— Утром выезжаем в Серые Васильки.

У меня душа в пятки ушла. Рот раскрылся сам собой, а захлопнуть, никак не получалось. В носу защипало, ком подкатил к горлу, руки затряслись… Начиналась самая банальная истерика.

— За что? — прохрипела не своим голосом.

— Не "за что", а за чем, — как ни в чем не бывало, продолжил маг. — Тебе нужны новые вещи, причем мужские. Думаю, стоит уже сейчас привыкать одеваться, как парень. Посмотришь, как живут здешние люди, как общаются. Учись на их примере, слушай их говор. Пускай все думают, что ты деревенский простачок с огромным потенциалом. Так тебе будет проще скрыть кое-какие странности. Ну и продукты бы закупить заодно.

— У-ффффф… Кажется, я только что потеряла несколько лет жизни. Боги, как же я напугалась! Думала, ты бросишь меня. Отправишь в лицей, потому что я бездарность с кривыми руками.

— Откуда такие мысли? — удивился мужчина.

— Я… У меня же ничего не получается. Я так стараюсь и ничего. Сила уходит, я устаю, медитации не помогают…

Джо отложил ложку, почесал бороду, задумавшись.

— Алекс, послушай: когда рождается новый маг, его каналы уже приоткрыты и там циркулирует энергия, ровно столько, сколько способно вместить его тельце. С возрастом каналы расширяются, и магии становится больше. Маг учится ее контролировать с пеленок. У тебя же, каналы всю сознательную жизнь спали, а когда открылись, то сделали это соответственно твоему возрасту. Учитывая твой резерв, энергии в разы больше, чем у младенца. Это как с рекой. Что проще контролировать: маленький ручеек или полноводную реку? Ты научишься, просто тебе нужно время. А сейчас давай ужинай и иди спать. Рано утром выезжаем. Посуду я сам уберу.

Нервно улыбнувшись, я поела и ушла к себе. Джо прав, мне нужно выспаться, чтобы меньше себя накручивать.

Выезжали мы на рассвете. У калитки уже стоял запряженный в самую обычную повозку уркус и сонно стриг ушами. Поначалу разнервничавшись, сейчас почему-то стало очень спокойно. Ну а что? Все, как у нас: и повозка деревенская, и осел-переросток. Так я себе думала, пока наш сонный ослик не мотнул головой и поймал мимо пролетающего "воробья". А потом смачно так его сожрал, лишь косточки захрустели.

У меня даже челюсть отвалилась и точно заныкалась в траве. Потому, что такого я даже в дурном сне себе представить не могла.

— Он что — мясоед? — прохрипела я. — Ты почему раньше не сказал? Я ему, между прочим, гриву вычесывала. А если бы он мне палец оттяпал и сожрал?

— Во-первых, ты не спрашивала. А во-вторых, он не мясоед, то есть не совсем. Он всеяден. И он не кусается! — возмутился Джон, укладывая наши вещи в повозку. — Садись уже!

— Этот мир сведет меня с ума, — бурчала я, обходя это чудовище по дуге. — Да такого даже в наших ужастиках не снимали. Старый осел сожрал своего хозяина с голодухи…

— Что такое ужастик? — полюбопытствовал маг, усаживаясь рядом.

— О! Сначала я расскажу тебе, что такое кино…

Дорога мирно стелилась под копыта уркуса. Джо, проштудировав земной кинематограф, о чём-то задумался, а я впитывала в себя безумно красивые пейзажи, как из какой-то сказки. Наш путь лежал вдоль леса, солнышко только поднялось, ещё совсем не жарко, птички поют, розовые белки с тремя хвостами скачут по деревьям, провожая незваных гостей. Любопытные. Я уже даже начала привыкать к вывертам здешней природы.

Ха-ха, то ли ещё будет.

И так мне было спокойно, что я даже не заметила, как стала напевать под нос любимые песни. Маг лишь косился, но не мешал.

— Спой, — прошептал он, когда я пыталась вспомнить слова одной старой песни. Она всегда мне нравилась, просто до мурашек по коже.

— Э… Ты уверен? — переспросила на всякий случай. — Сонька мне всегда говорила, что мне в детстве медведь оба уха оттоптал.

— Да, — мужчина на меня не смотрел и выглядел каким-то грустным, что ли.

— Оке'й! Ну, надеюсь, хоть частично в ноты попаду…

Там за третьим перекрестком

И оттуда строго к югу

Всадник с золотою саблей

В травы густо сеет звезды.

Слышишь, гроздьями роняет небо

Из прорех зерно стальное,

Горные лихие тропы

Покрывая пеленою.

Дороги сплелись

В тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло.

Лукавый, смирись –

Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран

Сегодня будет тепло.

Там у третьего причала

Сизый парус, парус белый,

Делят небо от начала

До рассвета рваной раной,

Слышишь? Море омывает шрамы,

Посыпает крупной солью

Струпья цвета бычьей крови,

Словно память древней боли.

Дороги сплелись

В тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…

Лукавый, смирись –

Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран

Сегодня будет тепло.

Там у третьего порога,

За широкою ступенью,

Верно шелковые камни,

Бьется надвое дорога, слышишь?

Правый путь ведет на пристань,

Путь окружный — в горы, к югу,

Но на свете нет дороги,

Чтобы нас вела друг к другу!

Дороги сплелись

В тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…

Лукавый, смирись –

Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран

Сегодня будет тепло.

Тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…

Лукавый, смирись –

Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран

Сегодня будет тепло.

(Мельница "Дороги")

— Как-то так, — прошептала я, когда допела. Мне было немного не по себе. Я никогда не пела для других. Да и не умела, чего уж скрывать. А тут ещё Джо совсем скис. — Я же говорила, что ничего путного не выйдет. Нужно было остановить, а то совсем нос повесил…

— Нет, Алекс. И песня твоя хорошая и поешь хорошо. Только, когда пойдешь учиться, никому не пой. Больно голос девчачий. Либо раскроют, либо засмеют.

— Да ну тебя, — обиделась я и толкнула мага в плечо. Наконец-то он улыбнулся.

Потом я ещё пела и даже стихи читала. Что-то магу нравилось, что-то он раскритиковал в пух и прах. Было весело. Когда роса немного спала, меня в наглую сбросили с повозки.

— Пробежку никто не отменял! — авторитетно заявил Джо.

К вечеру несколько раз останавливались отдохнуть и пообедать. Поначалу маг планировал переночевать в лесу, но небо было чистым, местная "луна" полной и хорошо освещала путь, и мы решили спать по очереди в повозке на вещах. К утру будем в Серых Васильках. Когда Джо меня растолкал, мы подъезжали к поселению.

— Почему ты меня раньше не будил, мы ведь договаривались? — растирая слипшиеся глаза, возмутилась я.

— Тебя добудишься, — буркнул мужчина. — Ползи сюда, соня. Завтракай. Через четверть часа будем в деревне.

Деревней это поселение было сложно назвать. Скорее маленький городок. Дома в основном каменные, чистенькие, с садиками, огородами. Центральная улочка мощеная камнем. Вокруг Серых Васильков каменная стена и массивные деревянные ворота.

— Ого, как всё серьезно, — присвистнула я. — Это у них комплекс неполноценности или реально есть от кого прятаться?

— Уже нет, — Джо направил уркуса к деревянным великанам. — Это ещё с тридцатилетней войны осталось.

— Да ну? Это ж, сколько им лет?

— Больше трехсот.

— А что за война такая, ты не говорил, — не унималась я.

— Не дошли ещё. Успеется.

Медленно продвигаясь по центральной улице, все чаще и чаще разъезжались с другими повозками, Джо раскланивался с местными жителями. То тут, то там лаяли рябые собаки, совсем как наши, но все на одну морду. (Трое из ларца, одинаковых с лица, что-то такое.)

— Вы что, их клонируете? — не выдержала я.

— Кого?