Шаг, еще шаг. Остановиться и отдышаться нет времени, надо бежать! Надо пятиться под треск разлетающегося заклинания и рев хтонической твари. Пока мантикора еще связана, пока она в плену магических пут. Надо тянуть за собой изломанное тяжеленное тело и стараться не смотреть на кровь, которая уже заляпала всю юбку, стараться не думать, что каждый шаг может стать для них последним…

Двадцать пять футов до скалы показались двадцатью пятью милями. Только когда красный с белыми прожилками камень закрыл от них остов изувеченной машины, Дженни выдохнула и выпустила свою ношу.

— Вот видишь, — Дженни всхлипнула и медленно сползла на землю — ноги не держали. — А ты говорил бросить.

Кровь уже почти не текла, но при взгляде на снежно-белые пряди в алых каплях и страшную почти черную корку вокруг раны в душе начинал ворочаться тоскливый ужас и предчувствие катастрофы.

— Зря… — демон снова открыл глаза. Его голос звучал тихо и сдавленно. — Я все равно подохну, детка.

— Не говори ерунды!

— У меня сломан позвоночник и фарш в кишках, — Раум улыбнулся — болезненно, криво. — Даже демоны без медицинской помощи после такого не выживают. Я уже труп.

В крови вспыхнул невозможный ужас пополам с яростным протестом. Нет! Раум не может умереть! Он же… Он такой сильный, непробиваемый, наглый, приставучий — не отвяжешься, всегда знающий что делать, умеющий повернуть все в свою пользу…

И он обещал сводить Дженни в зоопарк хтонических тварей! И на яхте они снова собирались покататься! И… и…

И он ее пара! Он нужен ей!

Мысль об автомобильной аптечке заставила подскочить и высунуться из укрытия. Защитный контур пылал, рассыпался фонтаном алых искр, отживая последние минуты, но пока держался. Еще можно успеть…

— Дженни! Куда ты!

Она не стала тратить время на ответ. Не стала даже взвешивать этот безумный шаг, чувствуя, что стоит задуматься, и не сможет. Струсит, не решится.

И никогда не простит себе, если Раум умрет у нее на руках.

Это был самый стремительный забег в жизни Дженни. Она ужом ввинтилась в изуродованный автомобиль, рванула на себя дверцу бардачка — та не поддалась, заклинившая и смятая. От жара плавилось раскрошенное стекло, горячий воздух обжигал кожу. Где-то над ухом ликующе ревела мантикора, радуясь, что прихватит с собой одного из своих мучителей, а Дженни ругалась, дергала ручку и плакала, не в силах уйти.

«Помоги мне!» — взмолилась она, сама не зная к кому обращается. К Богине? К Луне? К своей волчице?

Ответа не было, но пальцы налились могучей силой. Дженни пробила дерево и рванула на себя дверцу, выдирая вместе с болтами, на которых та держалась. Схватила аптечку и кувырком выкатилась из машины, готовой вот-вот стать погребальным костром. И в три нечеловечески огромных прыжка оказалась у скалы.

Успела!

И земля содрогнулась. Ослепительная оранжево-красная вспышка заставила зажмуриться, тело окатило волной иссушающего жара. За скалой, в языках адского пламени плясала и бесновалась мантикора — убитая и плененная после смерти, она праздновала свободу, выжигая все вокруг себя. Дженни съежилась, прижимаясь к прохладному боку камня, и взмолилась, чтобы оставшегося в убитой, но не убиенной твари силы не хватило, чтобы добраться до них.

Три минуты. Раскалившийся воздух обжигает лицо, словно совсем рядом огромная печь для плавки металла. Даже скала под боком нагрелась и чуть потрескивает.

Пять минут. Трудно дышать — тварь сожрала весь воздух. Если бы не холодное дыхание реки, они оба испеклись бы, словно пирожки в духовке.

Семь минут. Сколько же в ней силы?! Неужели это никогда не кончится?!

Но ярость, даже если это ярость мантикоры, не безгранична. За скалой прощально полыхнуло, в небе вспыхнул огненный абрис — крылатое существо с головой человека, львиным телом и хвостом скорпиона оскалилось и растаяло в воздухе.

Стало тихо. Только плеск воды о камни.

От боли мутилось сознание. Мир то расплывался, то вновь собирался в нереально четкую картинку. Раум, как все дети высшей расы, умел отключать боль, но сейчас ее было слишком много. И она возвращалась, словно наглый попрошайка, которого сколько ни гони, не отвяжется.

Боль несла за собой беспамятство и бред. В этом бреду Раум плыл по багровой, как камни Маррейстоуна, реке полной жидкого огня. То погружался в нее, падая в блаженную тьму и беспамятство, то выныривал на поверхность.

Стоило бы все отпустить, отдаться огню, вспыхнуть и сгореть. Но какая-то мысль свербила, не позволяла сдаться, заставляла бороться, из последних сил, цепляясь за ускользающую реальность.

— Раум, ты меня слышишь?

Девичий голос, в котором звенели слезы, разорвал подступившую было снова пелену забытья. Смоченная водой тряпица коснулась лба. Она была восхитительно прохладной.

— Дженни…

Демон фокусировал взгляд. Встревоженное лицо зависло над ним. В зеленых глазах стояли непролитые слезы, но губы были упрямо сжаты. И в руке она сжимала… шприц?

Вот зачем этой сумасшедшей потребовалось возвращаться к машине. Раум чуть с ума не сошел, когда понял, что Дженни побежала к авто, которое вот-вот рванет. Он даже пытался ползти за ней, но потерял сознание.

— Раум! Сколько доз регенератора у тебя в аптечке?

— Две… — он скривился. — А, нет… Одна… Вторую я вколол тебе. Помнишь?

Одна доза — слишком мало в его случае. Только продлит агонию. Даже изумительных способностей демона к самоисцелению, помноженных на действие лекарства, не хватит, чтобы срастить сломанный позвоночник.

Тонкие пальцы с отчаянной силой вцепились в его плечи.

— Почему так мало?! В аптечке должно быть пять!

— Давно… не обновлял.

Он два с половиной года не вспоминал об аптечке. С того дня, как купил машину. Заботится о комплектности медикаментов? Зачем? Если что-то способно навредить высшему демону, регенератор и пластырь все равно не помогут.

Дженни часто заморгала, словно пытаясь отогнать слезы, а потом помотала головой.

— Ладно, — сквозь зубы прошипела она, вонзая шприц чуть выше ключицы. — Хотя бы это…

После регенератора в ход пошел анестетик, и раскаленная река боли чуть отступила, вынесла Раума на берег под хмурое осеннее небо.

Он лежал на камнях, рядом действительно бурлила река, полная не лавы, а холодной горной воды.

— Не поможет, — это получилось так тихо, что он сам едва услышал свой голос. — Я все равно уже труп.

Смерть была рядом. Ждала где-то в конце сплава по извилистой алой реке. Раум слышал ее тяжелое дыхание сквозь биение крови.

— Не говори ерунды, — Дженни забористо выругалась. Наверное, это прозвучало бы даже убедительно, если бы ее голос не дрожал.

— Ты знаешь, что я прав.

Он сфокусировал взгляд на ее лице, стараясь запомнить каждую веснушку, каждую милую черточку. Гнев, за которым прячется страх, в упрямо сощуренных глазах. Налипшая на лоб темно-рыжая прядка. Лучше бы она улыбалась… Но и такой — насупленной, злой, испуганной — она была прекрасна.

Сквозь жар и марево бреда Раум улавливал обрывки ее эмоций и этого хватило, чтобы понять, каким идиотом он был с ней, и какими беспочвенными и глупыми были его страхи.

Обидно умирать молодым…

— Ты отдал мне щит?! — прерывающимся от слез голосом спросила девушка.

Демон утвердительно прикрыл глаза.

— Почему?

Потому что она — маленькая и слабая. Если у Раума был шанс выжить после такого падения, то у рыжей — точно нет. Она же почти человек, а люди — такие хрупкие создания…

Нет, в тот момент он не думал об этом. Не было времени действовать как обычно: все взвесить и обдумать, просчитать риски, принять максимально выгодное решение. Он действовал на инстинктах. Защищал самое важное.

Потому что жизнь без Дженни — не имеет вкуса и смысла.

— Просто… — он попытался улыбнуться, но очередная вспышка боли превратила улыбку в гримасу. — Тебе нужнее.

Дерьмово так подохнуть — погибнув даже не в драке с равным, просто в нелепой катастрофе. Но хорошо, что с рыжей все в порядке.