— Я не на Земле! — дурным голосом заорал Ростислав, до которого дошло значение собственной мысли, — Не на Земле!!!

Осознание того, что ни на каких крыльях не долететь до дома, до матери и отца, до родной школы, тяжелым грузом навалилось на сознание Ростислава.

— Ну, Молох! — выкрикнул Ростислав, — Ну исполнил желание, твою мать!..

Он еще долго ругался, произнося такие слова, которые от него никогда не слышали раньше ни мама, ни отец, ни даже одноклассники. Вообще от мальчика из такой хорошей семьи как у него трудно было бы ожидать подобный лексикон, но Ростислав просто сорвался от нервов. Он помянул всех родственников Молоха колена эдак до третьего, призывая на их головы кошмарные непотребства и богохульства.

Когда не слишком большой запас ругательств иссяк, Ростислав попытался мыслить объективно. Итак, он находился на чужой планете (хотя, если рассудить логически, это было еще не доказано), в незнакомой местности, без средств к существованию, без связи и даже без мало-мальски приличной одежды. Кроме того, на уступе скалы, откуда можно было спуститься лишь одним способом: спрыгнуть и улететь.

— Ладно, — сказал Ростислав себе, немного клацая зубами, — Предположим, что я действительно умею летать. Почему бы не попробовать? Все равно замерзну, если буду тут торчать…

Юноша встал на самый край скалы, развернул перепонки крыльев. Ветер тяжелым грузом ударил в несущие плоскости, чуть было не заставив сделать шаг назад.

«Я ничего не теряю», — подумал Ростислав и, поборов желание снова отступить, шагнул в пропасть, ожидая свиста ветра, падения и в конце — короткой боли, сопровождаемой влажным «шмяком» о камни…

Крылья резко ударили, вспоров застонавший воздух, и Ростислав, подхваченный ветром, взвился над скалой, медленно поднимаясь в лазурную высь.

— Я лечу! — громогласно заорал Коротков, испытывая беспредельный мальчишеский восторг, — Лечу!!!

Крылья, наполняясь холодным ветром, возносили Ростислава все выше. Паренек раскинул руки, словно пытаясь обнять само небо, в глаза ему ударило яркое солнце, лазурная синева приняла в себя человечка, обласкав его ветрами и свежестью, куда-то делось ощущение пронизывающего холода… Ростислав плакал от счастья и не замечал своих слез. Он всегда, всю сознательную жизнь мечтал об этом. Летать — вот была самая заветная мечта детства и отрочества Ростислава. Летать как угодно — как Питер Пэн, как беляевский Ариэль, как Данька Назаров… все равно, как, лишь бы летать…

Через какое-то время юноша почувствовал, что маховые мышцы начинают уставать. Он расправил крылья пошире и, отдавшись во власть ветра, начал планировать над скалами в поисках жилья или хотя бы какой-нибудь долины или альпийского луга…

Вокруг, насколько хватало взгляда, простирались черно-серые скалы, изредка припорошенные шапками ледников, в отдалении виднелся резкий обрыв, где до самого горизонта раскинулось море. Солнце висело в зените, и почему-то Ростиславу казалось, что в низинах обязательно должно быть тепло. Он успел заметить жидкие облака, которые проплывали даже ниже того уступа, с которого он начал свое пребывание в этом мире.

— Я высоко в горах, — сказал самому себе Коротков, — Значит, надо спуститься вниз… Вся цивилизация обычно у рек, в низинах.

Он, методом тыка подобрав нужное положение крыльев, направился в сторону моря, тем более что садиться снова на скалы он бы не рискнул. Его все еще переполнял восторг от осознания полета-на-собственных-крыльях. Как же это было прекрасно, парить по небу, ощущая опирающимися на потоки воздуха перепонками приятную тяжесть, давящую снизу вверх… Даже лютый холод почти перестал донимать юношу, разогревшегося, словно от бега.

Когда скалистый массив внизу сменился морской гладью, Ростислав огляделся и увидел то, что давно искал — место для посадки. А именно, просторный песчаный пляж.

Ростислав немного сложил крылья, неуклюже развернулся, едва не потеряв поток воздуха, направился к берегу. Пару раз крылья чуть не подломились, но парень все же совладал со своей новой плотью и неуклюже приземлился на песок, прокатившись пару метров кубарем по инерции. Каким-то чудом он ничего не подвернул и не напоролся на ножны своего меча.

— Тепло, — улыбнулся паренек, складывая крылья.

Действительно, в низине солнце припекало, а ветер, пронизывавший наверху до костей, теперь лишь обдавал озябшее тело теплыми потоками бриза.

Ростислав подошел к морю, умылся. Вода была теплой, на вкус оказалась пресной, словно озеро, и, главное, кристально чистой, что было вдвойне странно, учитывая пресность воды. Мелкий песок на дне был виден совершенно четко, никакой мути или водорослей не было. Ростислав решил искупаться. Он зашел по пояс, несколько раз окунулся в ласковые объятия инопланетного моря. Плавать он не умел, поэтому глубже не пошел, к тому же он опасался возможных хищников вроде земных акул или еще кого-нибудь, не лучше. Да и крылья мешали бы наверняка…

Он так и провалялся на пляже до вечера, который наступил часа через четыре. Видимо, здесь был разгар второй половины дня, когда Ростислав прибыл на эту планету. Солнце постепенно стало спускаться к морю, окрашиваясь в медные оттенки, слегка переменился ветер…

Желудок неожиданно заурчал, привлекая внимание своего хозяина к более насущной необходимости. Ростислав, оглядевшись, не нашел абсолютно ничего, даже отдаленно напоминающего пищу, и не спеша пошел вдоль берега. Раз тут есть воздух и вода, то, безусловно, и пища должна быть.

Волны с тихим шелестом накатывались на берег, где-то в вышине изредка раздавались крики незнакомой птицы, по голосу напоминающей чайку. Ростислав, насвистывая свою любимую мелодию из фильма «Небесный тихоход», вовсю глазел по сторонам, в полной мере наслаждаясь своим новым зрением…

— Мелинро велдо ивер! — неожиданно произнесли сзади резким голосом, а в голую спину Ростислава ткнулось что-то острое и холодное.

Ростислав не знал языка, но смысл понял. Он замер, подняв руки вверх.

— Арран орано лаг! — холодная сталь кольнула парня посильнее, и тот почувствовал, как по спине покатилась капелька крови. Короткова замутило от осознания этого факта, он согнулся пополам и вывернулся наизнанку. В следующее мгновение на его затылок опустилось что-то тяжелое, и сознание почти мгновенно погасло…

…Ростислав очнулся. Он лежал на чем-то жестком, туго связанный по рукам, ногам и крыльям, с черной повязкой на глазах. Страшно болела голова, кисти и лодыжки затекли. Крыльям такого ущерба не было, видимо, там не были пережаты кровеносные сосуды. Паренек тихо заскулил, представив, что его могут убить, или, хуже того, съесть или принести в жертву. От местных дикарей (а в том, что живут тут дикари, Ростислав не сомневался) можно было ожидать чего угодно.

Повязку сдернули. Ростислав заморгал от резкой перемены света, потом огляделся, насколько позволяла его нынешняя поза. Он лежал на каменном полу, в ярко освещенном помещении со стоящими у стен на канделябрах круглыми светящимися шарами. Судя по затхлому воздуху, запаху сырости и прохладе, они находились под землей или, по меньшей мере, где-то в глубине большого каменного здания.

Рядом стояли двое людей, одетые в кожно-металлические доспехи, закрывающие почти все тело. Оба были легко сложены, один был даже почти такой же худой, как и Ростислав… А за спиной у обоих виднелись сложенные крылья, но не такие, как у Короткова, а покрытые сизыми перьями. Лица у странных существ были обветренными и горбоносыми, навевающими ассоциации об орлах. Волосы, спадающие с плеч и перетянутые на лбу тесемкой, переливались почти снежной белизной.

Один из людей-птиц достал нож и перерезал веревки, стягивающие конечности Ростислава. Сказал что-то на певучем, мелодичном языке. Юноша встал и развел руками: не понимаю, дескать.

Второй крылатый спросил Ростислава на другом языке, резком и отрывистом. Ростислав отрицательно помотал головой, показал на себя и сказал: