— Заклинание… омоложения спадает… Целители не помогут.

— Я не понимаю.

— Скажи… своему сыну… что он молодец… — старик взял ладонь Анна в руки, — Передай… старый Ломдар-Каюн… гордился им…

Квостр закашлялся, сплевывая кровь, после чего затих. Тело странно засветилось, стало иссушаться, и вскоре на руках у Анны остался одетый в изорванную и окровавленную мантию скелет.

Из оцепенения ее вывел крик того молодого квостра, похожего на Ростислава:

— Врачеватель!..

Женщина выпустила скелет из рук и посмотрела туда, куда указывал помощник.

В палатку вошли трое в кричаще-малиновых доспехах, с перепончатыми крыльями за спиной. Анна похолодела: как ей объясняли до боя, это были воины Хаоса — злобные и беспощадные, иногда в своей жестокости превосходящие даже демонов Тьмы.

— Погляди-ка! — расхохотался ближайший, — Чем это они тут занимаются!

— По-моему, тут стараются испортить нашу с тобой работу! — отозвался второй, — Что-то тут холодно, не находишь?

— Я тебя понял! — первый тоже расплылся в клыкастой улыбке, после чего поднял руки, на которых начал формироваться шар алого огня.

Анна смотрела, как огненный шар в когтистых руках медленно растет, и как раненные рядом с вошедшими начинают стонать от нестерпимого жара.

— Пошли прочь! — крикнул один из санитаров, бросившись вперед с коротким кинжалом.

В следующий миг его пронзил клинок одного из воинов, а шар огня был брошен в пол. Похожий на Ростислава санитар, имени которого Анна так и не успела спросить, протянул к ней руку, с которой коротко сверкнуло белым, после чего он исчез в волне огня.

До слуха Анны еще донеслись ужасные крики горящих заживо квостров, после чего огненная буря, в мгновение ока охватившая санитарную палатку, настигла и ее…

Лия без сил упала неподалеку от кристалла, где ее отец намеревался принять последний бой со своим заклятым врагом. Ворожея встала, опираясь на стену какого-то дома, растирая по лицу злые слезы. Она больше не стоила иллюзий: даже драконы не изменили исход битвы у стен Радужного. Уже то тут, то там, к стенам прорывались отдельные группы врагов, и чем дальше, тем больше их было.

Пол под ногами содрогнулся, и Лия вздрогнула, когда поняла, что это. Аргаррон хотел разбить первый из кристаллов.

«Ауррин, не допусти!..» — мысленно взмолилась ворожея, пробираясь вперед.

От стены донесся грохот очередного взрыва, и Радужный снова содрогнулся. Сверху посыпались мелкие камни и обломки, горячий ветер принес запах гари и озона, очевидно, еще один участок стены взорвали какой-нибудь адской машиной.

Лия оглянулась и увидела, как в сопровождении черных туч в пролом магической защиты ринулась армия Тьмы. Воздух содрогнулся от громового рева тысяч глоток:

«АРГАРРОН!..»

Лия в который раз уже прошептала заклинание, исцелившее ее раны и прогнавшее усталость. Она подбежала вплотную к площади и выглянула из-за угла разрушенного шальным выстрелом храма.

Архидемон заносил косу над сверкающей стеной кристалла, а Лоарин стоял в стороне и плел заклинание. Лия присмотрелась, а в следующий миг содрогнулась от ужаса: отец намеревался сжечь свою душу, астральную сущность, лишь бы остановить архидемона.

— Отец! — закричала девушка, но крик потонул в шуме битвы. Она не стала пытаться остановить отца — все равно тот не послушался бы, не видя иного способа, чтобы прекратить гибель мира. Да и нельзя было остановить мага, который начал процесс заклинания Последней Жертвы. По крайней мере, не в силах одинокой ворожеи было сделать это.

Лия, отогнав навернувшиеся слезы, подняла жезл. Ее намерения были тверды. Отец получит ее поддержку…

* * *

Ростислав летел по Небесной Тропе, вытянув руки перед собой и чуть расправив крылья. По ощущениям выходило, что он падал, куда-то пикируя, но что-то в подсознании подсказывало, что движется юноша все же вверх, а не вниз. Спиральный коридор переливался, словно мираж в пустыне, меняясь с каждой секундой. О силе ветра, составляющего стены астрального коридора, даже думать не хотелось.

Мирлас сказал, что просигналит, когда Избранник окажется в Каеноре, и тот имел возможность сосредоточиться на Небесной Тропе. Многочасовое путешествие измучило парня, кроме того, он чувствовал вполне обыкновенные голод и жажду. Причем больше второе, чем первое. Ростислав по мере сил старался не обращать на это внимание, но чувства становились все сильнее, мешая сосредоточиться на Тропе.

«Если ты сорвешься, мы погибнем», — сказал Мирлас, — «Так что попробуй перебороть свои ощущения».

«Пить хочется…» — пожаловался Ростислав, — «Далеко еще?»

«Минут двадцать… дотерпишь?»

«Могу не выдержать», — признался Ростислав, — «Можешь перекрыть ощущение жажды?»

«Нет… не здесь… у меня слишком мало сил, а на дополнительные мне потребуется все та же влага… Так что пока на меня не особенно рассчитывай, я и так беру у тебя минимум, чтобы не потерять свою оболочку…»

Ростислав кивнул. Он уже несколько раз едва не потерял магический поток, задумавшись о живительной влаге, но вовремя спохватывался.

Неожиданно коридор кончился, и Ростислав оказался в такой буре, что сперва его посетила мысль, что он попал в какой-нибудь астральный карман. Хорошо еще, юноша не успел окончательной сойти с Тропы, и жуткая круговерть осталась снаружи.

Ростислав глянул в бок и увидел водоворот туч, который попросту завораживала своей скоростью. В ужасном хаосе сверкали молнии, завывал ветер, мелькали образы каких-то лиц. Впрочем, последнее могло быть оптическим обманом.

«Где я?» — подумал юноша.

«Это Каенор», — передал Мирлас, — «Вернее, под Каенором».

«Великая Бездна?», — опешил Коротков.

«Да… тебя сейчас носит по всему Каенору с ужасающей скоростью…»

Ростислав снова сосредоточился на Тропе и ринулся вверх.

«Погоди», — встрял Мирлас, — «Попробуй навестись на Радужный, а то вынырнешь где-нибудь у Грамба или у нас…»

«Резонно».

Ростислав прикрыл глаза и потянулся к свету Радужного Города. В следующий момент он вскрикнул от отчаяния: светлую ауру Радужного Города медленно, но верно, заволакивала Тьма.

— Нет! — крикнул юноша, бросаясь вперед, — Лия!

Он с новой силой притянул к себе ослабевшие магические контуры, забыв про жажду и голод. Лия была в опасности. Остальное не имело значения.

Однако даже обновленные контуры Тропы не могли справиться со штормом. Мирлас раз за разом говорил, что Ростислав впустую борется с потоками, которые, не будь защиты, разорвали бы юношу в клочья меньше чем за секунду. Ростислав со злыми слезами на глазах бился в объятиях Великой Бездны, слабея с каждой минутой.

Неожиданно его разума коснулось другое сознание, но это был не Мирлас. Коротков сперва погрешил на местных джиннов или сильфов, но потом отбросил эту идею: такого ада не выдержал бы ни один элементал в материальной оболочке. Элементалы Воздуха, конечно же, любили ветер, но не настолько, чтобы ради острых ощущений кидаться в Великую Бездну.

«Меч!», — осенило Избранника.

Он дернул клинок из ножен, и тот вспыхнул ярким голубым светом. Он сперва осторожно, потом все сильнее и сильнее тянул юношу за собой, вверх, туда, к свету, где чувствовалась постепенно гаснущая аура Радужного Города.

Ростислав вскоре взялся за рукоять двумя руками, после чего меч рванулся вперед, утягивая Избранника за собой. Он словно разрезал сверкающим лезвием бешеный поток, от Ростислава потребовалось только поддерживать Небесную Тропу, чтобы не быть унесенным чудовищным ураганом.

Враг был в шаге от победы, но и Ростислав не медлил, быстро приближаясь к цели.

* * *

Аргаррон ударил по голубому кристаллу, и по нему сразу пронеслась сеть трещин. Радужный Город содрогнулся от основания до самых высоких шпилей, а потом кристалл с жалобным звоном рассыпался на миллионы сверкающих осколков. В следующий миг весь остров, на котором находился Радужный Город, болезненно накренился, словно тонущий корабль.