— Я тоже должна оставаться сильной… — пробормотала я.

Георгина пробыла в Эренфесте неделю, и наконец пришла пора ей вернуться в Аренсбах. Чтобы проводить её, мы все выстроились в очередь, в том числе Розмайн и Вильфрид, а затем стали произносить долгие прощальные слова.

— Я должна поблагодарить вас за то, что пригласили меня, — сказала Георгина.

— Госпожа Георгина, я счастлива, если визит сюда смог принести покой вашему сердцу, — ответила я.

Должна сказать, что всё время её пребывания в Эренфесте я не теряла бдительности, а потому мне стало немного легче при мысли о том, что она наконец уедет. И, словно решив воспользоваться тем кратким моментом, когда я немного расслабилась, Вильфрид с улыбкой бросился к Георгине.

— Тётя, в этот раз нам почти не удалось поговорить, а потому я надеюсь, что в следующий мы сможем провести больше времени вместе!

Он выпрыгнул из моего слепого пятна и двигался так быстро, что у меня не было никакой возможности его остановить.

От этого предложения губы Георгины слегка изогнулись.

— Вот как. Значит, Вильфрид, ты хотел поговорить со мной побольше. В таком случае… не вернуться ли мне в следующем году, примерно в это же время?

— Да, пожалуйста! Я с нетерпением буду ждать вашего возвращения!

«Вильфрид, нет! Почему ты это сказал?!» — мысленно закричала я, когда мой сын произнёс то, что говорить не следовало. Мне ужасно хотелось ущипнуть Вильфрида за щёки, но сейчас я просто не могла этого сделать.

Крепко сцепив руки, я кое-как сумела сохранить улыбку на лице. Георгина посмотрела на меня и, изящно наклонив голову, спросила:

— Вы не возражаете, если я приму приглашение Вильфрида?

В таком месте я не могла ответить, что возражаю и что её визит был бы неприятным, а потому могла дать лишь один ответ:

— Конечно нет. Мы будем рады увидеть вас снова.

«Вильфрид… глупый мальчишка!» — мысленно ругала его я.

Как только карета Георгины скрылась из виду, я обернулась и увидела, что Фердинанд, избавившийся от наигранной тёплой улыбки, хмурил брови, смотря на Вильфрида. Затем он передал Розмайн нечто вроде веера из белой бумаги.

— Сделай это, Розмайн, — холодно сказал Фердинанд.

Розмайн кивнула и, взяв веер, с приятным треском обрушила его на голову моего глупого сына.

— Брат Вильфрид, ты полный идиот! Есть то, что можно, и то, что ни в коем случае нельзя говорить! Научись читать настроение!

Мысленно я зааплодировала ей, поскольку она высказала именно то, что мне самой хотелось сказать Вильфриду.

Ради будущего Эренфеста, возможно, мне пора серьёзно задуматься о том, чтобы Вильфрид и Розмайн поженились…

Когда церемония звёздного сплетения подошла к концу, госпожа Розмайн, как глава храма, одарила участников прекрасным благословением и грациозно вышла из зала. Только за ней закрылись двери, атмосфера сразу стала более взрослой. Те, кто уже определился с партнёрами, знакомили их с родителями и другими родственниками, остальные же знакомились с возможными кандидатами через своих опекунов или собирались в группы с друзьями, чтобы познакомиться с кем-то самостоятельно. В основном по рекомендациям опекунов знакомились наследники домов, в то время как остальные проводили время с друзьями.

Мне же нужно было оставаться с госпожой Эльвирой и демонстрировать платье, разработанное для меня госпожой Розмайн, поэтому у меня не было возможности провести этот вечер с подругами. Они же, в свою очередь, шумно обсудив мой новый наряд, убежали, пожелав мне всего наилучшего.

— Да благословит вас всех Богиня Сватовства.

— Да благословит Богиня Сватовства и тебя, Бригитта.

После того, как я осталась лишь с Эльвирой, по залу разнёсся громкий голос ауба Эренфеста.

— Прошу тишины! Я должен сделать важное объявление.

Я обернулась в сторону сцены. Герцог объявил, что господин Фердинанд, стоявший на сцене рядом с ним, возвращается в благородное общество. Госпожа Розмайн заранее сообщила нам о намерении герцога.

Эта новость вызвала волнение среди присутствующих. Господин Фердинанд присоединился к храму после долгих лет притеснений со стороны госпожи Вероники. Герцог, возвращая главного священника в общество, дал понять, что намерен игнорировать её желания. Те, кто на себе испытал гнев этой женщины, с радостью подняли штапы в поддержку этого решения, в то время как те, кто поддерживал её, подняв штапы, смотрели в пол и хмурились. Прямо на моих глазах баланс сил между фракциями так резко изменился, что я не удержалась от вздоха. Госпожа Эльвира изящно подошла ближе ко мне.

— Бригитта, выпрями спину и улыбайся, — предупредила она меня шёпотом. — Влияние дворян из фракции Вероники сильно ослабнет в связи с этим заявлением и сообщением об официальном назначении господина Фердинанда опекуном Розмайн. Им будет нужна поддержка других дворян с настолько же высоким статусом, а потому многие будут искать подходы к тебе, имея намерение приблизиться к Розмайн. Ты должна оставаться стойкой под их давлением и ни в коем случае не уступать им.

Я огляделась и увидела в зале бесчисленное количество дворян, не сводящих с меня глаз. Дворяне моего возраста, которые всего несколько минут назад с интересом разглядывали моё платье, теперь смотрели на меня холодно и расчётливо. Никогда в жизни я не приковывала к себе столько внимания.

Пока я стояла на месте, ошеломлённая внезапной переменой, один молодой человек прошёл к нам через толпу. Я услышала знакомый голос, но он обращался к госпоже Эльвире, а не ко мне. Неужели это Хасхайт, мой бывший жених? По спине пробежал холодок, и я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он склонил голову, приветствуя госпожу Эльвиру. На первый взгляд, Хасхайт казался доброжелательным молодым человеком с яркой улыбкой, но по глазам было видно, что это не более чем лживая маска. Выражение лица было таким же, каким я его запомнила, и от одного его вида у меня волосы встали дыбом.

— Госпожа Эльвира, похоже, что Богиня Времени снова сплела нити наших с Бригиттой судеб. Я прошу вашего благословения в этот день, освящённый божественной защитой обручённых верховных богов, — обратился он к госпоже Эльвире, напрашиваясь на благословение.

Несмотря на то, что она считалась моим покровителем, госпожа Эльвира всего лишь поддерживала меня во время дебюта моего платья. Она не могла участвовать в переговорах о браке на моей стороне.

— Даже Богиня Сватовства не смеет хитрить в ночь, освящённую верховными божествами, — ответила госпожа Эльвира.

Этим она косвенно указала, что могла позволить ему говорить со мной, но только под её строгим надзором. Затем госпожа Эльвира сделала шаг назад, встав так, чтобы иметь возможность внимательно наблюдать за нами. В её присутсвии Хасхайт был ограничен в действиях, которые мог предпринять, и уже это придавало мне сил.

Я незаметно огляделась и увидела, что все любящие сплетни дворяне уже смотрят в нашу сторону. Вдалеке я заметила брата, пробивающегося к нам через толпу. «Брат, пожалуйста, не подходи» — подумала я и быстро подняла руку, чтобы остановить его. Как показал разрыв моей помолвки, наши земли могли пострадать, если моему брату не удастся справиться с Хасхайтом должным образом. Этого следовало избежать любой ценой, особенно сейчас, когда мы были в шаге от возможности заручиться поддержкой госпожи Розмайн.

Убедившись, что мой брат остановился, несмотря на всю обеспокоенность, легко читавшуюся на его лице, я посмотрела на своего бывшего жениха и спросила:

— Господин Хасхайт, какое у вас ко мне дело?

— Бригитта, не ведешь ли ты себя слишком холодно по отношению к человеку, который в ночь звёздного сплетения только что спросил у твоего покровителя разрешения поговорить с тобой? Когда нити, которые Богиня Сватовства сплела для нас, были так трагично порваны, моё сердце замёрзло, как будто Бог Льда и Снега лично пронзил его…