Дождями омытые тропы,
Деревья, шумящие гневно,
Листвы облетающей ропот
И залпы всенощно, вседневно.
Фашистские орды, лютуя,
Пусть метят кровавою метой
Лесные селенья, — вчистую
Расплатимся мы и за это.
Мы в битвах всенощных, вседневных,
Чем дальше, тем тверже, упрямей.
Не видеть им родину гневных —
Россию — в позоре и сраме.
Владимир Михайлович Чугунов родился 5 мая 1911 года в Сибири на станции Иланская близ Канска, в семье железнодорожного врача. Шести лет лишился отца. Подростком пошел работать на одну из шахт Анжеро-Судженска коногоном, потом стал забойщиком. Затем В. Чугунов поступил в Анжерское горное промышленное училище (Горпромуч), кончив которое, получил диплом машиниста врубовой машины.
Еще в детстве стал писать стихи. Печатался в газетах «Борьбе за уголь», «Большевистская смена», «Советская Сибирь», «Красное знамя». Редакция «Борьбы за уголь» пригласила Чугунова на постоянную работу в газету, но вскоре он поступает в Томский геологоразведочный институт.
В 1936–1937 годах Владимир Чугунов живет и работает в Новосибирске, печатается в журналах «Сибирские огни», «Будущая Сибирь», в различных сибирских газетах, готовит к печати первый сборник стихов «Горючий камень», вышедший в Новосибирске в 1939 г.
С 1938 года поэт живет в Казахстане. Помимо стихов пишет также рассказы, очерки, повести.
Во время Великой Отечественной войны В. Чугунов добровольцем ушел на фронт. В звании лейтенанта командовал стрелковым отделением, потом взводом. Участвовал в битве на Курской дуге.
Был убит в бою 5 июля 1943 года. Похоронен близ ст. Безлюдовск Шебановского района Курской области.
На склоне дня в червонной позолоте
Стоит сосна, стройна и высока.
Над ней летят, сверкая, самолеты
И белогрудые кочуют облака,
Ее вершину молнией могучей
Гроза разбила. И у той сосны
В бессильном гневе бронзовые сучья
Над голою землей занесены.
Хранит сосна на смуглом теле знаки
Далеких встреч и чьи-то имена.
По вечерам в сыром и плотном мраке
Ей грезились былые времена.
Ей вспоминалась прелесть диких весен,
Когда в корнях рождаются ключи
У одиноких лермонтовских сосен;
Когда рычат потоки, бьются косачи.
И вновь трубит весна…
Опять в овраге,
Беснуясь, мчится бурная река,
Горят костры и вспыхивают флаги,
По полевому шпату бьет кирка,
И режет землю звонкая лопата,
И злые корни рвет в глуби земли…
Здесь будет парк. Веселые ребята
К сосне недаром песню принесли.
Они поют о муромской дороге,
Они поют: «Стояло три сосны.
Со мной прощался милый…» И о многом
Поют они, хмельные от весны.
И зашумели ветви, закачались,
Пролетный ветер наклонил сосну.
Под нею тоже, может быть, прощались
И назначали встречу на весну.
И вот сосна совсем по-человечьи
Навстречу людям ветви подала,
Чтобы при новых и счастливых встречах
Под нею наша молодость цвела.
Просишь ты лирических стихов,
Чтобы строки сердце волновали,
Чтоб на каждый затаенный вздох
Все слова любовью отвечали.
Что же, принимаю вызов твой!
Я не ставлю над стихом названья.
Свежею весеннею травой
Этих строк наполнено дыханье.
О, как величав язык любви!
Бьется сердце, щеки пышут ало.
Ты меня по имени зови,
Как в далеком детстве называла.
Я опять читаю наизусть
Первое свое стихотворенье.
В нем такая искренняя грусть,
Буря чувств, черемухи цветенье.
Осыпаются с черемухи цветы.
Затаит она дыханье на год.
На тяжелых ветках видишь ты
Гроздья крупных и созревших ягод.
Ты пила черемуховый сок,
Золотой от солнечного света.
Потому веселый твой зрачок
Вечно мне напоминает лето.
Голубой волне навстречу
Из болот, как ночь, глухих
Выгибает спину речка
В тальниках береговых.
Баял парням дед горбатый,
Что у яра, под кустом,
В речке плавает усатый,
Почитай, саженный сом.
Вентиля срывает с кольев,
Попадется — сети рвет
И гуляет по раздолью
Мутной речки взад — вперед.
Дед, конечно, рыбой бредил,
Сома видел с пьяных глаз.
Ради памяти о деде
Речка Пьяной назвалась.
А в тайге, где мгла лежала,
Из колдобин и ключей
Брал певучее начало
Голубой, как день, ручей.
Над ручьем пихтач и сосны.
Размывая темный лог,
Он несет золотоносный
Ослепительный песок.
И затерянной тропою
Мимо сосен вековых,
Лоси ходят к водопою
На копытах золотых.
Хохотушки-зимородки
Вместе с перьями цветными
Носят в клювах самородки,
Украшая гнезда ими.
Из таких ручьев в Сибири
Воду черпают руками,
Раздувая ноздри шире,
Пьют короткими глотками.
Потому ребята крепки,
Коренасты, конопаты,
Золотые кудри кепкой
Не закроешь — маловата…
Меж крутыми берегами
Третья плещется река.
О горючий черный камень
Трет упругие бока.
В речке теплая водица
Гальку гонит волоком.
Если в речку заглядится —
Тучей станет облако.
И над черной речкой тотчас
Заворочается гром,
Вспыхнет огненная роспись
Под невидимым пером.
Там шахтеры в час заката
Ждут возлюбленных своих
У гремучих перекатов,
В тальниках береговых.
Парней метит черный уголь
Синей меткой вдоль плечей,
Чтоб их помнили подруги
Да любили горячей.
Шумно гонит воды Яя…
Дикий камень, тальники…
И журчат, в нее впадая,
Три таежные реки.
