Дженни была более чем согласна с ее просьбой. Эти полчаса и так прошли под знаком нестерпимой неловкости. Последнее, о чем мечтала девушка, это еще глубже погрузиться в семейные разборки Маккуинов.

И все же… как странно. Эта красивая синеглазая девушка с горделивой осанкой и упрямо сжатыми губами — пара Чарли?

Какой же он дурак! Особенное, если вспомнить все, что он наговорил про свою невесту, даже ни разу не увидев ее! Не удивительно, что Кари не желает иметь с ним ничего общего.

Эх, кто бы говорил! Они с Раумом сами наделали столько ошибок, что хоть учебник пиши: «Как не надо строить отношения со своей парой».

— Еще раз говорю: расходимся, — прорычал Дайл Маккуин. — Обсуждать будем сегодня вечером, на совете клана. Не при чужаках.

Его призыв, наконец, возымел действие. Медленно и неохотно, но волки начали расходиться. Эрна подхватила под руку Кари и утащила в дом, бормоча по дороге что-то вроде: «Ах, моя бедная девочка».

Через недолгое время у крыльца остались только Дойл, шаманка и Дженни с Раумом.

— Итак, — вкрадчиво начал демон, — Поскольку потенциальный женишок отвалился, думаю, нам есть что обсудить, мистер Маккуин. Мое предложение может быть очень выгодным для клана…

— А ты подожди здесь, крылатый, — сказала шаманка. И ухватив узловатыми пальцами Дженни за запястье, потащила ее за собой вверх по узенькой тропке.

Первые несколько минут девушка напряженно пыхтела, стараясь поспеть за женщиной. Вот ведь! Вроде и возраст у нее уже солидный, а скачет по горам быстрее козы.

Пришлось поднажать, чтобы не отстать. Всего за десять минут они добрались до перевала. Дженни остановилась и обернулась.

«Ничего себе мы поднялись!», — изумилась она, окидывая взглядом пройденный путь. Разбитая грунтовая дорога упиралась в скалы. Черный «Циклоп» издалека походил на большого блестящего жука, а фигурка демона рядом с ним выглядела уж совсем крохотной, но Дженни была уверена — Раум смотрит на нее. Она представила, как он стоит, вскинув голову, вертит в руках сигару и щурится, силясь разглядеть ее среди скал, а ветер перебирает белые пряди, и улыбнулась.

— Ну что ты встала? — поторопила ее шаманка.

— Куда мы идем? К вам домой?

Женщина обернулась.

— Нет, Тэлуторики. Мы идем к долине Меокуэни.

— Как вы меня назвали?

— Тэлуторики. Это означает «красный волк» на языке наших предков.

Дженни вздрогнула. Она не помнила, чтобы называла этой женщине масть своего волка.

Дорога оказалась не такой уж долгой. Они прошли по узенькой тропке на гребне перевала, завернули за скалу, и Дженни ахнула. Внизу раскинулась долина. На белесой, словно присыпанной снегом земле яркими цветными пятнами выделялись небольшие водоемы причудливых расцветок — красная, желтая, зеленая. Особенно завораживало самое крупное озеро в центре, вода в котором меняла цвет от желто-оранжевой у края, до насыщенно синего ближе к центру.

Над безмятежной гладью поднимался легкий пар, хорошо различимый в стылом осеннем воздухе.

Дженни могла бы поклясться, что никогда не видела ничего подобного. И все же ее снова посетило странное чувство узнавания и даже родства с этой выгоревшей землей и цветной водой, похожей на пятна краски на белом листе.

— Меокуэни — место силы, — с гордостью сказала шаманка. — Долина священных источников. Они несут в себе огонь недр. Я — каменный волк, ты — волк огня. Вместе нам будет легче убедить Луну снять клеймо.

Угу. Ясно, что ничего неясно.

Но обещание шаманки снять клеймо обнадеживало.

У края долины, там где земля теряла белизну, треугольным холмом возвышался типи — походный шатер, сшитый из шкур. Дженни такие видела только в музее. Именно к нему вела тропка.

С каждым шагом воздух вокруг казался теплее. Жар поднимался из-под земли, обнимал, обволакивал. Откуда-то пришла уверенность, что стоит ей, волчице-полукровке, пожелать, как разноцветные озера вскипят, выплеснутся бурлящей водой и паром. Она, как завороженная, потянулась мыслями к скалам, ощутила тяжелое дыхание земли, биение горных вен и артерий, заполненных раскаленной магмой…

Шаманка остановилась так резко, что Дженни не успела затормозить и налетела на нее.

— Не буди! — строго сказала женщина. — Духи гор спят чутко.

— Но я ничего не делала!

Вопреки своим же словам девушка покраснела. Почему-то под строгим взглядом женщины стало стыдно.

Шаманка покачала головой.

— Ты, как ребенок со смертельным заклятьем в руках.

Дженни сглотнула. Снова вспомнилось, как легко горы отозвались на ее призыв на дороге. Что бы ни говорил Раум, это не было галлюцинацией.

— Почему это происходит со мной?

— Горы признали тебя.

— Я не понимаю.

— Еще поймешь.

Женщина вскинула голову и по-звериному принюхалась

— Рано, — скупо обронила она. — Обряд лучше проводить на закате. Я пока все подготовлю, а ты поможешь, дитя.

Больше до самого шатра она не проронила ни звука.

Дрова пылали в очаге в центре шатра. Дым столбом поднимался и уходил в дыру. Дженни опустилась на меховое одеяло и стянула пальто — жарко. Осенний холод ждал за тяжелым пологом из оленьих шкур, не решаясь пересечь незримую границу.

Кусок неба, видневшийся в проеме входа, медленно наливался темно-синим. Ночь обещала быть безоблачной и ясной, россыпью бриллиантов на бархате цвета индиго уже поблескивали первые звезды. Девушка подняла лицо к зависшей над горными отрогами половинке луны, похожей на кусок козьего сыра. Горьковатый запах трав и прелой листвы смешивался с ароматом смолистых дров от костра. Снова накрыло это удивительное ощущение сопричастности, родства. Словно она вернулась домой после многих лет скитаний.

— Нравятся? — с усмешкой спросила шаманка. Она сидела над котелком и крошила в него травы вырезанным из кости ножом с выжженными на рукояти рунами.

— Что именно?

— Наши горы?

— Нравятся, — призналась Дженни. — Мне почему-то кажется, что я здесь уже была.

— Не ты, — женщина прищурилась. — Твои предки.

— Но мои предки Маккензи!

— Мать — да, Маккензи. Младшая ветвь — из тех, что раньше жили здесь. А по отцу мы родня, дитя.

От неожиданности Дженни поперхнулась.

— Что?! Нет, конечно, нет. Вы ошибаетесь, госпожа Маккуин.

Женщина рассмеялась отрывистым смехом, похожим на лай.

— Шаман не ошибается в таких вопросах. Я чувствую в тебе нашу кровь. И горы тоже чувствуют, иначе не признали бы.

— Мой отец — человек! Не волк.

— Значит, его отец. Или отец его отца, — она пожала плечами. — В связях волков с людьми рождаются люди, но кровь помнит. И горы помнят.

— Но я волк, — нерешительно возразила Дженни.

— Ты Тэлуторики. Дитя истинного брака. Ты можешь говорить с луной и землей предков.

От этих слов Дженни стало нехорошо.

— Вы хотите сказать, что я шаман? — сдавленным голосом поинтересовалась она, и веря и не веря словам этой странной женщины.

Трудно не верить, когда по одному твоему желанию сходят горные лавины.

— Можешь стать шаманом, — Ванда Маккуин закончила с травами и пристроила котелок у края очага. — Если будешь учиться говорить и слушать. Особенно слушать. Моя племянница слепа, но видит куда лучше тебя, красный волк.

— Я не понимаю…

— Все ты понимаешь, — голос шаманки звучал насмешливо. — Ты прогнала своего волка, заткнула уши лишь бы не слышать голоса духов.

— Я не прогоняла, — запальчиво начала Дженни. И поникла под понимающим взглядом женщины, вспомнив путанные обрывки мыслей своей волчицы.

По ним получалось, что именно прогнала. И заперла. Но почему она этого не помнит?

— В тебе слишком много от людей, Тэлуторики.

— Меня зовут Дженнифер.

— Вот про это я и говорю.

Девушка ждала пояснений, но их не было. Ванда Маккуин помешивала отвар в котелке и молчала. В полутьме шатра ее лицо казалось маской, вырезанной из темного дерева.