На все плевать.

Одна ночь. Утолю голод. Наутро забуду. Как всегда.

— Хочешь меня?

— Да… — Ее хриплый голос натягивает нервы струнами и заставляет отбросить лишние мысли…

Ловлю губами сбивчивый шепот, особо не слушаю, что лепечет.

Отшвыриваю тряпку в сторону.

Ведет от нее. Вспоминаю о защите, пока мозг не вырубило, а затем позвоночник простреливает от кайфа и шока.

Быть такого не может!

— Не распечатанная?!

Из глаз слезы текут, замирают на пушистых ресничках.

Взгляда от меня не отрывает, смотрит так, что до нутра достает, заставляет тело пульсировать в агонии.

Раздвигает губы, шепчет что-то. Не слышу. У меня в башке кисель. Руки закидывает мне на шею, ищет ласки и защиты.

Хочу ее пальцы почувствовать, зубами впиваюсь в ленты на запястьях и просто срываю, чтобы уже через мгновение ощутить, как тонкие пальчики зарываются в мой затылок, тянут за волосы, притискивая к себе.

Есть вопросы к Цветочку. Но это все потом. Разберусь.

Зубы сцепляю сильнее, пот градом по лбу скатывается, от одного вида распятой подо мной белокурой красотки огнем позвонки прошивает.

Девственница.

Чудеса еще в этом мире дохлом существуют…

Во рту слюна скапливается от того, как глаза закатывает и губы кусает.

Мое маленькое удовольствие. Хрупкая, Нежная. Улавливаю ее наслаждение. Провожу рукой по золотым волосам.

— Вот так, моя девочка, вот так…

Встаю, чтобы не раздавить под собственным весом. Не смотрю на красотку. Не сейчас.

Иду в душ и врубаю ледяную воду.

То, что случилось — это, мать его, просто разрыв шаблона.

У меня очень много вопросов поднимается и самое главное — что за подстава?! Сразу вспоминается лепет куколки, на который особо не обратил внимания.

И все же ее ко мне потянуло ровно так же, как и меня к ней.

Стою, сцепив зубы, ледяными струями пытаюсь избавиться от желания и проигрываю.

Холодный душ не помог.

Закручиваю вентиль, выхожу.

Иду за тем, что принадлежит мне.

Кошечка оказалась темпераментной.

Аврора моя. На всю ночь.

Аврора

Просыпаюсь рывком и замираю. Я в постели. Не одна, а с Иваном Кровавым.

Боюсь пошевелиться, не хочу дышать лишний раз, просто смотрю во все глаза на мужчину, который спит рядом со мной.

Вчерашнее безумие напоминает о себе: стоит только моргнуть и тело начинает ныть, накатывает усталость, измученность. Между ног все пульсирует, насыщая тело отголосками перенесенного наслаждения.

То, что произошло вчера…

У меня просто нет слов. Меня предали, подставили и отдали на съедение хищнику, который брал меня дико, безудержно, погружая в агонию.

Мне было с ним хорошо, наслаждение на грани, сумасшедшая ночь.

Я уже не помню, сколько раз за ночь он меня брал. Голодный. Ненасытный. И я с ним вместе сошла с ума. Горела в пламени обоюдной страсти.

— Сумасшествие… — вздохом.

Мне бы встать, но я не могу оторвать взгляд от спящего мужчины, рассматриваю, как мерно вздымается его грудная клетка, изучаю шрамы на проработанном животе с рядом мышц, которые образуют сильный каркас, спрятанный под горячей кожей.

Машина. Безудержная и страстная. Иван пугает. Я понимаю почему. Если он такой в сексе, то каким может быть в ярости?!

Рассматриваю лицо с резкими чертами. Здесь нет канонической красоты. Скорее, харизма проскальзывает. Так и тянется рука разгладить суровую морщинку, засевшую поперек бровей.

Он и во сне хмурится и похож на неприступную скалу. Не могу понять, что именно испытываю к своему любовнику. Первому.

Он купил меня. Для него это в порядке вещей. Наверное.

Только я не была согласна на такую оферту. Меня подставили. Но зла нет на Ивана. Мы оба двигались, исходя из заведомо ложных данных…

Опомнившись, немного ерзаю на подушке, бросаю взгляд в поисках своих вещей.

В нос бьет запах терпкий, насыщенный. Он принадлежит Ивану. Я вся пропахла им. Он на мне, во мне…

Кое-что цепляет в воспоминаниях и в сердцах вздыхаю.

— Черт!

Чуть не подпрыгиваю, когда Кац распахивает веки и фокусирует на мне свои пугающие почти бесцветные глаза.

Твердым взглядом проходится по моему лицу и скользит ниже, рассматривает.

Неосознанно прикрываюсь простыней, откидываю волосы с лица. Затихаю. Прирастаю к месту. Двинуться боюсь.

Он долго смотрит на меня. Ничего не говорит.

Поднимается. Не стыдится своей наготы, а я рассматриваю огромную спину со странной татуировкой, на которой остались следы от моих ногтей, и внутри разжигается маленький злорадный огонек. Я тоже понаставила на Иване достаточно следов, начиная от шеи и заканчивая росчерком на плечах и спине.

Четкими движениями он скрывает свое мускулистое тело атлета под одеждой.

Отворачиваюсь, смотрю в окно.

Снаружи новый день и солнце начинает проскальзывать в мрачную мужскую спальню сквозь незашторенные окна.

Ничего не напоминает о страшном шторме, который бушевал ночью. Как ничто не напоминает и по виду мужчины о том, что между нами этой ночью происходило такое же буйство, как и за окном.

Разве что кровавый след на простыне, который я цепляю взглядом, служит доказательством того, что я наконец-то стала женщиной.

Высокий мужчина, собранный, одетый, разворачивается и перехватывает мой взгляд.

Опять молчит. Долго. Смотрит.

— Вот почему этот червь так не хотел отдавать тебя…

Его голос заставляет мурашки пробежать по всем конечностям, а внутри в животе комком сжимается сгусток из странных и непонятных чувств.

Накатывает паника.

Я в его власти. Судя по всему, у Ивана Кровавого безграничные возможности и со мной он может сделать все…

— Ты дал слово. Ты сказал, что отпустишь меня после этой ночи.

Сиплю. Смотрю на Ивана с надеждой.

Морщится, словно ему неприятны мои слова, а я сжимаю дрожащие губы. Тянет расплакаться. Все эмоции вышли из-под контроля.

Веки дрожат, я на мгновение их прикрываю и цепенею, когда чувствую, как Кровавый поднимает мой подбородок, чуть давит сильным шершавым пальцем, принуждая откинуть голову.

Открываю глаза и натыкаюсь на задумчивый взгляд, отдающий изморозью.

Иван действительно пугает. От него холодом несет. Такой же цвет глаз у него. Ледяной. Он сам похож на глыбу, айсберг.

Наконец нарушает повисшую паузу.

— Ты свободна, Аврора, можешь идти.

Меня на безудержный смех прорвать хочет.

Можешь идти…

После него я вряд ли смогу нормально передвигаться ближайшие несколько дней.

— Выпущу твоего червяка из подвала, пообщаюсь и пусть тебя отвезет.

Опять окидывает меня взглядом, скользит по следам, которые остались после его губ и рук.

— Приведи себя в порядок. У тебя двадцать минут.

Разворачивается и выходит. Дверь закрывается.

А я сжимаюсь на постели, падаю на подушку и бью кулаком по ней, потому что она пахнет им…

Моим первым мужчиной… и этот запах… он не отталкивает.

Я закрываю глаза и вдыхаю полной грудью.

Запускаю в себя его отраву и плачу…

Никогда не думала, что ночь с мужчиной может принести столько страсти и противоречия чувств.

Поднимаюсь, бреду в сторону ванны.

Мне плохо. Полный раздрай эмоциональный и душевный.

Ванная выдержана в таком же мрачном антураже, правда одна стена полностью зеркальная и, сбросив простыню, я прекрасно вижу последствия того безумия, в которое меня погрузил Иван.

Рассматриваю следы на своем теле, принимаю решение сегодня же наведаться в косметологию и СПА.

Вид ужасный и… у меня работа…

Очередной контракт, я не могу его нарушить.

Специально думаю о планах, о своем размеренном существовании.

Я не хочу поддаваться панике, не даю обстоятельствам сломить себя. Модельный мир жесток. Это не шутки. Сколько раз я падала и поднималась?!

Сколько раз мне было обидно и больно, но цель всегда перекрывала повседневные неурядицы.