Следующие две недели пролетели незаметно. Мы много беседовали, привыкая к новому статусу старых возлюбленных, вспоминали, казалось, утерянные моменты, говорили про детство, осуждали подлых инквизиторов, сетовали на бездушных ученых. Точнее, это я сетовала на то, что в Академии со мной так обошлись. В остальном же нас можно было назвать счастливой семьей. Да, да… Я сказала это сама. Семьей. Я стала воспринимать нас как единое целое. Ратмир долечивал раны, а я щебетала вокруг него, втирала лекарства, от чего он довольно щурил глаза. Глядя на нас, сложно было вспомнить, что мы пережили за последние недели.

Но память никак не хотела покидать меня, наталкивая на новые ощущения во время снов. А иногда во время прогулок я замечала, что слишком долго смотрю куда-то вдаль, забыв обо всем. Я уверяла себя, что все пройдёт, что смутные ощущения — результат переживаний, полученных за последнее время. Но нет… Это было что-то особенное, что незримо встроилось в мою жизнь и теребило её. Какой-то след. След прошлого, проникший черной кляксой в настоящее. Внезапно пришло осознание, когда я ощутила нечто подобное.

— Ратмир… — позвала я мужа утром, проснувшись первой.

Он сонно приоткрыл один глаз, а большая рука тут же цапнула меня за бедро, подтягивая к себе.

— Нет!.. — фыркнула я. — Я про другое… Мне бы хотелось… — я замялась.

— У?.. — его взгляд тут же стал сосредоточенным.

— Я бы хотела повторить ритуал.

— Что? — моментально проснулся он и теперь смотрел на меня недоуменно.

— Знаешь… Когда мы ходили вокруг костра. Помнишь, тогда я не чуть не убежала в сторону?

— Конечно! — хмыкнул он. — Мне пришлось приложить усилия, чтобы показать всем, что ты хочешь вступить в брак…

— А вот не надо было меня тащить! — тут же ощетинилась я, дав нахлынуть старым обидам. — Но я не о том. В тот момент я вспомнила. Вспомнила что-то. И это меня беспокоит. Я хочу знать.

— Хочешь знать что? По-моему, мы уже все выяснили и вспомнили… — муж уже хмурился.

— Да… Это ничего не меняет. Просто это… что-то более глубокое. Я сама не могу объяснить. Но те звуки… те ритмы помогли узнать… Какие-то воспоминания. Они тревожат меня.

— Ты уверена, что хочешь вспоминать еще больше? — серьезно спросил Ратмир, приподнявшись на локтях надо мной. — Мне казалось, что мы уже все узнали. Ты раньше была Илен. Мы всегда хотели быть вместе. Наконец, все успокоилось. Что еще???

— Прости… — я заставила себя улыбнуться. — Но… но мне надо. Знать. Я это чувствую.

— Раз ты настаиваешь… — вздохнул он, отстраняясь.

— Это просто какое-то паршивое воспоминание. Правда! — улыбнулась еще шире, хотя в душе что-то трусливо екнуло. Прочь! Все замечательно и ничто не нарушит нашу гармонию!

— Хорошо, — ответ был решителен. — Я скажу, чтобы все подготовили. Завтра. Думаю, завтра мы сможем сделать это. Все же… ты уверена, что хочешь повторить круги?

— Пока у меня это единственная зацепка…

— Я не отпущу тебя, куда бы ты не дернулась, Алёна, — от этих слов внутри разлилось спокойствие. И чего я волнуюсь, как девушка на выданье?

— Попробуй!.. — показала язык, притягивая мужа к себе.

Наступил завтрашний день. Я старалась успокоить себя, однако сердце билось беспокойно, словно маленькая птичка, попавшая за стекло. Любопытство. Вот мое спасение. Мне всего лишь любопытно узнать, что скрывается внутри моей головы. Это же безумно интересно, правда? В реальной жизни мне ничего не угрожает, а что было — то было.

Вечером я одела свободное удобное платье и теплые рейтузы. Ничто не должно сковывать и мешать мне. Когда темнота укутала деревья, мы добрались до деревни волтов, где уже лизал небо яркими всполохами огромный костер. Я невольно поежилась, чувствуя, как страх уколол душу мелкими иголками. Ратмир, казалось, сохранял невозмутимость. Он обнял меня и тихонько подтолкнул вперед, туда, где пуще прежнего сознание покорялось мощному ритму. Проникающим сквозь кожу звукам.

Биим- бом-бом. Биим-бом-бом.

Звуки резко врывались в мое сознание, расчерчивая его не хуже оранжевых языков, рвущихся из костра. Я крепко сжала слегка мозолистую руку Ратмира. Мои ладони, в отличие от его, были мокрые и холодные, но я не обращала на это внимания. На секунду закралось сомнение — правильно ли я поступаю? Зачем я устроила весь этот маскарад, задействовав всю деревню и так натерпевшихся от меня волтов? Да эта раса должна ненавидеть меня! Я предала лес, я сбежала, унесла с собой ребенка вожака и оставила его в лаборатории, в схватке в церкви серьезно пострадали несколько волтов. И все же, я ни разу не увидела осуждения или ненависти от этих удивительных существ. Кроме того единственного случая после свадебного ритуала, когда Клят усомнился в искренности моих намерений (не безосновательно, между прочим).

Мои мысли снова вернулись к костру. Ратмир тихонько потянул меня вперед, я сделала шаг, вновь оказавшись в круге, опоясывающем горячую стихию огня. Мы пошли. Аккуратно, не спеша. Молча. Каждый был погружен в свои раздумья. Несколько волтов по обыкновению выпрыгнули между нами. Мне было не страшно, но эффект неожиданности заставил сознание уйти от привычных мыслей. Оно окунулось в настоящий момент, подлинный и реальный. Где была густая ночь, горячее пламя и ставшая такой родной рука.

Однако… Мы шли и шли, но ничего не происходило. Мой страх вытеснял то, что могло проникнуть в сознание. Я физически ощущала усиливающуюся дрожь. Да и Ратмир стал поглядывать на меня, когда мы подходили к концу третьего круга. Я не повернула голову в его сторону, и упрямо потащила дальше. Сосредоточиться! Проникнуть взглядом внутрь, в себя. Опуститься, падать, утонуть в темноте своего сознания, своего нутра.

Внезапно перед глазами замелькали яркие картинки. Я не противилась им, давая им развернуться, раскрутиться словно диковинной нарезной книге прямо перед глазами. Словно кто-то рассказывал и показывал увлекательную историю, а мне нужно было лишь наблюдать.

Тихий смех… Мама… Я вспомнила себя в детстве. Бегу… Мама подхватывает меня на руки и кружит. Кружит, кружит, все проносится перед глазами, я счастливо смеюсь. А вот я совсем малышка, вновь хохочу над проделками рыжего кота. И дальше, глубже… Я сворачиваюсь клубочком, я плаваю в воде. Еще дальше. Сознание обрывается, сжимается в яркую точку. Светится, а, может, несется. Я не понимаю…

— Лена!… - чей-то голос настойчиво зовет меня. — О чем задумалась?

Я растерянно оглядываюсь вокруг. Свет. Слишком много света. Неестественно яркие белые лампы, ослепительно светлые стены. Много оборудования. Очень много. Неизвестного. Впрочем… даже я знала, откуда оно. Из прошлого. Все эти высокотехнологические конструкции из далекого прошлого. Из Докатастрофного времени.

Я перевожу взгляд на человека рядом. Ну конечно! Он! Снова он. Все повторяется. Все дико, безумно повторяется в разных комбинациях. Это смешно настолько, что хочется плакать. Но я не могу даже пошевелиться, тело словно живет и думает за меня. Я только наблюдаю…

— Волчанкин… — я нежно касаюсь его руки. — Мы должны все рассказать.

— Если ты имеешь в виду своего мужа, то я согласен, — смеется он. — Надо сказать ему правду о нас. А вот все остальное…

— Я и имею в виду своего мужа, — резко одергиваю руку. — Не забывай, что он финансировал исследования. Он должен знать правду. Хотя бы то, что мы сами не понимаем, с какой реальностью столкнулись.

— Лена, это ты не понимаешь!.. — мужчина в белом халате напротив резко дергается мне навстречу. — Пока мы не прояснили, в чем дело, это слишком опасно! Подобная информация вызовет слишком большой научный и общественный резонанс! Толпы безумцев ринутся на поиски волшебного эликсира. Только представь, к чему это приведет…

— Хорошо, — поспешно соглашаюсь я, понимая, что убеждать Волчанкина — дело гиблое. Однако внутри меня когтями скребет чувство вины, словно я делаю что-то не так. Решение приходит спонтанно. — Ты прав. Поехали ко мне.

Я сама не понимаю, почему иду на это. Мною руководит что-то внутри, словно моя личность на мгновение заменилась другой. Я действую совершенно хладнокровно. Мы едем в электронной самодвижной карете до жилища, которое досталось мне от бабушки. Не выдержав безумного напряжения, буквально липнем друг к другу на пороге. Не знаю как, не видя ничего вокруг, в порыве безумных поцелуев, оказываемся на кровати. Любим друг друга. Безумно, страстно. Словно в последний раз…