— Почему?

— На куклу похожа.

— Меня зовут Аврора, — повторяю упрямо.

— А ты боевая. А теперь скажи мне, Аврора, ты готова работать без сна и отдыха и идти к цели, чтобы однажды стать звездой?

— Да чтоб тебя!

Водитель давит на тормоза, и я чуть не падаю на переднее сиденье.

— Что происходит?!

— Простите, мисс, подрезал нас тот водила. Пришлось тормознуть. Совсем обнаглели.

Киваю, молча смотря вслед исчезающему внедорожнику.

Массивный автомобиль с агрессивным водителем цепляет взгляд. На какую-то долю секунды воображение играет со мной злую шутку и мне кажется, что я выхватываю взглядом мужчину, сидящего за рулем.

Сердце дергается в груди. Его резкий профиль и светлые волосы яркой вспышкой резонируют с виденной ранее фотографией.

Почему-то все внутри сжимается от смутного узнавания…

Привожу дыхание в порядок. Отметаю странные реакции.

Убеждаю себя, что сумрак и дорожное освещение не дали возможность разглядеть лихача и я просто ошиблась.

Опускаю взгляд и поправляю браслет на руке. Отмечаю, что кончики пальцев дрожат. Концентрируюсь на рассматривании побрякушки. Бриллианты сияют и переливаются благородным блеском.

Я стала брендом. Мне платят за все, что надеваю. Ходячая реклама.

Сегодня моя задача сиять столь же ярко, как и эти камни, чтобы временный владелец потешил свое самолюбие.

А что там скрыто внутри под оболочкой куклы — его не касается.

Мы подъезжаем к величественному белокаменному зданию с сияющей вывеской знаменитого бренда.

Немного пригибаюсь и разглядываю в тонированное окно роскошное строение с бельведером, пилястрами и колоннами.

Кац действительно далеко небедный бизнесмен. Да и название отелей на слуху.

Странное совпадение. Я предпочитаю всегда останавливаться именно в этой сети, когда езжу по всему миру на сьемки и показы, но я никогда думать не думала, что этот люксовый бренд принадлежит русскому…

Мужчина на подсознательном уровне вызывает у меня уважение.

Я знаю, что это — подняться с низов.

А он, кажется, отгрохал империю, будучи еще и иммигрантом…

Ридли явно боится, не знаю, то ли этого человека, то ли за свою репутацию.

Чем ближе мы подъезжаем, тем больше я окунаюсь в привычный мир театрализованного шоу.

Огромное белоснежное здание сейчас переливается всеми оттенками золота.

Освещение привлекает внимание и на улице в связи с постоянно паркующимися автомобилями организовался легкий затор.

Снаружи скопились люди. Гости, подъезжающие на дорогих автомобилях премиум-класса, позируют перед камерами.

Красная дорожка раскинута и ведет прямиком к дверям отеля. Привычно. Вычурно. Броско.

— Мы практически на месте, мисс, — оповещает меня водитель.

Заметив издали знакомую обстановку, расслабляюсь, выправляю плечи, расправляю на коленях шелк изумрудного платья.

Смотрю в зеркало заднего вида и ловлю заинтересованный взгляд водителя. Я привыкла к мужскому интересу. Привлекать внимание — моя работа.

Улыбаюсь и мужчина стремительно отводит взгляд.

У меня отработанная модельная улыбка, как с плакатов дорогой зубной пасты.

Давно еще…

В самом начале один из первых контрактов был заключен с корпорацией, что выпускала зубную пасту линейки масс-маркета.

Это та зубная паста, которую ты видишь первой среди всего многообразия коробочек, как только входишь в отдел гигиены.

— Мисс?

Из мыслей меня вытаскивает предупредительный немного смущенный голос.

— Я подъеду к центральному входу. Буду ожидать вас в машине.

— А заказчик? — спрашиваю удивленно.

— У меня нет сведений. Было сказано отвезти. Вас должны встретить уже внутри.

Не нравится. Что-то меня во всей этой ситуации сильно смущает. Я предполагала, что либо Иван встретит меня у парадного входа для совместных фотографий, либо вообще со мной явится на мероприятие…

— Господин Кац Вас найдет.

Сердце сжимается в предвкушении.

Найдет…

Почему-то в животе скручивается тугой комок нетерпения. Уговариваю себя, что мне нужно выдержать всего два часа. Отбрасываю странную нервозность. Я слишком измучена и единственное, что мне хочется больше всего — это свернуться калачиком и вздремнуть.

Прикрываю глаза, чтобы чуток перевести дух, собраться, но вместо этого на миг проскальзываю в воспоминание.

— Катастрофа! Ужас!

Язвительный голос действует подобно пиле, которую врубили на полную мощность.

— Как можно быть такой деревянной?! Где твоя женственность? Очарование? Обаяние?!

— Я стараюсь!

— Деревяшка, плохо работаешь!

Стоя у зеркала, я уже несколько часов отрабатываю оскал радостного покупателя проклятой зубной пасты и всей душой ненавижу день, когда меня утвердили для первой сьемки в рекламе.

— Пробуй!

— Я уже который час только и делаю, что растягиваю губы, имитируя вселенское счастье! У меня уже скулы болят! Каждый лицевой нерв! Не могу я больше!

Маргарет, моя наставница, резко проходится по светлой комнате, где вместо стен зеркала.

— Улыбайся! Без оправданий и отговорок. Повернулась к зеркалу и работать! Живо!

— У меня уже мышцы сводит! Марго! Я так больше не могу!

Прищуривается, поправляет идеальную прическу и произносит сухо:

— Те, кто не могут — стоят за прилавком и продают эту самую зубную пасту! Они не заключают контракт и не становятся лицом бренда.

Яркая женщина, ухоженная, в элегантном брючном костюме цвета нуар и на высоченных шпильках хватает красно-синюю упаковку и машет ею, словно давая мне возможность визуально оценить весомость ее слов.

Перевожу взгляд и рассматриваю в зеркале свое отражение.

Уставшие зеленые глаза, круги под ними, раскрасневшиеся щеки, испарина на лбу.

Мне не пасту для “счастливой семьи” рекламировать нужно с таким видом, а антидепрессанты.

— Мисс Хадженс, Марго… Я стараюсь, из кожи вон лезу, но не могу… Я и не думала, что быть моделью настолько сложно!

— Еще раз. Те, кто “не могут”, вылетают из бизнеса без всяких выходных пособий! Либо ты выкладываешься на все двести, Аврора, либо возвращаешься туда, откуда тебя достал Ридли! — выговаривает сухо.

Смотрит на меня через зеркало, ловит мой обиженный взгляд.

Маргарет чем-то похожа на хищную птицу, может, из-за орлиного носа, или же благодаря слишком тонкой и худой шее, на которой неестественно выглядит голова с высокой прической.

Терпеть не могу эту мегеру. Ей бы в пыточных работать.

— Значит так, Рора. Имей в виду. Ридли тебя выделил, — поджимает тонюсенькие губы и зыркает на меня своими пуговичными глазками, — считай на тебе особый знак. Отличие. Иное отношение. Но! Стоит мне сообщить, что ты подводишь Флауэра…

Замолкает.

— Он меня выбросит на улицу?!

Улыбается. Раздвигает яркие губы в странной ухмылке и цедит фразу, которую я не совсем понимаю:

— Почему же? На тебя потрачены средства. Всегда можно отправить тебя на черновые работы!

— О чем вы? Что за черновые работы?!

— Рора. Просто поверь мне. Тебе повезло так, как никому другому! Шанс, который выпал тебе — один на миллион! Никто не заключает с ходу такой контракт, который Ридли выбил для тебя!

— Я понимаю…

— Нет, девочка! Ты ни черта не понимаешь!

— Держись за свой шанс. Мне плевать на твои слезы и сопли. В свое время я прошлась по подиуму улыбаясь, развлекая зрителя и стояла до конца всего шоу насмерть! С бритвой в туфлях! Здесь выживают сильнейшие!

Киваю в шоке, прикусываю растрескавшиеся губы, которые нестерпимо болят после марафона улыбок.

Проводит длинными пальцами по высокому, покатому лбу, убирая незримую прядку, а я в шоке смотрю на непривычное выражение лица Марго.

— Я старалась изо всех сил, я боролась за свое место, но мне так и не удалось взлететь! Я в тебе вижу то, чего не было у меня! Чего нет у многих…