Погрузившись в медитацию, охваченный тёмными потоками Силы, Вейдер падал глубже и глубже, увлекаемый тяжким грузом ненависти и страха, и его сердце с каждым толчком крови по венам часть этой темной Силы вливалась в сердце Люка, в его раскрытые неподвижные губы, как вливают насильно обжигающее горькое лекарство. Пей, Люк! Держись!
Держись за меня, мальчик мой…
Лея просила, умоляла не убивать, не трогать Альянс. Желание Вейдера было так очевидно, что не нужно было быть форсъюзером, чтобы прочесть его в пламенеющих багровым цветом зрачках Вейдера ещё там, на взлетной площадке.
— Отец, прошу! — повторяла она, вцепившись тонкими пальцами в его обожжённую руку, ранясь об острые осколки его сайбера, намертво приросшие к металлу. Её просьба только усугубляла глухую ненависть и дикое желание всех убить; выныривая из медитации, ситх раскрывал свои страшные глаза, и беспощадное, жестокое, изуродованное прикосновением к Тёмной Стороне лицо склонялось над заплаканным лицом Леи. Тёмная суть с каплей удивления рассматривала карие умоляющие глаза, бледные щеки, и ворочающийся во мраке зверь, яростно взревев, бился и метался, посаженный на самую крепкую цепь.
Тонкие ноздри ситха яростно трепетали, губы изгибались от невероятного отвращения, и он, чуть коснувшись лица дочери, отвечал:
— Я обещаю.
И снова погружался в темноту и тишину, закрыв глаза и падая, стремительно падая ниже и ниже…
Сила, открой мне, кто я?
Кем я стал, как теперь мое имя? Куда лежит мой путь?
Он открывал глаза, желая увидеть свое отражение, но его окружал мрак, расцвеченный только сверканием чёрного металла…
"Ситх, — шептала ему темнота, — ты ситх. И твой путь идет во тьму. Разве Тьма предавала тебя когда-нибудь? Так пей же её мощь, и она не подведёт тебя".
И Дарт Вейдер черпал и черпал из этого бездонного колодца, доставая до самого дна, деля Силу между собой и Люком, принуждая его сердце биться, а мозг не умирать.
…Лея не желала откровенного противостояния Дарта Вейдера и лидеров Альянса, хотя и понимала, что теперь этого не избежать.
Она знала о просьбе Люка о помощи в поимке женщины, выведшей Вейдера и Люка на след Дарта Акса. Да все об этом знали.
И так же все знали, что Люку было отказано.
И вдвойне отвратительно было то, что теперь, когда угроза стала слишком явна, чтобы её игнорировать, Альянс встревожился, и нашлись те, кто был недоволен тем, что Дарт Вейдер не прикончил Леди Ситх.
Обладающая острейшим умом, огромным потенциалом в Силе, Ситх Леди разгуливала свободно там, где ей вздумается!
И Дарт Вейдер ответил грубым отказом на пожелание Альянса изловить и нейтрализовать её.
Это сочли мелкой местью ситха Альянсу за состояние сына, но Лея не поверила в эту версию.
— Она подарила мне жизнь сына, — вот что ответил Вейдер на вопрос дочери о причинах отказа. — Да и мою собственную тоже.
Но было что-то сверх того. Что-то другое заставляло Дарта Вейдера в медитации чуть ниже склонять голову, словно скрывая лицо от посторонних взглядов, его опущенные веки чуть вздрагивали, и желваки играли на его щеках.
Ситх леди смутила его разум; в великолепном выпаде её колкое оружие пробило толстую броню, и острый коварный луч уколол его в самое сердце. Она ударила там, где не мог угадать слабины никто; что она сказала, что сделала?
* * *
…Когда слушать пространные речи уже не было сил, Лея, вспыхнув, вскочила, прервав докладчика на самом интересном месте — вдохновлённый собственным красноречием, тот что-то сумбурно говорил об угрозе ситхской атаки и о том, как необходимо сейчас же, сию же минуту ответить на эту наглую выходку Императора.
— Ответить? — с горечью вскричала Лея, оглядывая примолкших людей. — Ответить?! А кто пойдет отвечать, быть может, вы сами? Или вы? — она ткнула пальцем в первого попавшегося человека, и он отпрянул от неё, словно обжёгшись. — Почему этого ответа не было раньше?
— Мы понимаем ваше горе, принцесса Органа, но…
— Но что? Интересы моей семьи не так важны для Альянса, как ваша собственная безопасность?
— Причем тут ваша семья?
— Причем? М-м-м, дайте подумать. А кого вы планируете отправить охотиться на шпионов Палпатина? Неужто сами пойдёте? Но это невозможно! Кто же тогда будет участвовать в этих бесконечных, неимоверно важных Советах!
Акбар, председательствующий на собрании, подскочил.
Его обычные мягкость и сдержанность вдруг дали сбой, оставили его, и он несколько секунд что-то шипел на родном языке, позабыв человеческую речь.
Столь открытое противостояние, да еще кого — Акбара и Леи! — было просто катастрофой.
Все отлично знали, какие теплые и доверительные отношения были ранее между этими двумя — мудрый и сдержанный Акбар некоторое время опекал юную принцессу, направляя её первые шаги в политике. Поговаривали даже, что Лея в лице старшего друга приобрела едва ли не второго отца. Её доверие к нему было безгранично.
И вот идиллия в один миг рухнула, развалилась, разбилась. Лея смотрела на старого друга едва ли не как на врага, и, признаться, она была не одинока.
— Лея, — произнес Акбар как можно мягче, кое-как справившись с эмоциями. — Послушай меня, послушай голос разума! Вспомни всё, о чем мы говорили, о чем мечтали, за что боролись многие годы. Мы хотели свергнуть ненавистную Империю и установить свой порядок, порядок добра, справедливости и свободы. Разве нет? Разве ты сейчас не хочешь этого? Но для этого придется драться, ты же всегда это знала! Мне очень жаль Люка, но ведь это война — и он остался жив. Ты сейчас испытываешь боль, и твои слова — это слова, сказанные сгоряча. Я понимаю тебя. Но и ты пойми. Одно дело — гоняться за призраками, за видениями Силы и за подлецами, разрушающими личную жизнь Лорда Вейдера, и совсем другое — преследовать ситхов, которые проникли на секретный объект и посмели напасть на наших людей! Какие у нас были доказательства, что то, что происходит, касается не только Дарта Вейдера? Никаких. И что же, я должен был выделить ему роту солдат, чтобы изловить одну интриганку? Любому человеку, погрязшему в любовных интригах, я должен давать оружие?
— Мой отец, — выкрикнула Лея, багровея, — не любой человек! Не путайте себя и его! Это ваша интрижка будет всего лишь пикантным приключением! А всё, что касается моего отца, не бывает мелким и ничего не значащим! Вы что, думаете, что мой отец, Великий Ситх, попросит помощи лишь для того, чтобы… поймать одну бабу?!
Повисла гнетущая тишина.
— Ну, хорошо, — Акбар откашлялся, прочистив горло. От волнения его голос сел и стал сиплым, словно Вейдер пару раз запустил свои пальцы во влажные складки глянцевой кожи на шее адмирала. — Предположим, я был не прав. Да, допустим, я был не прав, что не помог Лорду Вейдеру тогда. Но теперь я осознал свою ошибку. Теперь я прошу помощи у него. Ситхи несут Галактике хаос, разрушения и кровь. Они зло.
— Какая интересная теория! Можно поподробнее?
Эти слова, сказанные негромко, но с известной долей иронии, произвели поистине фантастический эффект.
Казалось, взорвалась бомба; люди, сидящие за столом, повскакивали со своих мест, зал наполнился шумом отодвигаемых кресел, гулом испуганных голосов, выкриками.
В дверях конференц-зала стоял Дарт Вейдер, и это был именно непобедимый главком Империи.
На нём была надета знаменитая чёрная броня и чёрный же плащ до самого пола, с той лишь разницей, что теперь на груди, под блестящими, отполированными пластинами не было панели управления, и пояс, охватывающий мощную талию ситха, был обычным широким джедайским ремнём.
Вейдер, усмехаясь, недобро рассматривал собравшихся людей и, казалось, наслаждался произведённым им эффектом. Побледневшие лица отражались в его блестящих чёрных сапогах, и на глянцевой поверхности знаменитого шлема, покоящегося на правой руке ситха.
— Что вы тут делаете?! — изумлённо произнёс Акбар; на миг ему показалось, что он снова стоит на мостике своего флагмана, и Дарт Вейдер, страшный призрак прошлого, явился к нему среди боя, а значит, оборона пала, и бой проигран.
