуэль, которые ждали, пока мы закончим садиться в мой пандобус, были облачены в доспехи и плащи, как во время миссии по уничтожению тромбэ. Я забеспокоилась, не обморозятся ли они, нося в такой холод металлическую броню. Однако когда я высказала Фердинанду свои подозрения, он усмехнулся и сказал:
— Эта броня — разновидность магического инструмента, а потому тебе не нужно о нас беспокоиться.
Как оказалось, их доспехи, что на первый взгляд ничем не отличались от обычной металлической брони, были магическими инструментами и, судя по всему, могли защищать от жара и холода. Эффективность доспехов зависела от количества магической силы и атрибутов магического камня, а также от запаса магической силы владельца. Я подумала, что Дамуэлю должно быть тяжелее, чем Фердинанду, который обладает больши́м количеством магической силы и магических камней в своём распоряжении.
— Господин Фердинанд, Дамуэль, не хотите тоже прокатиться в моём пандобусе?
— Нет, мы будем тебя охранять, так что полетим на своих ездовых зверях, — объяснил Фердинанд. — Отправляемся.
Насколько я поняла, рыцари нередко отправлялись истреблять магических зверей, что появляются во время снежной бури, так что у них не было особых проблем с холодом. Похоже, работа рыцарского ордена более суровая, чем я предполагала.
Когда по сигналу Норберта дверь открылась, Фердинанд и Дамуэль вскочили на ездовых зверей и ринулись в метель. Я последовала за ними на пандобусе.
— Я беспокоилась о полёте в самый разгар метели, но на самом деле это довольно удобно, — сказала Розина.
Мы летели внутри ездового зверя, так что метель не тревожила нас, и мы добрались до храма без происшествий. Однако мне стоило поблагодарить за это Фердинанда и Дамуэля, которые летели впереди и показывали дорогу сквозь метель. Без их синего и золотисто-жёлтого плащей, что развевались на ветру, я бы наверное не смогла добраться до храма. Летать в такую погоду слишком опасно, потому что чувство направления легко теряется. Даже ехать по заснеженной дороге было бы достаточно страшно, но летать в метель оказалось ещё страшнее.
Когда мы приземлились, я достаточно быстро превратила свою пандочку обратно в магический камень и бросилась в храм, при этом мои ноги утопали в снегу, и я чуть не падала. Фран и Моника в спешке выбежали мне навстречу. Судя по всему, из-за метели они не смогли увидеть нас издалека.