— Я буду писать, Кари. Каждую неделю, а может и чаще. Центральное почтовое.

Звякнул колокольчик над входом, и она ушла из его жизни. На год… а может и навсегда.

Чарли приник к стеклу, провожая взглядом статную фигуру.

Год… целый год. Бесконечный год. Почему она назначила такой срок? Надеется, что он отступится? Что блажь пройдет сама собой?

— Не отступлюсь, — тихо, но очень твердо произнес оборотень. — Вот увидишь…

Брат никуда не ушел, терпеливо ждал у выхода из кафе.

— Чего хотел этот щенок?

Кари пожала плечами.

— Поговорить.

— О чем?

— О нас, — она вздохнула и добавила. — Знаешь, наверное будет лучше, если ты не станешь называть его щенком. Он… кажется, не настолько отвратителен, как я думала.

— Простила? — хмуро спросил Брайан.

Девушка покачала головой, не желая вдаваться в подробности.

Простить можно того, кто обидел. Она же не солгала Чарльзу, сказав, что он для нее чужак. Неприятная помеха, настырный тип. В желании Кари избежать общения не было ничего от обиды, она не ждала извинений и не злилась. До сегодняшнего дня все ее чувства к навязанному луной жениху сводились к легкой брезгливости и ощущению захлопывающейся ловушки.

Что же, она получила отсрочку в год. За год многое может измениться. Возможно, Чарльз увлечется кем-то другим. Возможно, она сама поменяет свое отношение к этой нелепой помолвке. А возможно… возможно, у нее действительно получится найти способ разорвать узы предназначения.

Она все равно уезжает. На юг, где ди Форкалонен обещал им с Аланом оборудованную по последнему слову магической науки лабораторию и штат лучших специалистов в подчинении. Впереди много месяцев потрясающе увлекательной работы по совершенствованию и отладке их детища, и у нее совершенно нет времени на всякие романтические глупости.

Она усмехнулась, вспоминая обещание Чарльза писать. Неужели он действительно будет делать это? Писать ей — регулярно, не ожидая ответа, даже не зная прочтет ли она его письма?

Да нет, конечно.

Девять месяцев спустя

Младший партнер «Ди Форкалонен Интертеймент» откровенно психовал. Он то вскакивал и начинал ходить по гостиной, как запертый в клетке хищник. То падал в кресло и хватался за портсигар. Густой дым серыми лентами расползался по гостиной. Кари с ее чувствительным обонянием не выдержала и сбежала. Валента заняла стратегическую позицию у окна, почти всунув голову наружу.

И только Армеллин ди Небирос пребывал в ироничном и расслабленном настроении. Кузен хозяина дома развалился в соседнем кресле с бокалом дорогого бренди, активировав сферу чистого воздуха. Дым стелился по стенкам незримой преграды, но проникнуть внутрь не мог.

— Почему так долго?! — в сотый, наверное, раз воскликнул Раум, снова падая в кресло и хватаясь за портсигар.

Его кузен пожал плечами.

— Процесс требует времени. Это только делать детей быстро.

— Знаю. Но уже два часа!

— Час сорок пять, — педантично поправил его Армеллин. — Совершенно нормальный срок. Не понимаю чего ты так нервничаешь.

— Посмотрю на тебя, когда твоя жена будет рожать! — огрызнулся Раум. — А ты будешь чувствовать, как ей больно, но ничем не сможешь помочь.

От озвученной перспективы кузен помрачнел и сделал большой глоток бренди.

Валента у окна успокаивающе улыбнулась.

— Не волнуйся, все будет хорошо. Ты же слышал, что сказал врач.

— Да знаю я! Знаю… Проклятье, у меня кончились сигары!

— И слава Богине, — фыркнул Армеллин. — Еще немного и тебя можно будет использовать вместо бомбы-вонючки. Лучше выпей, — он кивнул на бутылку на столе.

Раум взглянул на сорокалетний бренди с таким видом, словно ему предложили дохлую крысу.

— Не могу. Как вспомню вкус, так тошнит.

— Что, до сих пор? — сочувственно спросил кузен.

— Угу. Хоть патентуй методику: «Запой — лучший способ навсегда возненавидеть алкоголь».

В коридоре послышались стремительные шаги, дверь распахнулась и в комнату влетела Тася.

— Есть! Мальчик! — выкрикнула она и закашлялась. — Ужас, как вы здесь дышите?

Новоявленный отец проигнорировал вопрос и выскочил в коридор.

— Не думал, что когда-нибудь увижу его таким, — меланхолично заметил Армеллин. — Любовь меняет даже демонов.

Он встал из кресла, подошел к жене и обнял ее. Она облегченно вдохнула стремительно очищающийся от дыма воздух.

— Не смейся, для него это все очень важно.

— Я и не смеюсь, — под ее строгим взглядом демон смутился. — Ну, может, чуть-чуть. Согласись, что это забавно. Когда ди Форкалонен в следующий раз включит язву, я ему припомню этот вечер.

— Ох уж эти ваши разборки, — фыркнула девушка.

Да, кузены помирились, как она и хотела. Но теперь в их общении прослеживалась ревнивая нотка вечного соперничества. Почти одинаковый возраст и статус — оба младшие партнеры, наследники. Оба амбициозны и склонны манипулировать окружающими. И пусть сейчас им нечего делить, оба имеют некоторые претензии друг к другу.

Старую дружбу склеить не удалось. Удалось общими усилиями Таси и Дженни вырастить новую, густо замешанную на соперничестве.

Зажав нос через всю комнату проскочила Валента.

— Что вы стоите? — удивилась сильфа. — Пойдемте скорее, посмотрим на малыша!

— Если счастливый отец разрешит, — согласился Мэл. — А он действительно демон?

Тася фыркнула.

— Конечно! А ты думал, что все врачи во главе с профессором Ишуро дружно ошибаются?

— Нет. Но мало ли…

А в это время счастливый отец замер в нерешительности перед дверью в спальню. Из-за двери доносились голоса, но никаких сердитых воплей, которые обычно ассоциировались у Раума с младенцами.

Он принюхался и с досадой отметил, что кузен был прав. От одежды просто нестерпимо разило табаком. Дженни не понравится. Из-за беременности она стала очень чувствительной к запахам, и Раум почти перестал дымить дома.

— Да здесь он. За дверью прячется, — послышался голос Кари, а потом волчица распахнула дверь. — Входи, чего встал?

— Я как раз собирался, — буркнул Раум. И шагнул в комнату.

Первой, кого он увидел, была Дженни. Она сидела на кровати, откинувшись на подушки. Вид у рыжей был усталый, но счастливый. А на руках у нее уютно устроилось и причмокивая сосало грудь страшненькое розовое существо, похожее на лысую крысу.

Раум сглотнул. Он, конечно, не был великим специалистом по младенцам, но разве они должны быть настолько маленькими и сморщенными? Или у них получился какой-то уродец?

— Мальчик. Три семьсот двадцать — настоящий здоровяк, — с гордостью сказала теща. — Смотрите какой красавец.

— Э-э-э… да, красавец, — вымученно согласился демон. — Джен, ты как?

Девушка подняла на него взгляд, и ее лицо озарила улыбка.

— Хорошо, только очень устала. Познакомься, это Мартин.

Имя сыну они выбрали вместе, еще месяца три назад.

— Мы вроде как знакомы. Заочно, — Раум выдавил улыбку. — Перестукивались.

Он наклонился, чтобы поцеловать жену в лоб, и замер, разглядывая это незнакомое существо, за которое он теперь в ответе.

Младенец ответил ему бессмысленным взглядом. Глаза у демоненка были бледно-голубые, без малейшего проблеска разума, а на голове среди белых волос торчали два бугорочка, которые в скором времени обещали превратиться в угольно-черные рожки.

От Дженни исходили волны любви, направленной к этому маленькому сморщенному существу. Любви такой безоговорочной и всеобъемлющей, что Раум на мгновение ощутил укол ревности.

Дженни уловила сомнения мужа и нахмурилась.

— Что-то не так? — спросила она.

— Конечно все так, — громко заверила ее акушерка. — Все просто прекрасно.

— Оставьте нас. Хочу поговорить с женой наедине, — попросил Раум. А когда женщина было запротестовала, Кари и Бренда просто подхватили ее под руку и увела.