Собственный еле слышный выдох. Слова, которых демон добивался так долго.

— Возьми меня.

И ответная сладкая тяжесть мужского тела. Дженни заскулила от желания, чувствуя, как возбужденный ствол скользил вдоль покрытых любовным соком лепестков, поддразнивая и лаская. Она даже дернула бедрами навстречу, готовая сама насадиться на него. И пусть будет больно, лишь бы ощутить его полнее, стать единым целым.

— Тише, маленькая. Не торопись, — Раум чуть подался вперед, и у Дженни перехватило дыхание, когда она почувствовала, как бархатистая головка медленно раздвигает мокрые складочки.

— Моя, — простонал демон, врываясь в ее тело.

Боли не было. Почти не было — короткая ноющая вспышка, которая исчезла мгновением спустя. На смену ей пришла огненная волна. Она прокатилась по телу, выжигая все чувства, все мысли, кроме острого, почти болезненного удовольствия. Наслаждения на грани нестерпимого, когда так хорошо, что хочется плакать, сердце колотится в груди с нечеловеческой силой, а все ощущения усилены в десятки, сотни раз.

Жар чужого дыхания на шее. Прикосновение обнаженной кожи к коже. Сладкая боль в распухших от поцелуев губах. Медленное и осторожное движение чужой плоти внутри ее тела.

Оргазм называют «маленькой смертью». Это не было оргазмом, но тоже оказалось похоже на смерть. Слишком сильно, слишком остро. Почти непереносимо…

А потом в какофонию нестерпимо сильных ее собственных ощущений вошли чужие — темные, пряные, страстные. Обрывки незнакомых эмоций и чувств врывались в сознание, как звуки музыки откуда-то издалека, накладывались, смешивались с ее собственными в упоительную, непередаваемую симфонию. Дженни ощутила себя на миг не только собой — испуганной, слабой, впервые познающей близость с мужчиной, но и кем-то другим — сильным, уверенным, точно знающим что и как нужно делать.

От неожиданности девушка всхлипнула, и Раум остановился. В палитре эмоций мелькнула… тревога? Да, тревога.

— Детка, все хорошо? — очень хрипло спросил демон, покрывая поцелуями ее шею.

— Да-а-а, — зачарованно выдохнула Дженни. Происходящее казалось невероятным. И таким восхитительно прекрасным. Она чувствовала его еле сдерживаемую страсть, желание двигаться резче, быстрее. Овладеть, присвоить, подчинить. Чувствовала и скрытую за этим эгоистичным желанием безграничную нежность. И острое, непередаваемое удовольствие, которое ему дарила их близость.

Девушка осторожно положила ладонь ему на плечо, чуть царапнула ногтями и чуть не застонала ощущая эти прикосновения сразу с двух сторон.

— Не останавливайся!

Демона не нужно было упрашивать. Он чуть подался назад, и Дженни не удержавшись застонала уже в голос. Ощущения были настолько убийственно яркими, что казалось еще немного и она потеряет сознание.

Он задвигался быстрее. Девушка выгнулась и вцепилась в его плечи, царапая кожу когтями. Слабая пикантная боль заставила ее всхлипнуть.

— Да! Да! Еще!

Граница между душами исчезла, они были одним. Дженни целовала и принимала поцелуи. Отдавалась и входила в покорное дрожащее от желания тело. Стонала и ловила губами чувственные, безмерно возбуждающие стоны. И уже не разделяла себя и своего мужчину в пряном мареве взаимной страсти. Разделенные на двоих ощущения, эмоции, чувства стали не вдвое, вдесятеро ярче. Перед глазами плясали звезды, под кожей вспыхивали и гасли россыпи сладких искр, а внизу живота скручивалась жаркая тугая спираль.

— Быстрее! Пожалуйста… — проскулила она. Демон стиснул ее, заставив жалобно ойкнуть, и задвигался быстрее, вколачиваясь в ее тело. Он тяжело дышал сквозь зубы, балансируя в полушаге от оглушительного финала.

Еще несколько яростных толчков, и спираль внизу живота взорвалась. Дженни изогнулась, впилась ногтями в спину демона и замерла в его объятиях, чувствуя, как тело прошивает одна нестерпимо-приятная судорога за другой, снова и снова.

Ответный хриплый стон, и новый всплеск наслаждения — на этот раз чужого, но оттого не менее сладкого. Раум остановился и ткнулся лбом ей в плечо. Лихорадочное дыхание обжигало кожу, по телу еще расходились отголоски невозможного удовольствия, а прямо перед глазами маячила соблазнительно обнаженная шея.

Волчица в душе встрепенулась, подсказывая, как следует завершить обряд…

Нет, это не было разумным жестом или осознанным решением. Слепой инстинкт, голос крови. Ведомая им, Дженни потянулась и впилась в гладкую кожу зубами, оставляя понятный для любого оборотня знак: мое, не трогай!

Рот наполнился кровью — пряной и сладкой, а Раум громко выругался и отпрянул, разрывая их связь. Волчица разжала зубы и обиженно заскулила.

— Дженни, твою мать! Какого хрена…

На его лице читалось такое неподдельное возмущение и обида, что девушка невольно прыснула. И тут же скорчила виноватую рожицу.

— Прости. Дай я… — она потянулась было зализать ранку, но демон ловко уклонился.

— Хватит меня жрать, вампирша недоделанная.

— Извини, — она снова захихикала. — Я не специально. Дай, залижу.

— Угу, случайно прокусила во мне дырку, — проворчал он, но больше не возражал, когда девушка подползла ближе и принялась тщательно вылизывать следы от своих зубов. — Детка, что с тобой? Зачем нужно было устраивать такое в финале? Ты бы мне еще член откусила!

— М-м-м, не подавай таких идей, — кровожадно облизнулась Дженни. А потом прильнула к своему мужчине и уставилась на него снизу вверх, состроив максимально умильную рожицу. — Прости. Я… мне захотелось как-то тебя пометить.

Говорить о том, что метка теперь навсегда будет с демоном, сохранившись отпечатком на ауре, она не стала. Неизвестно, как Раум отреагирует на такую новость.

Он сердито фыркнул.

— Мне тоже постоянно хочется тебя пометить, Дженни-свободная-волчица, но я же не кусаюсь.

От радости перехватило дыхание. Дженни с готовностью отвела от шеи прилипшие волосы и откинула голову.

— Кусай, — попросила она.

По лицу Раума было видно, что предложение не показалось демону заманчивым.

— Ты серьезно, Дженни-любительница-экстрима? — спросил он с таким видом, словно интересовался не ударилась ли она головой.

— Да. Укуси меня. Пожалуйста! — она поймала себя на том, что почти умоляет, и осеклась. Еще не хватало!

Он скептично фыркнул, склонился над ее шеей и укусил. Довольно больно, но даже не до крови.

— Сильнее не можешь?

— Пф-ф-ф, детка. Ты меня с Арманом не путаешь? — демон отстранился, недовольно разглядывая бледнеющие следы своих зубов на ее коже. — Нет, засосы смотрятся симпатичнее. Если ты очень хочешь, я могу сделать тебе больно, Дженни-мазохистка, но ты вроде раньше никогда не отличалась любовью к подобным играм.

— И сейчас не отличаюсь, — она помотала головой, стараясь не выдать своего разочарования.

Не укусил…

Точнее, укусил, но не так, как надо. Не пометил.

И правильно, наверное. Раум не знает об особом смысле меток, которые в союзе волков символизируют брачную клятву. Вырванная обманом, она все равно не будет иметь силы. Это все волчица — полоумная невоспитанная бестия, чтоб ее.

— Прости, — еще раз покаянно повторила девушка, пряча взгляд. — Не знаю, что на меня нашло.

— Прощаю, — демон привлек ее к себе, обнял и щелкнул по носу. — Но больше так не делай. Я не люблю игры с болью, но если уж ты настаиваешь на них, рыжая, запомни: я всегда сверху.

А потом поцеловал ее — до того жарко, страстно и непристойно, что все подробности только что случившейся близости заново вспыхнули в памяти, пробежали по телу мучительно-сладкой дрожью. И Дженни вдруг осознала сразу несколько вещей.

Во-первых, она больше несвободна. Навсегда связана вот с этим невыносимым и замечательным типом. Причем предупредить его о последствиях, к которым приведет близость, так и не удосужилась. И неизвестно еще понравится ли Рауму эта новость.

Во-вторых, она больше не чувствует его эмоций. От этого стало обидно. Словно ей позволили заглянуть в другой мир — чужой, незнакомый, притягательный и опасный, а потом с размаху захлопнули перед носом дверь.