— Да, вы прямо образчик милосердия, — не удержалась девушка от язвительной ремарки.

— Великие открытия требуют великих жертв.

Дженни подавленно замолчала.

Осмотр затянулся. Мактулл взвешивал и обмерял ее. Подносил различные приборы, записывая показания стрелок в толстую тетрадью. Его прикосновения были неприятно бесцеремонными. Нет, они не несли в себе вожделения, но словно унижали, низводя девушку до куска мяса на столе повара. Сообщали, что ее тело принадлежит этому психопату, который может делать с ним все, что пожелает.

А психопат желал играть в доктора.

И Дженни была готова поклясться, что Мактулл прекрасно сознавал, какой эффект вызывают его действия. И даже специально добивался этого ощущения, наслаждаясь своей властью над пленницей.

Доктор расцепил скованные за спиной запястья, скрепив их на животе, и кивнул на гинекологическое кресло в углу.

— Залезайте.

Дженни представила, как руки в медицинских перчатках будут шарить по ее телу, вторгаться внутрь, и ее затошнило.

— Я не хочу.

— Меня не интересует, чего вы хотите. Ну, давайте, дорогая. С медициной не спорят.

Пришлось подчиниться. Содрогаясь от омерзения, Дженни залезла в кресло, закрыла глаза и постаралась максимально отдалиться от своего тела. Доктор вымыл руки и смазал их, в воздухе резко запахло антисептиком.

Ощутив прикосновений холодной медицинской стали, волчица внутри зарычала — зло и беспомощно.

«Я тоже мечтаю его порвать» — утешила ее Дженни.

Мактулл, словно чувствуя ее отвращение, намеренно затягивал осмотр. Дженни лежала, уставившись в потолок, и представляла, как уничтожает здесь все. Кувалдой разносит сложные дорогие приборы, сваливает в кучу и сжигает бумаги со всеми наработками доктора-садюги.

Чутье подсказывало, что это заденет маньяка куда сильнее любого избиения.

Наконец, доктор отошел и стянул перчатки.

— Слезайте. Здесь все хорошо, перейдем к анализам. Руки!

Снова вывернутые за спину руки неприятно заныли в плечах.

И опять бесконечные медицинские процедуры. Некоторые показались Дженни откровенно излишними. Но если ее предположение верно, и маньяк получал удовольствие от самого процесса, то ничего удивительного.

Под конец девушка так устала, что просто тупо выполняла команды. Кисти за спиной болели все сильнее, хотелось есть — судя по часам на стене время давно перевалило за полдень. И даже нагота перестала смущать, воспринималась как что-то естественное.

— Пожалуйста, — наконец, не вытерпела она. — Я уже рук не чувствую!

— Сейчас, Дженнифер. Я только перепишу эти данные и отпущу вас, — пообещал доктор, снова склоняясь над тетрадью.

«Сейчас! Или будет поздно!» — толкнула изнутри мысль похожая на вспышку.

— Угу, — Дженни зевнула и оперлась на стол, нащупывая вывернутыми за спину руками замочек футляра.

Всего-то делов — нажать кнопочку и поднять крышку. Но сделать это вслепую, со связанными за спиной руками оказалось не сложно, а невероятно сложно. То онемевшие в наручниках пальцы промахивались мимо кнопки, то руки соскальзывали по полированную дереву. А Мактулл уже переносил последние цифры, сверяя каждую по несколько раз, и это означало, что время почти вышло…

Девушка вывернула руки еще сильнее назад и закусила губу, давя стон боли. Есть! Замочек тихонько щелкнул, пальцы скользнули по прохладному металлу, выбирая гирьку поувесистее. Дженни потянула добычу на себя, молясь, чтобы маньяк не поднял голову и не застиг ее на месте преступления.

То ли звезды так сошлись, то ли Луна сжалилась над своей беспутной дочерью, но доктор захлопнул тетрадь как раз в тот момент, когда Дженни с тихим щелчком опустила крышку пряча увесистый кусочек металла в ладони.

К выходу она направилась без напоминаний, почти бегом. И, влетев в камеру, тут же плюхнулась на постель.

— Руки так и оставить? — добродушно подколол ее доктор.

— Нет! Простите!

Она снова вскочила и повернулась спиной, чтобы он мог снять наручники. Щелкнул замок и онемевшие кисти словно опустили в кипяток. Доктор сочувственно поцокал языком, глядя на ссадины вокруг запястий.

— Ладно, в следующий раз обойдемся без таких драконовых мер, — объявил он. — До первой глупости, Дженнифер.

— Спасибо! — выдохнула девушка, даже не скрывая блаженной улыбки.

Мактулл даже не догадывался, что причина этой улыбки спрятана на кровати под подушкой.

— Мы, волки, чувствуем, когда с нашей парой беда. Не знаю работает ли это в обратную сторону, если партнер не волк, но брак, благословленный Луной — это не просто красивые слова.

Раум, уже слышавший эту речь раньше, сердито побарабанил пальцами по столу, намекая слепой волчице, чтобы поторопилась.

— Души в священном браке связаны. Если волк находится в смертельной опасности, он может мысленно позвать свою пару на помощь.

А вот это уже что-то новенькое.

— И тот почувствует, несмотря на любое расстояние. И придет.

— И как он узнает, куда надо идти? — спросила Таисия.

— Зов приведет.

— И почему тогда я его не чувствую? — резко спросил демон.

Волчица пожала плечами.

— Возможны три варианта. Потому что ты не волк и не умеешь слышать зов. Или Дженни на самом деле не в опасности. Или она не верит тебе…

— Что?!

— Зов — это как крик «Помоги!». Если она не верит, что ты станешь ее спасать, зачем ей тебя звать? — жестко сказала Кари. — А ты пока что показывал, что на тебя нельзя положиться.

Раум стиснул кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Стерва! Не упускает возможности ударить по больному.

Слепая волчица не простила ему попытку шантажа и угрозы ее близким. «Я помогаю тебе только ради Дженни, она моя подруга, — сказала Кари, пока они ждали анхелос. — В любой ситуации я буду на ее стороне».

— Проехали, — прорычал он. — Что скажешь, специалист по полукровкам? Дженни — моя пара и даже жена, как тут некстати выяснилось. Это может быть причиной, почему я способен от нее питаться?

Тася растерянно нахмурила брови.

— Я не знаю, Раум. Я никогда не занималась оборотнями. Но по логике — да. Это кажется самым разумным объяснением почему из всех демонов только ты способен от нее питаться.

— И я ее этим убиваю? — уточнил он.

— Навряд ли, — вмешалась Кари. — Я не видела в ее ауре следов истощения.

— Та-а-ак, — протянул Раум, сжимая кулаки. — Тогда у меня будут очень, очень большие вопросы к Макмиллану и Мактуллу.

— Макмиллану? — приподняла бровь Кари.

— При чем тут профессор Макмиллан? — подхватила за ней не менее удивленная Тася.

— Та-а-ак, — повторил он. — И откуда вы знаете этого расиста?

— Расист? — изумилась Тася.

— Да я его не знаю особо, — отмахнулась Кари. — Просто живет по соседству. А он расист?

— Катар. Идеологический, как сам утверждает. Я консультировался с ним по поводу Дженни, показывал карту…

— Но зачем? — недоуменно спросила Тася. — Он же специалист по анхелос.

— Да потому что я думал, что Джен — анхелос! — зло рявкнул Раум. — Оплатил его консультацию. А он задвинул мне шляпу про эрозию ментальной защиты.

— Надо же какой ты… легковерный, — последнее слово Кари произнесла так, будто собиралась вставить вместо него куда более сильный эпитет, но в последний момент передумала.

— Я привык доверять специалистам, — уязвленно откликнулся демон, испытывая большое желание придушить эту заразу. Главным образом, потому что она была права. Он — идиот, который слепо доверился шарлатану от науки. И в результате потерял то, чем дорожил больше всех сокровищ… — Доктор из клиники подтвердил, что у Джен эрозия. Я таскал ее на приемы каждую неделю, и анализы становились все хуже и хуже…

— Чушь, — решительно откликнулась Кари. — Хороший шаман не смог бы не заметить поражения ауры такого уровня. И если я еще недоучка, то тетка Ванда — лучший из ныне живущих шаманов. Она бы предупредила Дженни, будь это для нее опасным!