Аск что-то пробурчал непонятное и остался стоять.

— Аск, — уже строго сказал Спайк, — у нас нет времени. Скоро придет машина. Переодевайся.

— А пусть она выйдет! — Вдруг заявил Аск.

Мирла звонко засмеялась.

— Ты чё? — Обиделся Аск.

— Да кому ты нужен, кожа с костями, — весело ответила Мирла, — туже темно и ничего не видно. А я могу и отвернуться. Подумаешь!

И она действительно отвернулась, вроде это имело какое-то значение.

Аск постоял в нерешительности и скинул одежду. Она хлюпнулась на пол. Мирла хотела сказать какую-нибудь колкость, но почему-то слов подходящих не нашла. Промолчала.

— Да это пиджак, — услышала она голос Спайка, — чего ты его на ноги тянешь?

Аск проворчал что-то насчёт того, что темно и ничего не видно.

Оделся с горем пополам.

— Остальное на улице, — сказал Спайк и подхватил сумки, — Мирла, пошли.

Они вышли из подвала. Пусть не намного, но здесь было светлее. Хоть как-то и что-то можно различать. Во всяком случае, на фоне белёсой пурги, Мирла рассмотрела фигуры Спайка и Аска. Она даже отличала, кто есть кто.

Она шумно принюхалась к Аску и сообщила:

— А всё равно воняет.

Никто не ответил. Спайк достал полушубок и набросил его девушке на плечи. Мирла продела руки в рукава и сама стала застёгиваться.

— А рукавичек нет?

Во второй сумке были утрамбованы сразу два полушубка. Спайку пришлось потрудиться, чтобы выдрать один из них.

— Одевай, — он вручил полушубок Аску.

Аск с удивительным проворством влез в него и засунул руки в карманы.

— Застегнись, — сказал ему Спайк.

Аск почему-то не понял:

— А?

— Я говорю, застегнись, простынешь. Лечи тебя потом.

Аск нехотя вытащил руки из карманов и застегнулся. О таком подарке он даже мечтать не мог. Чувствуя приятную тяжесть новой одежды, он не мог не наслаждаться теплом, которое она давала. Наверно поэтому, прислонился к стене и впал в оцепенение.

Мирла бочком отодвинулась он него.

Спайк надел свой полушубок и засунул ненужный теперь плащ в опустевшую сумку. В другой сумке оставались ещё и шапки. Обыкновенные «петушки», из плотной двойной материи с непромокаемым верхом.

Шапкой Мирла осталась недовольна, но оставила своё недовольство при себе. Зато Аск весьма обрадовался головному убору. Надев, надвинул на самые уши и снова замер у стены. Ему нравилось стоять, чувствовать снаружи холод и не замечать его, потому что на нём такая замечательная зимняя одежда. Он и не носил такой никогда. А тут ещё и Мирла стоит. И пусть, она говорит, что он воняет и отодвигается от него подальше, она совсем рядом и он вполне может протянуть руку и прикоснуться к ней.

Такой эксперимент закончился тем, что Мирла врезала рукой по его пальцам:

— Не лапай меня!

— Да я и не лапаю, — смущённо пробормотал Аск и спрятал руку обратно в карман.

— Вот и не лапай!

— Да не лапаю я!

Спайк решил вмешаться:

— Мирла!

— А пускай не лапает, — сказала Мирла и отодвинулась к самому выходу.

Замолчали. Аск ждал неизвестно чего, потому что все чего-то ждали.

— Хорошо как, — сказала Мирла, нарушив молчание, — зима!

Она высунулась из подъезда и выставила руку вперёд. Ветер гнал снежную крупу и холодил пальцы. Это была не та зима, пушистая и с большими хлопьями снега, спускающимися с небес. Но это всё равно была зима и Мирла радовалась ей, как ребёнок. Она сейчас совсем забыла о своих бедах, о том, что её едва не убили и впереди ждёт неизвестно что. Может быть, она так радовалась потому, что рядом стоял Спайк, и все опасности, которые ей грозили, казались мелкими и несерьезными. Спайк был большим и могущественным, почти непобедимым союзником. И ей в голову не могло прийти, что её беда, её несчастье, спасали и самого Спайка, давали ему шанс выжить и остаться Человеком. Что касается Аска, так этот помойник ничего не понимал. Он знал, что Мирле грозит опасность и она должна бежать, а Аск может поехать с ними. Он не понимал, зачем его пригласили и почему. Привыкший к уличной жизни, его разум работал лишь в одном направлении: где достать себе пропитание. Ничего другого, он не воспринимал. Разве что Мирлу. Но это не разум, это сердце. Это другое.

Аск стоял и радовался, что всё так хорошо повернулось.

Полёт проходил в весьма неприятных условиях. Низкая облачность и снежные заряды не позволяли что-либо рассмотреть на земле. Встречный ветер норовил столкнуть вертолёт с курса и раскачивал его из стороны в сторону. От непрерывной болтанки, Аску сделалось дурно. Весь позеленевший, он убрался в хвост вертолёта и страдал там, в полном одиночестве. Мирла иначе переносила полёт. Ей дурно не стало. Она сидела в кресле и с замиранием сердца ожидала, что вертолёт вот-вот разобьётся. Из-за плотной облачности, она не могла видеть, куда они летят. Ей казалось, что они сбились с курса и обязательно врежутся в Хребет, или какую-нибудь гору. Но она видела Спайка, который сидел рядом с пилотом и время от времени оглядывался. Спайк улыбался и показывал ей большой палец: всё хорошо. Мирла неуверенно улыбалась в ответ и была очень благодарна за то, что он пытается её успокоить. Она была уверена, что Спайк ничего не соображает в вертолётах и не понимает, как опасно лететь в горах, при сильном метре и нулевой видимости.

Спустя час, достигли Хребта. Двигатель взревел на повышенных оборотах и вертолёт начал карабкаться вверх. За бортом просветлело и скоро в иллюминаторы ударило солнце. Облачность осталась внизу, а впереди открывалось чистое от облаков пространство.

— Ого! — воскликнул Спайк и рукой прикрыл глаза от слепящего солнца.

— Вот так делается погода, — согласился пилот, — тут холод, а там тепло. Одно с другим встретилось и — закруговертило. На этой стороны уже месяц морозы стоят.

Вертолёт перевалил через хребет и начал снижаться. Болтанка прекратилась и Аску заметно полегчало, а Мирла успокоилась от своих страхов. Она повернулась к иллюминатору и, прищурившись, стала смотреть, как за бортом плывут заснеженные горные склоны. Это было красивое и завораживающее зрелище. Мохнатые ели, укутанные в снег, дополняли пейзаж. На вершинах, где деревья не росли, скакали козы. Иногда встречались какие-то развалины, да разок мелькнули столбы старой линии электропередач.

Ещё час полёта — и появились первые признаки людей. Впереди открылась долина и показались трубы промышленных предприятий. Некоторые из них дымили и оставляли в небе тёмные полосы.

— Болобор, — сказал пилот, — высажу вас на окраине, чтобы не привлекать внимания. Здесь есть своя полиция — могут поинтересоваться кто вы и откуда.

— Полиция? — Переспросил Спайк.

Это слово показалось забытым и смешным. Полиция. В Варгосе люди и не знали, что это такое. Весь «порядок» поддерживался промышленными магнатами и подотчётными им криминальными группировками. А здесь — полиция. Это и хорошо и плохо. Спайк даже испугался чуть-чуть. Кто знает, не станут ли они выяснять его личность и нет ли у них связей с ГСБ?

— А документы спрашивают? — Спросил Спайк.

— Какие документы? — Не понял пилот.

«Значит, не спрашивают», — облегчённо подумал Спайк и махнул рукой:

— Это я так. Для понта спросил.

Пилот понимающе кивнул и ничего уточнять не стал. Он тоже был из тех, кто не задаёт лишние вопросы и любопытства к делам других не проявляет.

Сели. Лопасти ещё гнали снежную пыль, когда пилот открыл дверцу и выставил лесенку.

В салон ворвался холод. Заклубился и сразу осел белый пар. Мороз на улице стоял звенящий. Градусов двадцать было, не меньше. Мирла протопала к выходу и выглянула наружу. Оглянулась на Спайка:

— Мы тут замёрзнем.

— Не сразу, — успокоил её Спайк и, минуя лесенку, соскочил на снег, — давай, выбирайся.

Он хотел поддержать её, но Мирла отмахнулась и слезла самостоятельно. Сразу подняла воротник и втянула голову с плечи. Аск неловко выбрался за ней.