— Просыпайтесь, Дженнифер. Я принес вам завтрак.

Дженни зевнула и подошла к двери. Уж что-что, а устраивать голодовку она точно не собиралась. Вчерашний поднос с грязной посудой уже был убран и на его месте стоял новый — с яичницей и гренками.

Но едва Дженни потянулась к нему, как замок щелкнул, и дверь приоткрылась.

— Скверная девчонка, — сказал Мактулл, строго глядя на свою пленницу. — Немедленно верни вилку.

Мысленно Дженни отвесила себе оплеуху. Надо было догадаться, что доктор следит за количеством приборов.

И раз уж у нее вчера появился реальный шанс сбежать, глупо привлекать внимание маньяка. Пусть лучше думает, что она смирилась, отчаялась.

— Простите, — она заискивающе улыбнулась. — Забыла. Вот.

Бесполезная вилка из мягкого металла перекочевала к доктору.

— У вас час, чтобы привести себя в порядок. Я сегодня выходной, так что сможем весь день посвятить работе, — маньяк покрутил в руках вилку и смерил Дженни настороженным взглядом. — И я разочарован, Дженнифер. Надеюсь, этого больше не повториться.

— Не надейся. Ты еще не так будешь разочарован, — буркнула себе под нос девушка, когда за тюремщиком закрылась дверь.

Завтрак она съела даже с аппетитом. Потом сделала легкую разминку, умылась, приняла контрастный душ и до прихода доктора успела еще раз осмотреть металлический прут. Выводы получались неутешительными — чтобы привести рычаг в годную для задачи кондицию требовалось что-то тяжелое и прочное. Например, хорошо подошел бы молоток. Или кусок гранита.

Ничего подобного в ее каморке, разумеется, не водилось.

Может, попросить маньяка принести ей молоток? Он же предлагал вязание. А Дженни, скажем, предпочитает столярное ремесло. Или скульптуру.

Девушка горько усмехнулась, представляя какое лицо сделается у Мактулла, если она озвучит ему эту просьбу.

Часов в камере не было, но по ее ощущениям прошло не меньше половины дня прежде чем доктор вернулся.

— Руки, Дженнифер, — велел он, поигрывая жесткими наручниками.

Девушка сделала жалобное лицо.

— Доктор, неужели вы так и собираетесь держать меня связанной?

— Придется, — доброжелательно, но жестко сказал Мактулл. — По крайней мере, первое время. Это в первую очередь для вашей же безопасности, чтобы у вас не было соблазна наделать глупостей.

«Я — запуганная и растерянная жертва, которая даже не думает о побеге», — сказала себе девушка, покорно протягивая руки перед собой.

— Нет, — покачал головой доктор. — Так мне будет неудобно. Для начала разденьтесь.

— Что?!

— Разденьтесь, — терпеливо повторил доктор. — Ах, только не надо делать такое лицо! Вы же раздевались на моем приеме! Поверьте, ваши прелести меня не интересуют. Я, раз уж зашел об этом разговор, предпочитаю мужчин.

О! Это многое объясняло.

Например, проживание в городе на другом конце страны от своего клана. Или немыслимое для большинства оборотней отношение к беременным женщинам, как к расходному материалу.

Раздеваться под требовательным взглядом маньяка было не просто неприятно, унизительно. Дженни стиснула зубы и снова напомнила себе, что ее задача выжить и сберечь ребенка.

Ради этого можно и потерпеть.

Без одежды она ощутила себя уязвимой. Кроме того, в помещении было не слишком-то тепло. Девушка съежилась и охватила руками плечи, пытаясь унять дрожь.

— Руки! — скомандовал Мактулл.

Вытянутые спереди ладони его не устроили.

— Нет, за спину.

Пришлось отказаться от мечты оглушить проклятого маньяка.

Шагнув в полутемный коридор, Дженни еще острее почувствовала свою незащищенность. Обнаженная, со скованными за спиной руками, неспособная обернуться в волка, она была сейчас слабее обычной человеческой женщины. Сознание на мгновение захлестнула паника, ощущение своей ничтожности перед тюремщиком, сомнения и страх.

Но сразу же в ответ в душе шевельнулась волчица. Коротко тявкнула — не бойся, не плачь, я с тобой. Девушка несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, отгоняя отчаяние.

Кажется, теперь она понимала, почему никто из прочих жертв злобного вивисектора не пытался сбежать. А ведь они были простыми человеческими женщинами против мужчины-оборотня. У них не было волчицы, способной подбодрить в самый безнадежный момент.

— Ну, Дженнифер? — Мактулл легонько подтолкнул ее в спину. — Что вы встали? Идите, нам направо.

На этот раз Дженни не чувствовала такой слабости после анестезии, и внимательно примечала все детали.

Как она и предполагала, в дальнем углу коридора находилась ведущая вверх лестница. По левую руку от камеры Дженни располагалось что-то вроде подсобки, в которой она вчера пришла в себя, а по правую — обшитая металлом дверь с опущенным засовом. Из-за двери Дженни послышалось пение.

— Кто там? — спросила она у Мактулла.

— Моя гостья.

— Такая же, как я?

— А вы догадливы, Дженнифер.

Лаборатория располагалась в дальнем относительно выхода конце. Дженни встала посреди комнаты, пожирая взглядом многочисленные приборы, рунические цепочки, непонятные диаграммы.

Кое-что из этого оборудования было ей знакомо по обследованиям в клинике. Вон там в углу, например, сканер, позволяющий делать снимки ауры. А эта сложная конструкция с множеством колбочек служит для анализа состава крови. А на столе обычные фунтовые весы. Вон и набор гирек в футляре…

Гирьки! Несмотря на прохладный воздух лаборатории, Дженни стало жарко.

— Сегодня мы пройдем полное обследование, — объявил Мактулл, потирая руки. — Вчера я снял только предварительные данные, но для правильного наблюдения за процессом этого недостаточно.

Он коснулся рукой платформы, оживляя контур. Пентакль вспыхнул синим и негромко загудел.

— Встаньте в центр, Дженнифер.

— Это точно не повредит…

— Точно, — перебил ее доктор. — Ну! Не тяните время, у нас еще куча всего запланировано.

— Я хочу быть уверенна, — четко выговорила Дженни, глядя ему в глаза.

Пусть это поведение не слишком вязалось с ролью запуганной жертвы, слепо подчиняться приказам, когда ценой может стать жизнь или здоровье ее ребенка, она не собиралась.

Мактулл закатил глаза.

— Дженнифер, это же просто биометрический сканер! Немного устаревшая модель, у меня, знаете ли, нет такого финансирования, как в клинике! Поймите, мне сейчас важно знать, как протекает нормальная беременность при вашем типе зачатия, какие процессы происходят в организме матери. Вы — мой образец и эталон, воздействовать на вас для меня абсолютно невыгодно. Ну? Или вы встаете, или мне придется прибегнуть к принуждению!

Эта короткая раздраженная речь убедила. Девушка шагнула на платформу и снова украдкой покосилась в сторону футляра с гирьками.

Не смотреть! Не смотреть слишком пристально в эту сторону! Иначе можно себя выдать.

— А детей вы тоже убиваете? — спросила она больше для того, чтобы отвлечь маньяка.

Мактулл возмущенно фыркнул.

— За кого вы меня принимаете? Разумеется, нет. Подбрасываю в приют.

— А… это ваши дети?

В последнем после откровения Мактулла о любви к мужчинам, Дженни сильно сомневалась.

— Некоторые мои. Я использую различный наследственный материал, в клинике где я работаю можно раздобыть семенную жидкость представителя любой расы. Догадываюсь каким будет ваш следующий вопрос. Нет, я не оплодотворял самок естественным образом. Грязная и неприятная процедура, искусственная инсеминация подходит для этой цели куда лучше.

— И вам совсем их не жалко. Тех, кого вы насильственно заставили рожать, а потом убили.

Он укоризненно покачал головой.

— У вас сложилось неверное представление обо мне, Дженнифер. Я не садист, и не получаю никакого удовольствия от чужих страданий. Я даже назвал бы себя чересчур жалостливым для той великой миссии, которой посвятил свою жизнь. Например, ваша соседка. По результатам анализов — почти гарантированная неудача. Как бы поступил более целеустремленный и хладнокровный ученый на моем месте? Уничтожил бесперспективный образец и начал все заново, с учетом полученных от вас данных. Но я принял решение дождаться родов и только потом браться за новый эксперимент.