Ну, можно же было догадаться! Кому и какое дело было до Евы в этой Риггельской тюрьме? Кто бы написал это странное письмо?

Однако, пара красных пятен на нем привела Вейдера в бешенство. Слово «ранена» наполовину было скрыто этим размазанным кровавым пятном, и Вейдер потерял голову.

Жаль, у человека, принесшего эти вести, спросить уже ничего не удастся. Интересно, он был агентом императора или просто исполнителем чьей-то воли? Впрочем, теперь это не важно.

Увидев, как пролетает над головой Эта-2 Евы, он забыл обо всем, и побежал за ним. Да, Палпатин, сидя в своем корабле, имел удовольствие видеть, как Вейдер ловко научился бегать, без шлема и маски, и при этом не задыхаясь на бегу, и это был очень неприятный сюрприз, один из многих.

Переводя дух, Вейдер встал.

Выйдет или улетит? Выйдет; Вейдер почувствовал решимость императора. Тот не колебался ни на мгновение. Или сейчас, или никогда. Глядя на бывшего ученика, прикасаясь к его Сила, Палпатин не мог оценить, насколько возросла мощь Вейдера, и не мог не понять, что ситх представляет собой серьезную угрозу. Его необходимо было устранить.

— Ну же, давай, иди сюда, — сквозь зубы процедил Вейдер, и алый луч его сайбера разрезал с негромким гудением морозный воздух.

А это дурно — то, что Палпатин знает о Еве, вдруг подумал Вейдер совершенно хладнокровно. Это очень-очень дурно. Это означает, что тот, кто устроил эту встречу, тот, кто служит Палпатину, находится очень близко, и все видит. И мало того, что он все видит — он и об их связи знает. Кто он, ситх его подери? Новый ученик Палпатина, разгуливающий под самым носом Вейдера?

Значит, Палпатина надо убить непременно.

Не то в следующий раз Ева будет наживкой на самом деле. Своим прибытием Вейдер лишь подтвердил Палпатину то, что это действительно то, на что его можно подманить и поймать.

Из корабля спустилась лесенка, и кто-то, кутаясь в черный плащ, начал спускаться вниз. Не Палпатин — отлично! Кто бы мог подумать, что Палпатин прилетит не один!

Сошедший первым прятал лицо и руки под одеждой, но Вейдеру даже не надо было смотреть на него, чтобы понять, что тот ситх.

Новый ученик? Владыка ситхов?

Или просто ситх-убийца?

Палпатин взял его с собой не просто так; человек в капюшоне был хорошим пилотом. Это раз.

Второе — император хотел покончить с Вейдером наверняка.

Едва нога первого ситха ступила на промерзшую черную от окислов железа землю, как на лестнице появился второй человек в развевающемся черном плаще.

— Приветствую тебя, Владыка Вейдер! — произнес он, неторопливо спускаясь, и Вейдер узнал этот голос.

Он не спутал бы его ни с чьим другим, ему знакомы были все мелочи — и интонации, и выговор, и сама манера говорить и растягивать слова.

Молодой человек, чьи курчавые волосы перебирал и засыпал колючим снегом ветер, с недоброй улыбкой смотрел на Вейдера, и у того не оставалось никаких сомнений — император прилетел убивать его лично.

Какая честь!

— Я вижу, ты преуспел, мой ученик, — продолжил Палпатин, с интересом разглядывая темную фигуру Вейдера.

При слове «ученик» второй ситх, прячущий лицо под капюшоном, чуть двинулся, а Вейдер остался стоять прямо.

Ни один мускул его даже не дернулся, чтобы согнуть ногу в колене и склониться перед учителем.

— Время ученичества прошло, Дарт Сидиус, — ответил Дарт Вейдер. — Ты мне больше не нужен. По-моему, я ясно дал тебе это понять в нашу последнюю встречу.

— Да, да, — закивал Палпатин. — Я помню. Мы не очень хорошо расстались.

— По-другому и быть не могло… учитель, — с усмешкой произнес Вейдер.

Палпатин с сожалением покачал головой:

— Быть может, быть может. Хотя… у нас могло быть прекрасное будущее! Еще более прекрасное, чем было. Я мог бы многому научить тебя, — Палпатин развел в стороны руки в широких рукавах, словно демонстрируя Вейдеру свое крепкое тело в темных одеждах. — Ты убил меня, а я снова стою перед тобой! Не этому ли ты желал научиться? Все еще возможно. Ты смог бы вернуть свою женщину, прекрасную Падме.

Вейдер почувствовал, что ему становится жарко, горячо, несмотря на пронизывающий холод. Тьма и Сила, переплетаясь, наполнили его доверху, и ему казалось, что он стал огромен, вырос до самых звезд, а Палпатин превратился в крохотную черную точку, растрепанную ветром, где-то внизу.

— Что? Уже не хочешь? — Палпатин сделал вид, что очень удивлен. — А-а, я забыл, что теперь у тебя другое увлечение. Эта маленькая девочка из Риггельской охраны. Злые языки говорят, что она крепко держит лорда Вейдера в своих руках. И даже утверждают, что ты влюблен в нее, мальчик мой, как когда-то был влюблен в сенатора Амидалу.

Ярость огненным фейерверком вырвалась из души Вейдера, и затопила все его сознание, и конец фразы Палпатина потонул в гудении сайбера Вейдера.

— Где ты тут мальчика увидел?!

Первым под удар сайбера Вейдера сунулся безмолвный ученик. Ну и дурак; Вейдер, нанеся ему мощный удар, которого сайбер ученика не удержал, пинком в грудь отправил молодого ситха в полет над мерзлой землей.

Алый луч вырос из ладони Палпатина, и второй удар Вейдера высек из него искры.

Надо отметить, что тут Палпатин получил еще один пренеприятнейший сюрприз. Вейдер начал драться иначе. Теперь его движения не сковывал его костюм, и не было нужды защищать грудную панель. Движения Вейдера утратили прямолинейность, и техника его боя больше напоминала бой Энакина Скайуокера. Черт бы побрал этого Энакина..!

…Давай померяется силами, Кос Палпатин! Давай! Никогда наши сайберы не скрещивались, надо же, какое упущение! Сначала я был нужен тебе, потом мы были нужны друг другу. Потом мы боялись; но это не может длиться вечно.

Подоспел отошедший от первого удара ученик Палпатина; крепкий. Техника боя у него была немного иная, чем у Палпатина, бившего коварно и вместе с тем сильно — значит, не он первый обучал мальчишку. Снова джедай-перебежчик?

Это разъярило Вейдера еще больше. Наверное, его старая история глянула ему в глаза из далекого прошлого, и вместо молодого ситха он увидел себя, юного, одураченного тщеславного гордеца.

Трое ситхов, похожие на растрепанных черных ворон, размахивая алыми лучами, катались по истоптанной черно-белой земле, и казалось, сам воздух вокруг них гудит от ярости и желания убить.

…Такие дураки должны умирать сразу, как только дали себя обмануть и превратились в инструмент устрашения в чужих руках!

Вложив в удар всю свою силу, Вейдер нанес сокрушительный удар молодому ситху, и, выбив из его рук сайбер, быстро и безжалостно полоснул ученика от паха и до середины груди.

— Первый, — выдохнул он.

Вейдер никогда раньше не чувствовал страха Палпатина.

Раньше это чувство имело другой привкус. Оно было понятно и логично; его можно было назвать опасением, осторожностью. Оно помогало Палпатину выжить рядом с Вейдером, с человеком, который ненавидел его больше всего на свете.

Оставшись один, без помощи ученика, Палпатин испугался по-настоящему, и этот страх, жгучий, иррациональный, сродни ужасу первобытного человека перед огнем, не помог бы ему выжить, нет.

Вейдер, приходя в себя от всплеска ярости, накрывшей его во время первого убийства, неторопливо шагнул к распростертому телу мертвого ситха. Протянул руку, и сайбер убитого послушно прыгнул к нему в ладонь, и второй алый луч загудел в его руке.

Палпатин боялся смерти; у него была целая станция на некой планете, где император мог хранить несколько сотен тысяч своих тел, и он знал, что после этой встречи ему, скорее всего, придется вернуться туда, но он все равно боялся смерти.

Что там, за чертой, если Палпатин так боится этого?

Неужто все так плохо, что, познав ответ на самый главный, интересующий всех без исключения, вопрос, Палпатин все равно хочет вернуться сюда?

Что там?

Темнота? Сводящая с ума непостижимая пустота?