— А если человек истечет кровью? — задала я резонный вопрос.

— Нет, рана не настолько большая, — усмехнулся Ратмир. — Я решил пройти Ритуал, когда мне было 16 лет. Мой дед был строг… и оставил меня стоять там целый день. Одного, без еды и питья. И тогда, когда я стоял, не в силах сдвинуться с места, я впервые ощутил этот поток жизни… Это было настолько удивительно, что я забыл про то, как мне было сложно. Я узрел, что все вокруг живо, что деревья шепчут шелестом свои мысли, а трава чувствует, как светит солнце, пробираясь в толщу листа. Я ощущал себя растением, всеми силами стремящимся вверх, и видел незримые связи между всем… Они тянутся как нити между растениями, животными и людьми. Очень тонкие и в то же время очень прочные. И наши с деревом нити сплелись, формируя тугой комок… А если прислушаться, то каждая нить — это голос, особый шепот, несущий свой рассказ обо всем… Какие-то нити теплые, какие-то холодные, они все разные, но общее между ними одно — они объединяют. Объединяют то, что находится на концах — в нечто новое. Я проник сознанием в дерево изнутри, оно очень старое, хоть и не выглядит таким. Но… в нем скрыта мудрость поколений. Оно все время что-то говорит… Надо только услышать.

Да-а-а, подумала я, так постоишь целый день на солнцепеке и не такое привидится. Но вслух мысли озвучивать не стала. Посмотрела на мужа сочувственно. А он, между тем, продолжал…

— Ты спрашиваешь, почему кровь… так много крови. Но кровь это единственное, что можно безболезненно изъять из тела и при этом она остаётся живой… Она несёт информацию о своем носителе.

— Также, как и древесный сок! — догадалась я.

— Верно. Кровь какое-то время сохраняет свои живые свойства… Продолжает жить отдельно от тела. И передаёт свои свойства… Кровь может обо всем рассказать, это универсальная книга жизни…

— Прости, но весь этот ритуал напоминает древесную прививку, которую делает наш садовник, когда хочет получить гибрид яблока и груши, — я подняла брови и скосила лицо, задумавшись. Старик Райс так ловко вставлял побеги одного дерева в разрезы другого, что от этого смешения всегда получались удивительные плоды…

— Понимаю… Ты можешь думать так, как подсказывает воображение. Главное, что это работает, — он устроился полулежа и теперь его губы шептали в районе моего виска. Ощутив легкую дрожь в теле, я затаилась как маленький непоседливый зверек. — И потом, не забывай, что связи двусторонни. А у волтов всегда был культ крови. Всегда. Они чуют кровь добычи, а любые обряды между собой скрепляют кровным подтверждением… И именно поэтому, предвосхищая твой вопрос, они подчинились, увидев твою кровь. Кровь — святое… Окропив священный камень волтов кровью, ты доказала серьезность своих намерений. Они верят в тебя. Верят, что ты изменишь их мир.

— Занимательно… — протянула я, усердно разглядывая ногти на руках, чтобы скрыть охватившее меня волнение. Надеются? На меня? И как им сказать, что я не могу оправдать ожидания? — Ты стал одним из волтов?! — спросила я так, как будто мне это было не очень-то важно.

— И да, и нет… — ответ поставил в тупик. — Я остался человеком, но у меня появились некоторые привычки… Душа стала сильнее откликаться на зов природы.

— Привычки?! — вскрикнула я. — Что за привычки…

Я подскочила, опираясь спиной на стену и подтянув колени к себе. Но Ратмир молчал, беззвучно наблюдая за моими перемещениями. Глубокий взгляд, проникающий, казалось, в самый мозг не хуже хирургического инструмента, в котором отражались всполохи огонька. Глаза тянули, приманивали и словно хотели расположить к себе. Но я верно оценила его затаившееся молчание.

— О нет! — воскликнула я. — Только не говори мне, что ты… Почему я чистая? Где моя кровь? — зло уставилась на него и попыталась отодвинуться в несуществующее пространство.

— Алёна, успокойся! — рыкнул он. — Пойми, это теперь в моей природе… Волки, так делают волки. Этот вкус, он такой… родной. Он помогает мне стать ближе, понять тебя… Нужна всего лишь капелька. Я только позаботился о тебе…

— Хватит!!! — заорала я, чтобы прекратить весь этот бред. Вот влипла же! Я задохнулась от возмущения, боясь представить произошедшее. — Уйди! Убирайся, прошу тебя! Не хочу тебя видеть!!! Это… это отвратительно!!!

— Я никуда не уйду, — его спокойствию можно было позавидовать. Он даже не шелохнулся, уверенно придерживая меня рукой. — Я не хочу оставлять тебя. И ничего плохого я не сделал. Ты и сама поймёшь. Нам проще будет установить контакт, если понадобится…

— Да ты… Ты! — я залилась румянцем, ощутив как щеки начинают пылать. — Никогда не смей так делать!

— Алёна, ты моя жена… Я могу не только ухаживать за тобой, но и позволить себе многие другие вещи… — его лицо внезапно приблизилось к моему, заставляя меня вжаться в стену. — Не противься… И все будет хорошо. А иначе…

Его лицо было так близко… Оно вошло в тень и сейчас расплывалось огромным темным пятном, было слышно лишь хриплое дыхание. А ещё два пляшущих отблеска в глазах сплавлялись в единое целое. На миг мне показалось, что передо мной находится голова огромного волка, готового жадно впиться мне в глотку. Я прогнала тревожные мысли и выдавила единственное, на что хватило смелости:

— Иначе?..

Он не отвечал, лишь тёплая большая ладонь заскользила по моему обнаженному боку и я не могла различить, гладила ли она меня или хотела сжать, причинить боль.

— Иначе… Тебе все равно придётся… хоть как, через силу… Обратного пути нет, Алёнушка. Ты здесь… и никуда не денешься. Лес забрал тебя.

То, что я залипла в паутине мухой, отчаянно дрыгающей лапками в попытках покинуть сеть и обрести свободу, я поняла давно. Только нужна ли свобода мухе? Быть может, самое лучшее, что она может сделать — это стать обедом для большого сильного паука? Эти мысли, словно навязанные, пробиралось в голову, скручивали мои чувства, заплетая их тугим узлом, опутывая, заставляя залипнуть в тягучей смоле непонятного томления…

— Я поняла… — словно вторя своим мыслям, как под гипнозом, прошептала я. Рука продолжала скользить по моему телу, а я сидела, словно скованная липкой сетью изнутри. Потом внезапно очнулась, тряхнула головой.

— Нет, не сейчас! — перехватила я сильную ладонь.

— Я и не собираюсь, — усмехнулся он. — Тебе нельзя сейчас. Слишком слабая… Не пугай меня больше.

Он отстранился, продолжая неотрывно поедать взглядом мое лицо. Вот удивительная вещь, мне с первого дня знакомства казалось, что он поглощает меня, как будто затягивает внутрь… Когда держит за руку, касается или просто смотрит. Это был не просто взгляд, это было владение, на расстоянии — не важно… Его стало слишком много в моей жизни, в моем пространстве. А я даже не заметила, как Ратмир заполнил практически все. А теперь еще и это… кровь… В моей голове не укладывались дикие обычаи. Внутри разливалось ощущение, что хозяин леса поглотил меня полностью, всосал, затянул меня в свой мир, не оставив и капли на личное пространство, права на что-то, скрытое от его глаз… Внезапно мне стало тесно в этом маленьком доме с сидящим напротив мужчиной, я глубоко и рвано вздохнула, чувствуя его запах рядом со мной, на мне…

— Мне нужно на воздух! — резко сказала я. — Нечем дышать…

Он молча кивнул и поднялся, порылся в углу, доставая широкую шкуру. Протянул мне руку, помогая подняться.

— Вставай без резких движений, — предупредил он, а я скривилась от этой заботы. Лучше бы уже молчал, и так тошно…

Шкура при ближайшем рассмотрении оказалась довольно мягкой и даже с пришитыми ремешками, которые удалось закрепить вокруг талии. Зачем шерстяным волтам еще и шкуры, уточнять не стала. Мы вышли из домика и в уши сразу ударила ритмичная музыка барабанов. Вокруг царило веселье, не слишком заметное из дома.

Бим-бим-бом, таратата, бим-бим-бом, таратата — звучало в быстром ритме. Мы двинулись к костру, наблюдая дикую пляску теней вокруг огня. Или это были не тени, а сильные фигуры, облаченные в такие же шкуры и с масками на головах. Остальные волты наблюдали за зрелищем неподалеку, расположившись прямо на земле и потягивая какой-то напиток из глиняных кружек. Я заметила, что волты оживлены, но в то же время сосредоточенно наблюдают за выплясывающими сородичами.